Михаил Харитонов - Факап
В КОМКОН его взяли сразу. Сначала держали на аналитике. Аналитик он был блестящий. К тому же его все любили. Есть такие люди, с природным обаянием. Все его считали милейшим человеком. Мог бы, наверное, сделать карьеру. Но его это не интересовало. Он сидел в самом низу, работал с документами и писал изумительную аналитику.
На Гиганду он попал случайно. Умер старый, опытный агент в одной из местных корпораций. Случайно умер. Из-за глупейшего несчастного случая. Работал он следователем в контрразведке. Туда взяли нового сотрудника — местного, в смысле. Тот оказался психологически не готов к особенностям работы. И после какого-то допроса третьей степени взял да и перестрелял всех присутствующих, а себе пустил пулю в лоб. Бывает. К сожалению, землянин тоже попал под это дело. Срочно нужен был новый агент. И один дурак направил туда Целмса. Как лучшего знатока местных языков и реалий.
Сикорски, когда узнал об этом, рвал и метал. А зря: Руди с заданием справился. Проработал полгода, получил повышение. Внёс несколько технических усовершенствований в процедуру допроса, которые заметно увеличили эффективность работы контрразведки.
Потом была ситуация на Арде. Там Целмс сумел разрулить экономический кризис и навести какой-то порядок. Вернувшись, он представил Сикорски, помимо рапорта и всего такого прочего, ещё и некий документ, написанный лично для шефа. По рассмотрению которого он получил совершенно уникальные полномочия. По сути — возможности оперативника с правами аналитика.
Дальше было несколько крайне успешных операций на разных планетах. Целмса сравнивали с Бенни Дуровым, Арди Шкоффер и профессором Лебединским. А после того, как на Земле Гаррета он начал, провёл и выиграл ядерную войну — с минимальными потерями — его стали побаиваться. В некоторых кругах его даже называли «шпага Сикорски». Самому Сикорски это нравилось. Он считал, что Целмса контролирует.
Увы. У Целмса были свои амбиции. В какой-то момент он серьёзно занялся ТИП. Причём той её частью, которая обычно никого не интересовала. А именно — высшими ступенями прогресса. Считалось доказанным, что единственная жизнеспособная ветвь последовательности — это коммунистическая. Тем более, что других примеров не было.
Целмсу удалось найти другие решения. Какие — мы не знаем, все его работы из БВИ вычищены. Как и вообще всё связанное с его теоретической деятельностью.
О практике известно не сильно больше. Тем более, что проходила она на том самом Саракше. Которым, как я теперь понимаю, Целмс заинтересовался именно из-за истории с переселением аврориан. Заинтересовался и решил, что это подходящее место для масштабного эксперимента. В духе Званцева, я бы сказал, только как бы наоборот.
Для эксперимента Целмс выбрал какой-то архипелаг в тёплом море. Снабдил местных земной техникой, причём каким-то образом проделал это под самым носом Земли. Что за общество он там построил — неизвестно. Знает Сикорски. И, может быть, ещё один человек. Единственный землянин, которого Сикорски, потеряв с дюжину первоклассных агентов, всё-таки внедрить в целмсово царство. Главный фигурант операции «Белый ферзь». Нет, не знаю, кто это. Но такой был. Сумел вернуться и представил отчёт.
Тот же Сикорски, ознакомившись с отчётом, отдал приказ об использовании атомного оружия. Местного, разумеется.
Нет, весь архипелаг не погиб. Это были бы десятки миллионов жертв, и такого даже Сикорски не простили бы. Всего несколько бомб. Как говорил сам Сикорски, «я уничтожил центр». После чего там начались всякие безобразия, связанные с потерей управления. Что тоже стоило немало жизней.
Так вот за это самое Руди и возненавидел своего тёзку. Дескать, он его к этому вынудил.
И с тех пор гоняется за ним по Галактике. Безрезультатно.
День 221
Поспал, поел. Из принципа поставил «Землю» в древнем исполнении. Ольга Воронец. Запись ещё дополуденная, чудом сохранилась.
Всё-таки смешной был у них язык. «Я сваих провожаю питомцев — сынавей, дачирей». Хотя, может, это говор какой-нибудь? Тогда вроде были говоры. В смысле варианты произношения. Это сейчас всем детишкам закачивают стандартную СНВ с языком. Своим и всеобщим.
Вот кстати. Помню, маленький был, и всё спрашивал у Учителя: почему немцам ставят немецкий, армянам армянский, а мне только всеобщий? И почему он всеобщим называется? Учитель мне объяснил, что носителей этого языка выжило больше, чем других людей, поэтому их язык и стал всеобщим. И теперь он не их достояние, а всего человечества. А национальные языки — они для тех, у кого есть национальность. У меня была бы, если бы отец был живой и мог бы доказать, что у него фамилия не случайно, а по-настоящему. И тогда мне бы сначала поставили голландский, а потом уже всеобщий.
Мне тогда как-то грустно стало. Как будто есть люди цветные, а есть серенькие. И я вот серенький. Как все. И говорю только на всеобщем. Спросил, можно ли японский мне закачать. Сказали, можно. Но я не стал. Всё равно не то.
А вот у Сикорски немецкий родной. Он на него переходит, когда ругается. Это, кстати, хорошо: у нас его всё равно никто не понимает, а он пар выпустит и дальше общается. Одна беда — для меня эти слова звучат смешно. Он орёт, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заржать. С другой стороны, понимал бы я это, пришлось бы обижаться. Или ему пришлось бы сдерживаться. Зачем такие сложности.
В общем, если Сикорски это читать будет, прошу его ругаться не сильно. Я же не всё рассказываю. И не всем. Все же ответственные.
Ладно, проехали. У меня ещё есть дела.
День 221
Час от часу не легче!
Только что поговорил через панельку с Сашей Ветрилэ. Первый человек, кстати, с которым напрямую общаюсь. Ну, в смысле, первый после того, как я сюда попал. Ну вы поняли.
К разговору готовился. Проколоться нельзя. Вроде не прокололся. Дал ей такую версию: у меня очень секретное задание. Настолько секретное, что в промежутках между выполнением мне каждый раз блокируют память. Поэтому, появляясь на работе, я ничего не помню. А по окончанию мне память сотрут совсем. Но так надо, и это не обсуждается. Проблема в том, что мне нужна её помощь. Почему именно её — отдельный вопрос, обсудим на месте. Но сначала сделай то, о чём я тебя прошу. Условия обеспечу.
Она вроде бы согласилась. Хотя и не обрадовалась, конечно. Но мне она за эти годы всё-таки привыкла доверять.
Знала бы она, как я её подставлю. А с другой стороны, никакой вины на ней нет. Могла же она спутать Вандерхузе и Вандерхузе? Так что, когда будут разбираться… хотя кто их знает.
