Орсон Скотт Кард - Эндер в изгнании
– Ты был в ответе за проект «Вернуть-Рэкхема-домой-тренировать-Эндера-Виггина».
– Но никто и не подозревал, что такой проект есть.
– Кроме тебя.
– Ну, так еще я отвечал за проект «Позаботиться-о-том-чтобы-Боевая-школа-подходила-для-целей-проекта-„Расселение“».
– Потому-то ты и теряешь в авторитете, – заметил Мэйзер. – Потому что наконец получил средства и полномочия для продвижения настоящего проекта, о котором думал все эти годы.
– Победить в войне было самым важным. Я думал о том, как подготовить детей! Кто же знал, что мы победим так, что получим в подарок все терраформированные и полностью пригодные для заселения планеты? Я ожидал, что Эндер победит, а если не он, то это сделает Боб, – но полагал, что придется биться с жукерами за каждую планету. Готовился к тому, чтобы ускоренными темпами создавать новые колонии в противоположной стороне, чтобы они не были подвержены контратакам.
– Так, значит, ты здесь, чтобы сфоткаться с колонистами.
– Я здесь, чтобы моя лыбящаяся рожа попала на одну фотку с тобой, Эндером и колонистами.
– А, – сказал Мэйзер. – Толпа из трибунала.
– Самое жестокое в истории с трибуналом было то, как они обошлись с репутацией Эндера. По счастью, большинство людей помнят о победе, а не о свидетельских показаниях из зала суда. Теперь мы загрузим в их мозги еще одну картинку.
– Значит, Эндер по-настоящему тебя волнует.
Графф выглядел задетым.
– Я всегда любил этого парня. Нужно быть моральным уродом, чтобы его не любить. Когда видишь глубокую доброту, это ясно сразу. Меня выбешивает то, что его имя связали с убийствами детей.
– Он их действительно убил.
– Он этого не знал.
– Хайрам, те случаи – это совсем не то же самое, что победить в войне, которую считаешь игрой, – заметил Мэйзер. – Он знал, что сражается за свою жизнь, и знал, что победа должна быть убедительной. Он прекрасно понимал, что смерть противника вполне возможна.
– Так ты говоришь, он виновен, – точь-в-точь как утверждали наши враги?
– Я говорю, что он их убил, и он знал, что делает. Конечно, он не хотел получить именно такой результат, но он знал: его действия могут нанести тем парням настоящие увечья.
– Они пытались его убить!
– Бонзо пытался, – сказал Мэйзер. – Стилсон был мелким задирой.
– Но Эндер был совершенно неопытен, он не имел понятия, что делает, – и не знал, что на его ботинках стальные мыски. Ну скажи, не дальновидно было с нашей стороны обезопасить его, настояв именно на таких ботинках?
– Хайрам, я считаю действия Эндера совершенно оправданными. Он не выбирал, драться ли ему с этими ребятами, – и единственным его реальным выбором была безоговорочная и убедительная победа.
– Или проигрыш.
– Хайрам, у Эндера никогда не было такого выбора – проиграть. Проигрыш не для него, даже если он считает иначе…
– Он обещал найти в своем расписании время, чтобы сфотографироваться с нами.
Мэйзер кивнул:
– И ты думаешь, это означает «да»?
– У него нет расписания. Я думал, он иронизирует. Что ему еще делать, кроме как разговаривать с Валентиной?
Мэйзер рассмеялся:
– То же, что он делает уже больше года, – изучать жукеров с таким маниакальным упорством, чтобы нас всех встревожило его психическое здоровье. Только… должен сказать, с прибытием колонистов он начал готовиться к должности губернатора серьезно.
– Адмирал Морган будет разочарован.
– Адмирал Морган считает, что получит свое, потому что не понимает – Эндер серьезно настроен на управление колонией, – сказал Мэйзер. – Эндер фиксировал в памяти досье на каждого колониста: результаты тестов, семейные отношения с другими колонистами и членами семьи, которые остались дома. Запоминал их города и страны происхождения, на что были похожи эти места и что там происходило за последний год, в то время когда они подавали заявления.
– И адмирал Морган не видит в этом ничего особенного?
– Адмирал Морган – лидер, – сказал Мэйзер. – Он отдает приказы, и они передаются вниз. Знать рядовых – удел младших офицеров.
Графф рассмеялся:
– Да уж! И люди еще удивляются, почему в последней кампании мы использовали детей.
– Каждый офицер знает, как действовать в рамках продвинувшей его системы, – сказал Мэйзер. – Система больна – всегда была больна и всегда будет. Но Эндер узнал, что такое быть лидером по-настоящему.
– Или родился с этим знанием.
– Так что он по имени здоровается с каждым колонистом и явно поставил себе задачу пообщаться с каждым как минимум полчаса.
– А он не может сделать это на корабле после отлета?
– Эндер встречается только с теми, кто полетит в стазисе. С теми же, кто будет бодрствовать, он встретится после отлета. Так что, когда он говорил, что попытается найти в расписании время для тебя, в том не было и намека на иронию. Большинство колонистов будут спать, и у него едва ли хватит времени для более или менее продолжительного разговора со всеми.
Графф вздохнул:
– Он вообще находит время для сна?
– Думаю, он решил спать после обеда – когда адмирал Морган командует кораблем, а у Эндера нет обязанностей, кроме тех, которые он сам себе назначает. По крайней мере, мы с Валентиной понимаем его поведение именно так.
– Он с нею не разговаривает?
– Разумеется, разговаривает. Просто Эндер не распространяется о своих планах.
– Но почему у него секреты от нее?
– Не уверен, что это секреты, – сказал Мэйзер. – Думаю, он сам может даже не знать, что у него есть какие-то планы. Полагаю, он встречается с колонистами потому, что именно это им нужно, этого они ждут от него. Встречи обязательны, потому что для них это многое значит.
– Чушь, – заметил Графф. – У Эндера всегда есть планы внутри планов.
– Думаю, ты сейчас о себе говоришь.
– Эндер в этом деле куда умнее меня.
– Сомневаюсь, – сказал Мэйзер. – Бюрократические маневры в мирное время? Тут тебя никому не превзойти.
– Хотел бы я с ними полететь.
– Ну так лети, – рассмеявшись, предложил Мэйзер. – На самом деле тебе ничего такого не надо.
– А почему нет? – возмутился Графф. – Управлять министерством по делам колоний можно по ансиблю. Я своими глазами увижу, чего добились колонисты за те годы, пока ждали подкрепления. А преимущество полетов на релятивистских скоростях позволит мне дожить до конца моего великого проекта и увидеть его реализованным.
– Преимущество?
– С твоей точки зрения, ужасная жертва. Но заметь, Мэйзер, я ведь так и не женился. А у меня нет никакой дисфункции репродуктивной системы. Мое либидо и желание завести семью ничуть не слабее, чем у других мужчин. Но я много лет назад решил, фигурально выражаясь, посмертно жениться на праматери Еве и усыновить всех ее детей. Они жили на голове друг у друга в тесном доме, где одного серьезного пожара хватило бы, чтобы всех их уничтожить. Свою задачу я увидел в том, чтобы расселить их попросторнее и чтобы они жили вечно. Как общество, я имею в виду. Так что не важно, где я и с кем, я всегда окружен моими приемными детьми.
– Играешь в Бога.
– Я совершенно точно не играю.
– Ты старый лицедей – прибыл на кастинг и надеешься получить Его роль.
– Может, я дублер? Когда он забывает свое дело, наступает мое время.
– Так что там насчет фотки с Эндером?
– Все просто. Я – тот, кто решает, когда отправляется корабль. В последнюю минуту произойдет технический сбой. Эндера, завершившего свои дела, склонят к тому, чтобы он поспал. Когда Эндер проснется, мы сфотографируемся, а потом технические проблемы чудесным образом разрешатся, и корабль двинется в путь.
– Без тебя на борту, – заметил Мэйзер.
– Я должен оставаться здесь, чтобы сражаться за проект, – ответил Графф. – Если бы я не мешал своим противникам на каждом шагу, они угробили бы все за считаные месяцы. На этой планете столько облеченных властью людей, отказывающихся рассматривать перспективы, которые не влезают в их головы!
Валентине нравилось смотреть, как Графф и Рэкхем обращаются с Эндером. Графф – один из самых влиятельных людей в мире; Рэкхем по-прежнему считается легендарным героем. Тем не менее они оба негласно уступали Эндеру. Они никогда ничего ему не приказывали. Всегда обращались к нему: «Вас устроит, если для снимка вы встанете вот здесь?», «Как насчет восьми ноль-ноль? Вы не против?» или «Адмирал Виггин, нас вполне устроит ваш выбор одежды».
Разумеется, Валентина знала, что обращение «адмирал Виггин» делалось в расчете на адмиралов, генералов и политических шишек, которые при этом присутствовали, – и большинство из них кипели от возмущения, поскольку не попали на снимок. Но, продолжая наблюдать, она много раз видела, как Эндер выражал свое мнение – или, казалось, колебался в выборе. Графф обычно уступал Эндеру. А когда не уступал, Рэкхем с улыбкой высказывал точку зрения Эндера и настаивал на ней.
