Олег Койцан - История Разума в галактике. Человек. Женщина: Исповедь Истерички.
- Буди Ольгу, а я займусь Александром. Поспеши, нам еще многое надо сделать. – Какое нахальство – быть таким тактичным! (Черт бы побрал его бестактную тактичность!)
Немногим спустя, мы собрали наш маленький военный совет.
- Ваших друзей не стоит будить, – обратился он к нам, – до следующего перемещения платформы осталось еще какое-то время, а для предстоящего нам марш-броска им понадобятся все силы. Пусть спят. Мы, либо справимся вчетвером, либо… они нам ничем не помогут. Твари придут оттуда, – он указал вглубь пещеры. – Чувствуете перемену? – Действительно, горячий ветер, дувший из-за завала, неведомо когда утих, сменившись зябким сырым сквозняком, тянувшим в противоположную сторону. – Он продолжил, – этот ветерок сейчас разносит запахи наших тел по всей длине пещеры, и далее, по пограничной зоне вплоть до самого перехода. Он дует заметно сильнее чем, несколько минут назад, а это признак того, что территория пограничной зоны расширяется, захватывая все большую площадь сопредельного мира, со всем живым и неживым, что не ней находится. Вы сами понимаете, вычислить точно прирост площади этой пограничной зоны, не зная разницу в текущих атмосферных давлениях между этой платформой и сопредельным миром, невозможно, но примерно оценить этот прирост я могу. Так вот, разница в атмосферном давлении мизерна, так как изначально воздушный поток был почти неощутим – теперь он намного сильнее, и продолжает нарастать, а, следовательно, притом, что тот мир изобилует разнообразнейшей живностью, я могу предсказать нам жаркий охотничий вечерок. Тем более что между нами и тамошними тварюшками встала толща горы, и единственный путь оттуда сюда – эта пещера. Все – без потрясений: ну, возникнет в том мире на какое-то время еще один утес с пещерой, а значит, толп обезумевших от страха животных, нам ожидать нечего, а вот свирепых и голодных может быть сколько угодно. И я полагаю это обстоятельство веской причиной для тог, что бы продумать план наших действий на случай атаки. Итак, какие будут предложения, исходя из того, что кто-нибудь по настоящему крупный, благодаря завалу, к нам не пробьется, за то мелкого и цепкого может оказаться великое множество?
Маленький военный совет. В первоначальном плане, наша диспозиция выглядела следующим образом. Александр метрах в четырех от основания завала, и настолько близко к левой стене, насколько позволял ему свод пещеры, но так, что бы не быть скованным в движениях, и оставалось место для маневра. Александр в костюме (броне) Незнакомца и с его мечом в руках. Его целью было держать левый фланг, уничтожая тварей, сумевших подобраться к нам вплотную. Справа, и на одной линии с Александром, Незнакомец – как единственный умеющий пользоваться таким оружием – оснащенный копьем, луком и стрелами с набитыми взрывчаткой наконечниками. Целью незнакомца было массовое убийство. В его обязанности так же входило оберегать правый фланг, и, благодаря длине своего копья, прикрывать меня. Я – третья вершина треугольника Незнакомец-Александр-Наталья, на метр позади линии Александр-Незнакомец, а по ширине – точно между ними, отягощенная ружьем, должна была картечью расстреливать любое нечто, возникшее из-за завала. (Стрелком я была так себе, но картечь, на то она и картечь, что бы у умельцев, подобных мне, не было шансов промахнуться.) Ольга. (Олюшка, по мне, была среди нас особый случай.) Ольга, по моему разумению, должна была располагаться в резерве, с двумя (единственными) бутылками зажигательной смеси – последние остатки топлива, помесь жира и спирта плюс еще чего-то из запасов Незнакомца, разлитое в две пол-литровые бутылки – наша передышка в предстоящей драке, тайм-аут, двухминутный перерыв на отдых и дозаправку… или последняя надежда изменить ход боя в нашу пользу. Таково было мое мнение, но не мнение Ольги.
- Жизнь, болезнь опасная – от нее умирают. – Внезапно, с особым цинизмом прошипела Оленька, отобрала у меня, опешившей от такой внезапности, двустволку, профессионально осмотрела ее, и, оставшись удовлетворенной этим осмотром, со словами, – Советую: заткните уши, а то скоро здесь будет очень шумно, – решительно заняла предназначенную для меня позицию. Никогда до того не видела на ее хорошеньком личике столь хищного выражения, – вот тебе и Олюшка, вот тебе и «овечка». Окружающая действительность опротивела, нет – достала, наконец, и ее… А если серьезно, человек, под влиянием обстоятельств, способен меняться за считанные дни – если не часы. Идея затертая, и не раз уже повторенная мною здесь, но банальность закона не означает его отмены. Просто за событиями, я не успела уследить эти перемены в Ольге. Что же, теперь мне осталось только их принять – эти изменения. Я и приняла. И добровольно, и без всяких возражений уступила ей. Видите ли, мы были соседками. А, зная упертый характер ее папаши, заядлого браконьера, я была уверена, что стрелять Ольга умеет. Даже при всей нелюбви ее к этому занятию, стрелять она умеет. В итоге, в резерве оказалась я, и это только улучшило наш расклад. От мужской части нашего отряда возражений не поступило – мы ВСЕ пришли к этому выводу. Оставалось только ждать. А ожидание вышло недолгим. ЭТОТ человек не только сам все делал вовремя, он еще и умело тратил время окружающих, так что наш сон, сборы, совещание и само ожидание длились ровно столько, сколько и должны были длиться, что бы живший в нас червячок сомнения, усталости и страха не успел доглодать нашу злость и решимость к драке.
Если бы эта повесть была бы развлекательно-приключенческой, здесь, для пущей драматичности, положено написать, что пришли они неслышимо и внезапно, напали не с той стороны, с которой мы ожидали, была долгая, изнуряющая драка, и только… что-то помогло нам выжить, – отнюдь. Мы услышали их заранее, знали, откуда они придут, и вполне готовы были к встрече. Мы только не ожидали, что их будет ТАК много.
Эту часть моих воспоминаний я вижу очень отчетливо. Шелест бесчисленных ног, перестук потревоженных камней… Я заткнула уши заранее заготовленными ватными тампонами, и поплотнее придвинулась к Ольге (в тайне от всех, я придумала подстраховать Оленьку, если она вдруг растеряется). Сначала, из глубины пещеры возникла узкая, черная многоногая тварь, величиной с мою руку, лоснящаяся на свету сегментами гибкого длинного тела – и сразу же была поглощена Лесом. Еще одна поползла по потолку, ее, походя, зацепило одно из Лесных щупальцев, и она, не удержавшись на стекловидном покрытии, упала вниз, последовав вдогонку за своим компаньоном, в утробу Леса. Потом наступило затишье…
Незнакомец весь подобрался, теперь он больше, чем когда-либо, походил на хищника. Успел, – Их никогда не бывает так мало, – только и успел прокричать он нам , как твари ринулись по стенам, потолку, вершине завала сплошной черной рекой. Наш Лесок был смят, затоптан, замурован под грудой черных тел – существ было слишком много, что бы он смог остановить хотя бы заметную их часть. Первая, вторая, третья стрела Незнакомца полетела в щель под сводом пещеры, за завал, и взорвались там, на мгновенье, прервав поток тварей. Пещера загудела, на нас, не смотря на защиту завала – этой каменной стены под потолок – дохнуло жаром, со свода пещеры посыпались твари, и вперемежку с ними, камешки, угрожая новым обвалом прямо нам на головы. Его секундное колебание перед следующим выстрелом решило дело, вал черных тел подобрался к нему вплотную. Два Ольгиных выстрела – почти дуплет, разорвали в клочья четырех тварей, и еще смертельно искалечили несколько, и те и другие, вперемешку с живыми, скатились к ногам Александра, затопили Александра, облепив его почти по пояс. Я метнула бутылку – не очень удачно, та разбилась не под самым сводом, – на полметра ниже и не в центре завала, а возле стены. Огонь хлестнул вверх, уперся в камень, в скалу красным дымным языком, из угла в угол, по дуге прошелся по своду пещеры, закрутился по спирали, отсекая этот неистовый поток насекомоподобных существ. Десять ударов сердца. Незнакомец, изящно кружился на месте, наконечником копья нарезая тварей аккуратными ломтиками. Александр, как пьяный медведь, топтался на месте, рубя и давя все вокруг себя и под собой, – нападая и не защищаясь, невредимый только благодаря доспехам незнакомца. Ольга, – сумасшедшая кошка – ухватившись за ствол двумя руками, как дубиной, молотила прикладом ружья вокруг Александра, не обращая внимания на опасности, угрожавшие ей самой, и живая пока, только благодаря усилиям Незнакомца.
