Владислав Гончаров - Свита Мертвого бога
Ломенархик могла лишь гадать, что там произошло в коридоре, но когда Элори вернулся, выражение его лица не сулило ведьме ничего хорошего.
– Значит, так… – начал он, пристально глядя в глаза Ломенне. При этом он еще раз машинально провел рукой по волосам, и на мраморный пол рядом с ведьмой упало несколько крохотных комочков земли. Неожиданно это напомнило Ломенархик песок, вечно сыплющийся с лаумарских бюргеров, и она невольно рассмеялась, на секунду забыв о своем положении.
Услышав этот смех, Элори окончательно разозлился. Холодная ярость так исказила его лицо, что ведьма поняла – пощады не будет. Подумать только, когда-то она считала, что страшнее его насмешливого спокойствия не может быть ничего…
– Ты еще смеешься, дрянь? – прошипел Элори сквозь зубы. – Ладно, теперь я знаю, что с тобой делать. Зачем самому руки пачкать, когда и без меня очередь стоит?
На этот раз Повелитель Снов обошелся без красивых жестов. Один бешеный взгляд – и вместо золотого корсажа и широкой юбки-брюк, обычных для алмьярской дамы полусвета, Ломенархик ощутила на себе уже знакомую мешковину смертницы.
– Пойдем, – Элори нагнулся к ней, наматывая на руку длинные волосы. – Вовремя я вспомнил, что заполучил тебя во плоти…
– Что вы хотите сделать со мной, повелитель? – спросила Ломенархик, уже угадывая ответ, и ее догадка не замедлила подтвердиться:
– Восстановить статус-кво – пусть архиепископ делает с тобой, что ему заблагорассудится. А мне ты больше не нужна.
Пол в этом месте был из темно-серого гладкого камня, холодного даже на вид, а стены то ли тонули в тумане, то ли их вообще не было. В Замке Элори подобное место вряд ли вызвало бы удивление – но в том-то и дело, что оно не принадлежало Замку. Откуда-то Ломенархик очень хорошо это знала. Тем не менее они по-прежнему находились не в дневном мире, а в местах, куда попадают лишь во сне… раньше Ломенархик была убеждена, что Замок – единственное такое место.
Прямо перед ними чернел круг из полированного базальта, возвышающийся над полом на ладонь или две. Все так же держа ведьму за волосы, Элори другой рукой извлек откуда-то из-под куртки маленький медный шарик и кинул на базальтовое зеркало. Раздался такой звон, словно шарик ударился не о камень, а по меньшей мере о диск гонга.
Прошло минут пять, прежде чем по другую сторону круга из тумана выступил человек. Ломенархик видела его впервые, так что это очевидно был не архиепископ. Да и не пристало архиепископу быть облаченным в жесткий камзол цвета прошлогодней листвы с потайной застежкой, который почему-то очень хотелось назвать мундиром. Хотя для настоящего мундира, даже по лаумарским меркам, это одеяние было чересчур скромным – господин напоминал совсем не военного, а скорее столичного нотариуса или вайлэзского налогового агента. Гладко зачесанные волосы над высоким лбом с залысинами, сдержанные, чтобы не сказать скованные, движения и выражение лица, навевающее нестерпимую скуку…
– Зачем ты вызвал меня, Изменчивый? – человек с той стороны круга бросил на Элори и его пленницу лишь один быстрый, как молния, взгляд и тут же вновь опустил глаза. Но по мелькнувшей из-под век вспышке тьмы Ломенархик мгновенно опознала в пришельце кого-то, равного самому Повелителю Снов.
– Не желаем, значит, здороваться с Хаосом, так, ваше степенство? – Элори усмехнулся, но как-то кривовато – видно, еще не вполне овладел собой. – Впрочем, я не в обиде. А чтобы и вы на меня не слишком обижались, хочу уладить миром некое недоразумение между нами. Это ведь ваше, или я что-то путаю?
С этими словами он резким и сильным движением швырнул Ломенархик на базальтовый постамент. Больно ударившись коленями и локтями, она вскрикнула и хотела вскочить, но неожиданно словно свинцовая плита придавила ее к черному камню, с трудом позволяя даже дышать…
– А это еще что такое? – раздался над ней голос человека в камзоле с потайной застежкой. Такая интонация могла бы принадлежать перекупщику лошадей, к которому вместе с тремя заказанными парами луррагских кобыл доставили старую клячу с выпирающими ребрами и лишаями в гриве.
– Месяц с лишним назад один молодой нахал уволок сию даму прямо с костра у вашего верного адепта, архиепископа Кильседа. В знак своей доброй воли я решил вернуть Порядку его законную добычу, – в голосе Элори, почти против его желания, промелькнула обычная легкая насмешливость. – А с нахалом, забравшимся на чужую территорию, обещаю разобраться сам. Смею думать, что заслужил этим право на небольшое ответное снисхождение с твоей стороны, Бесцветный.
– Какого же снисхождения ты ждешь от меня, Изменчивый? – тот, кого Элори назвал Бесцветным, особо выделил голосом слово «снисхождение». – Хочешь обменять жизнь на жизнь?
– О, ничего особенного. Просто право на ответный ход, – небрежно уронил Элори. – С разрешением использовать его тогда, когда это действительно мне понадобится.
– Я бы дал тебе такое право, – теперь голос человека с той стороны и вправду был абсолютно бесцветным. – Но есть одно небольшое «но», а именно: архиепископ Кильседский вовсе не является моим, как ты выразился, верным адептом, и я не вижу особого смысла возвращать ему эту женщину.
– То есть как?! – наигранное ироничное спокойствие разом слетело с Элори, и в голос прорвалось неподдельное изумление. – Что ты хочешь этим сказать?
Наверное, свинцовое давление на Ломенархик несколько ослабло, так как ей удалось немного повернуть голову. Впрочем, выражение лица Элори в этом полумраке она все равно не сумела разобрать. А жаль – это была редкая возможность хотя бы мельком увидеть его вообще без маски.
Владыка Хаоса и Господин Порядка – лицом к лицу… Легкость и изящество, искристое мерцание синих одежд, волосы, как черный сверкающий водопад – и напротив спокойная, словно неживая, неподвижность, прямая спина и благостно сложенные руки.
– В силу некоторых обстоятельств… – Бесцветный на секунду замялся, – архиепископ, формально будучи приверженцем Порядка, тем не менее не принадлежит к моей конфессии.
– С каких это пор? Разве блаженный Мешнек и ты – не одно лицо? – услышав такое, Ломенархик тихонько ойкнула.
– К моему величайшему прискорбию, сей недостойный пастырь посмел поставить между людьми и своим Господом этого выскочку, которого лаумарцы по невежеству своему почитают за святого. Причем сделал это столь умело, что сей лжесвятой совершенно заслонил Господа в глазах верующих! – снова взгляд-вспышка. – Очень надеюсь, что он не избегнет кары за это…
– А кто, в таком случае, этот ваш Мешнек? – перебил его Элори без всякой почтительности. – Не Дирам же?
