Питер Гамильтон - Дракон поверженный
– Я тоже надеюсь, что это так, – отозвалась Дениза, наблюдая за тем, как он доедает свой завтрак. – Нервничаешь?
– Нет. Что толку? Нужно сохранять ясную голову.
– В Мему-Бэй я тоже никогда не нервничала.
– Это потому, что тебе были ясны ваши цели. Вы контролировали сложившуюся обстановку. Теперь вот поймешь, что значит быть заложником обстоятельств.
– Ты действительно веришь в добросердечие Драконов?
– Верю. Только не надо обольщаться на их счет. Если мы попросим у Драконов помощи, чтобы выступить против других представителей нашей расы, для них это будет означать вмешательство в дела человечества, в его политику. Мы должны как-то обосновать нашу просьбу.
– Интересно, откуда у тебя такая философия? Ты случайно не тайный ксенопсихолог?
Лоренс допил остатки апельсинового сока и устало улыбнулся.
– Ты мне когда-нибудь напомни, чтобы я рассказал о том, как прошло мое детство. Тебе ведь не довелось провести три года на борту «Ультемы», ничего не зная о будущих контрактах с инопланетными цивилизациями.
Прервав беседу, они вышли на капитанский мостик. Последние два часа, сразу после того как корабль вынырнул из пространственно-временного тоннеля, «Прайм» провел предварительные испытания привода ядерного синтеза. Лоренс и Дениза включили систему датчиков внешнего обзора, и экраны консолей тут же ожили.
– Ты тоже видишь эти изображения? – спросил Лоренс у Дракона.
Во время полета они значительно увеличили диапазон каналов связи с «Сяньти» при помощи нескольких сотен оптико-волоконных кабелей, напрямую связанных с компьютерной сетью «Корибу».
– Да, благодарю, – ответил Дракон.
– Тридцать секунд, – сообщила Дениза.
Инвертор энергии приступил к выключению питания. Лоренс продолжал наблюдать за дисплеями. На половине экранов прежняя чернота сменилась бледно-красным свечением. На других можно было увидеть мириады звезд обычного космического пространства. В радиусе пятисот километров радар не обнаружил никаких твердых предметов. «Прайм» отключил еще несколько датчиков, работающих в режиме реального времени. Чтобы максимально улучшить обзор, Лоренс задействовал также и оптронические мембраны, на которые «Прайм» передавал изображения пространства перед отсеком компрессионного привода.
«Корибу» вынырнул в заданной точке пространства на расстоянии сорока миллионов километров от туманной фотосферы Альдебарана. У Лоренса возникло ощущение, будто он проплывает на корабле над бескрайним океаном бесформенного светящегося красного тумана. Горизонт находился так далеко, что Лоренсу показалось, будто он простирается где-то вверху.
Поверх изображений заскользили пиктограммы, в основном сообщавшие о термальном профиле «Корибу». Инфракрасное излучение звезды нескончаемым дождем лилось на поверхность корабельной обшивки. «Прайм» запустил вспомогательные двигатели, благодаря чему корабль мог маневрировать таким образом, чтобы тепловое излучение распределялось по всей этой поверхности более или менее равномерно.
– Теплообменники пока функционируют нормально, – сообщила Дениза. – Хотя температура значительно выше, чем предполагалось. Наверное, следует немного увеличить радиус орбиты.
– Излучение тоже очень сильное. Да и плотность солнечного ветра достаточно высока. Это будет даже посерьезнее самой высокой температуры.
Подкорректировав изображение, Лоренс увидел, что по всему корпусу корабля пляшут бледно-фиолетовые огоньки. Металлические части обшивки сияли ярче всего.
– Насколько я понимаю, мы сейчас видим что-то вроде новых огней Святого Эльма.
– Будем надеяться, что изоляционный слой выдержит эти сумасшедшие пляски.
– Я тоже надеюсь на это. Отлично. РЛС дальнего действия сейчас повышает расход энергии.
В данный момент шесть многофазных антенн, располагавшихся по всей центральной части грузового отсека, освобождались от кожухов. Это были плоские прямоугольные пластины длиной около двадцати метров. Они разместились параллельно корпусу «Корибу» и тут же начали производить замеры хаотического климата, клокотавшего в окружавшем космический корабль пространстве.
«Прайм» незамедлительно принялся переводить передаваемую антеннами информацию в визуальные изображения. Выяснилось, что в сорока трех тысячах километров от корабля, на нижней относительно «Корибу» орбите, находится какой-то объект из твердого вещества, а на расстоянии пятидесяти тысяч километров – еще один. Третий находился еще дальше – на расстоянии семидесяти двух тысяч километров. При помощи радара удалось получить укрупненное изображение первого объекта. Он имел примерно двадцать километров в поперечнике, был почти сферической формы, правда, на двух противоположных краях имелись широкие вогнутые зазубрины. Наиболее плотной структурой отличалась центральная часть объекта.
– Он больше похож на какой-нибудь цветок, чем на настоящего Дракона, – пробормотал Лоренс.
Чуть позже радар засек еще семь подобных объектов примерно в ста пятнадцати тысячах километров от корабля. Их размеры практически не отличались от первого объекта.
– Неужели это Драконы? – Лоренс от волнения даже охрип.
– Похоже, что да, – подтвердил голос незримого арнунского Дракона.
– Их там, должно быть, тысячи, – предположила Дениза.
– Миллионы, – поправил Лоренс.
От этой мысли захватывало дух. Ведь было же когда-то время, когда они даже не подозревали о существовании Драконов. Теперь же перед ними окончательное доказательство того, что люди не одиноки во вселенной и что Империя Кольца действительно когда-то процветала – в те давние времена, когда галактика была еще молода.
Лоренс понял, что его давние мечты сбылись.
Он может вернуться домой!
Главный телескоп «Корибу» совершал круговые движения, чтобы получше взять в фокус первого Дракона. На светящемся красноватом фоне он казался простой черной точкой. Когда аппаратура окончательно засекла его, была обнаружена низкая термоэлектронная эмиссия в нескольких электромагнитных диапазонах.
– Готов? – спросила Дениза с интонацией взрослого, обращающегося к малому ребенку с целью немного приободрить его.
– Готов, – ответил Дракон.
– Тогда поприветствуй своих!
Арнунский Дракон тут же передал первый импульс информации, который затем повторялся с интервалом в полсекунды. Это была простая последовательность математических символов на языке, издавна хранившемся в его памяти.
Альдебаранский Дракон ответил более продолжительным импульсом, причем переводу поддавалась лишь малая его часть. Дениза и Лоренс буквально взревели от восторга и захлопали в ладоши. Лоренс даже чмокнул в щеку Денизу и быстро обнял ее. Затем снова сел и стал внимательно и одновременно взволнованно наблюдать за началом контакта.
