Ночь без звезд - Гамильтон Питер Ф.

— Хочу предложить тебе сделку, — сказала Энала во время вчерашней вечеринки в честь его отлета. Они плавно кружились под старинную мелодию, которую играл оркестр. Рай надеялся на что-нибудь более современное и быстрое, популярное нынче в крупных городах, но, в конце концов, они же в Порт-Яменке. — Я пересплю с тобой сегодня ночью, если ты переспишь со мной в ночь перед моим отлетом.

То, что астронавт предлагает кому-то (а может, и не одному) разделить с ним постель в ночь перед полетом, воспринималось как данность. Официально восемьдесят девять процентов астронавтов возвращалось из миссий, хотя, если подсчитать хорошенько, скорее только восемьдесят процентов. А еще следовало учесть три процента ракет, не взлетавших со стартовой площадки. Статистики насчет того, какой вред наносит радиация здоровью астронавтов, вообще не существовало, ходили лишь страшные слухи.

Поэтому никто, даже НПБ, не возражал, чтобы последнюю ночь астронавты проводили в сексуальных утехах.

Рай наслаждался этой возможностью во время утомительных выматывающих рекламных и пропагандистских поездок, в которые отправлялся Корпус астронавтов, выступая на заводах, в университетах, в ратушах, на партийных митингах и в штабах полков по всему континенту. Энала вела себя не настолько распутно, он знал, хотя и целибата не признавала.

— Я… Со мной? П-почему? — Он даже начал заикаться от удивления.

— Просто хочу этой ночью немного человеческого тепла, как и все остальные. Но я не хочу выбрать какого-то придурка просто из-за прихода от нарника.

— Но ты можешь выбрать кого угодно. Ты же знаешь.

— И ты тоже. — Она оглядела зал, где находилось на удивление много с нетерпением разгуливавших по танцполу симпатичных девушек в чрезвычайно коротких платьицах. — У большинства этих малышек нет даже разрешения, чтобы находиться на территории Порт-Яменка, одной Джу известно, как они пробрались на станцию сквозь КПП.

Он ухмыльнулся. Порт-Яменк — запретная зона, доступная лишь для жителей и посетителей, одобренных правительством.

— Полагаю, наша раса способна проявлять не меньшую настойчивость, чем паданцы.

— Угу. Ну так что?

Раю даже думать не пришлось.

— Я был бы рад, — тихо произнес он.

Она ткнулась ему в ухо.

— Нам не обязательно заниматься сексом, если ты не хочешь. Я понимаю, многие астронавты слишком напряжены, или пьяны, или настолько устали, что…

Он поцеловал ее.

— Еще как обязательно.

Энала открыла калитку в заборе и приложила руку к козырьку. Рай улыбнулся в ответ. Проснувшись сегодня утром, он начал беспокоиться, не будут ли они чувствовать неловкость в присутствии друг друга, поскольку очень многое изменилось. Но оказалось, что провести ночь перед полетом с лучшей подругой, с той, кто тебя понимает, прекрасное решение. Ну и шесть лет интенсивных тренировок, сделавших их выносливыми, словно марафонцы, тоже не помешали.

— Отдали дань, майор? — официальным голосом спросила она.

Рай оглядел группу сопровождавших. Три курсанта из их отряда, два медика, пять репортеров, два оператора-документалиста и полковник Идес, ветеран трех полетов. Опытный астронавт всегда наставлял новичка перед первым полетом.

— Так точно. — Он вновь посмотрел на серый памятник. — Думаю, наш Отец Димитрий улыбнется, увидев запуск.

Группа пошла по извилистым улочкам Порт-Яменка к железнодорожной станции. Флаги с празднования Огненного года до сих пор украшали главную улицу. Людей почти не было, хотя некоторые стояли вдоль их пути, провожая и желая удачи. Рыбаки, идущие к лодкам, остановились и начали аплодировать. Рай взглянул на гавань. Оба спасательных корабля удалялись за горизонт, пуская клубы дыма. Никто ничего не сказал, но каждый астронавт думал одно и то же: «По крайней мере, они оба смогли выйти из гавани».

Поезд на станции состоял из одного пассажирского вагона, того же самого, на котором ехал товарищ Решар, первый астронавт Бьенвенидо, собираясь в судьбоносный полет на «Свободе 1». С тех пор вагон много раз ремонтировали, сохраняя в рабочем состоянии. Астронавты тоже бывают консервативными и суеверными.

В поезд зашли только Рай, Энала, полковник Идес и медики. Рай сел в кресло Решара и снял мундир. Медики тут же нацепили ему резиновый рукав — измеритель давления. В рот сунули термометр. А еще ему дали небольшой стаканчик и велели предоставить образец на анализ, как только сможет.

— Надеюсь, вы не перестарались прошлой ночью, — сказал полковник.

— Никак нет, сэр.

Энала смотрела в окно, когда паровоз издал гудок и застучали колеса. Поезд отъехал от станции.

— Хорошо. Рад, что вы не забыли о долге. Бьенвенидо превыше личных желаний. У вас будет достаточно времени для всего этого, когда вернетесь. Благая Джу, как вспомнишь победный парад… Если вы думаете, будто девушки прошлой ночью проявили должный энтузиазм, то вы ничего еще не видели.

Он шлепнул Рая по коленке. Тот смущенно улыбнулся полковнику.

Поезд грохотал по рельсам, ведущим к мысу Ингмар по насыпи с каменными стенами, которая шла параллельно берегу в паре километров от кромки океана. За окнами виднелись болотистые земли, заросшие кустарником джуго, их границы все время менялись, поскольку песчаный ил и крупные листья постоянно захватывали побережье, а потом их смывало волной. Поселений здесь не было: слишком уж трудно возделывать эту землю. Не было и рыбацких деревень. Устья рек и возможные гавани превратились в болота.

Единственные признаки жизни — хижины ватни: длинные цилиндры, сотканные из засушенных веток джуго, похожие на сеть тоннелей. Прошло два с половиной столетия с тех пор, как Лора Брандт открыла червоточину на Аквеус, за это короткое время семьи пришельцев с Аквеуса постепенно расселились вдоль берегов Ламарна. Некоторые люди сравнивали такое развитие событий со вторжением паданцев, однако Рай считал подобные взгляды глупой паранойей. Ватни — околоводный вид, земля им не требуется. Кроме того, сам Слваста вел переговоры с ними, позволив создать новые поселения на Бьенвенидо в обмен на защиту. Ватни оказались бесценными союзниками в защите прибрежных вод от паданцев. Яйца постоянно падали в океаны Бьенвенидо, где поглощали наиболее крупные и агрессивные виды рыб. Работать на траулерах и небольших коммерческих судах стало очень опасно. Благодаря патрулям ватни значительно снизился риск.

На западе из-за горизонта поднимались величественные Салалсавские горы, на вершинах и склонах блестел снег. Высокая гряда защищала Пустыню Костей от облаков, надвигавшихся с океана. Даже штормы во время парада планет в постпереходную эру не смогли прорвать оборону. Дождь не орошал пустыню тысячи лет.

Глядя на зазубренные вершины, Рай вспомнил недолгое время, проведенное на краю пустыни. Астронавты проходили двухнедельную тренировку по выживанию в пустыне на случай, если они приземлятся в подобной местности. После нее Рай для себя решил: лучше оказаться в пробитом командном модуле, плывущем по воле волн в океане.

Поезд снова издал гудок, когда рельсы пошли вдоль изгиба побережья на восток и поползли вверх по пологому склону. Рай и Энала уставились в окно. Рай подумал: никогда ему не надоест наслаждаться видом мыса Ингмар. Сам мыс представлял собой овальный выступ земли, выдающийся над заболоченными низинами, плато не поднималось выше тридцати метров над уровнем моря. Однако сто девяносто квадратных километров кустарниковой пустоши к югу от экватора сделали его идеальной стартовой площадкой.

Пять сборочных цехов занимали весь перешеек мыса — массивные металлические ангары, выкрашенные в белый цвет для отражения тепла, вдоль их стен стояли огромные электрические блоки для охлаждения воздуха. В их тени скрывались беспорядочно разбросанные административные здания и конструкторские бюро, столь же белые, с посеребренными окнами. Центр управления полетами, расположенный впереди, представлял собой трехэтажный цилиндр, облицованный белым мрамором и увенчанный большими радиолокационными тарелками и радиовышками чуть меньшего размера. Два подвальных этажа занимали электрические вычислительные машины, которые рассчитывали траекторию космического корабля «Свобода» к Кольцу и обратно.