Томаш Колодзейчак - Когда прольется кровь
Он шел, ноги отмеряли расстояние, полуприкрытые глаза рассматривали удивительный мир, лишенный цвета, вкуса, запаха.
На болота! На болота... Там спасение.
О Земля! Как тяжело, как трудно, когда человек смотрит, но вокруг себя не видит ничего, кроме миражей, воспоминаний, всплывающих со дна больной памяти. И более явственных, чем явь - стоит лишь протянуть руку.
Тот день, когда появился Острый.
Очередная встреча, вначале с Тневом, учеником Острого. И только потом уже с Шепчущим. Беседы, рассказы.
Вопросы. Магвер всегда задавал много вопросов. Его интересовало все, что связано с Шепчущими. Самые простые - сколько их, где живут зимой. И потруднее - откуда они вообще взялись, почему, несмотря на все облавы и охоты, назначенные воеводой награды и массу шпионов, Шепчущие так редко попадаются в лапы бана.
Бесконечные рассказы о былых поколениях, о могуществе Лесистых Гор, о войне с Городом Ос.
Однако все это было давно, так давно... Теперь у него уже ни друзей, ни Острого... Ничего. Ничего!
Только боль и страх придавали ему силы, позволявшие идти, толкавшие вперед - к болотам. Однако с каждой минутой он двигался все медленнее, переполняемый болью и видениями.
Он перестал воспринимать уходящее время. Не отличал утренней зари от вечерней, дня от ночи. Не знал, в нужном ли идет направлении - с таким же успехом он мог сейчас кружить на месте, либо, перепутав стороны света, идти к поселениям людей. А идти надо было на болота, все дальше и дальше!
Хоть уже давно у него не было во рту маковой росинки, голод казался ничем по сравнению с засевшей под кожей, натягивающей ее и разрывающей болью.
Но он продолжал идти, спотыкаясь, падая, ломая кусты, продираясь сквозь заросли. Он шел.
Магвер знал, что пока еще он нормальный человек, но его тело в любой момент могло начать изменяться.
На третий день он упал, нога оскользнулась на склоне лесного яра, он рухнул вниз.
Ткнулся лицом в грязь, покрывающую дно впадины. С трудом поднялся и начал карабкаться по скользкому склону. Мягкие пальцы рвали землю, ослабевшие руки напряглись, лицо зарывалось во влажный мох. Он чувствовал, как с каждым шагом из него вытекают остатки сил.
Он вскарабкался на край яра, там бессильно упал и замер. Жилы на его теле начали распухать.
Дорон наклонился, одновременно отводя рукой слишком низко раскинувшуюся еловую ветвь. Убитая лань давила на плечи, в тот день он охотился довольно далеко от своего укрытия, поэтому торопился еще до темна успеть ободрать шкуру и выпотрошить добычу. На это потребуется время, а он хотел сегодня лечь пораньше. Завтра чуть свет - в Дабору. Бану оставалось жить два дня.
Сумрак понемногу сгущался, вечерний холод начинал покусывать вспотевшее утомленное тело. Однако Дорон не снижал темпа, наоборот, пошел быстрее.
Он ступал мягко, чтобы не нарушать покоя деревьев. Здесь, у комлей, было тихо. Правда, кричали птицы, иногда слышался голос других лесных существ, но Дорон этого почти не замечал. Как же отличался этот лесной шум от городского гомона, насколько же он был прекраснее, мягче.
Тишину леса разорвал стон. Ужасный стон обезумевшего от боли животного. Но животное так не кричит. Дорон понял это сразу.
Он осторожно опустил лань на землю. Вынул из лубков лук, наложил на тетиву стрелу.
Стон повторился. Дорон когда-то уже слышал такой звук. В горящем сарае выл запертый пес. Давным-давно. Много лет назад.
Он осторожно крался, приближался к стонущему и, еще не видя его, чувствовал, что тот уже совсем близко. Поднял лук, натянул тетиву. И тут увидел. Заслоненный стволами деревьев человеческий силуэт. Мечущееся, разрывающее руками землю тело.
Дорон сделал несколько шагов, опустил лук.
То, что лежало перед ним, когда-то было человеком. Лохмотья прикрывали разбухшее тело. Только лицо оставалось нормальным. Бледное, измученное, грязное, но несомненно человеческое лицо молодого парня. Глаза, карие и большие, теперь - налитые кровью, слезящиеся. Искусанные до крови губы. Густые светлые волосы. И едва пробивающиеся еще юношеские усы. Сейчас белые как снег. Парень кричал.
Его плечи, грудь и ноги покрывала синевато-зеленая пленка - тонкая пленка, облегающая тело словно вторая кожа. Под ней виднелись спазматически напрягающиеся мускулы и темные набухшие жилы, бегущие вдоль туловища и ног. Юношу сотрясала дрожь. Он пробовал защищаться, хватал руками траву, припадал к земле, надеясь в ней найти помощь и спасение. Тщетно.
Он не обращал внимания на Дорона, впрочем, он, пожалуй, ничего не видел и не слышал. Синие жилы под кожей медленно пульсировали, перемещаясь все выше, к шее и лицу.
Дорон знал это лицо.
Дорон стоял на коленях над успокоившимся и неподвижным телом. Пальцы левой руки сжимали голову юноши, правая касалась коры молодого дубка. Зубы сжимали деревянный амулет.
Ему удалось остановить болезнь, он успокоил ее властью своей мощи, усмирил, но чувствовал, как ядовитые духи напирают, рвут и раздирают поставленные заслоны. Чтобы вылечить юношу окончательно, надо было идти на болота.
Дорон вспомнил, откуда знает паренька. Это он на площади Каштанов бросал беличьи хвосты. Значит, он - враг бана и Гвардии, преследуемый, вероятно, сыщиками из Горчема. Но на груди парня был вырезанный ножом знак - птица Ко-Анагель, знак клятвопреступника. Неужели ж он предал друзей, перекинулся на услужение к бану и наказан за это?
Но, глядя в измученное лицо Магвера, Дорон не обнаружил в нем фальши, это не было лицо отступника. Дорон доверял своим чувствам, знал, что может на них положиться. Конечно, этого еще недостаточно, чтобы отправляться на болота в рискованный и опасный путь. Однако Дорону нужен был помощник. Такой, которому нечего было бы терять.
Черные Болота раскинулись к востоку от Пассенских Гор.
Северные края.
Говорили, что теми землями управляет другая магия, законы, чуждые власти Круга. В древние времена сила Круга загнала их в мрачные закутки, такие, как этот. И они держались, уснувшие, скованные, никогда не выходящие наружу, но здесь, у себя, страшные и загадочные. Никто никогда не заходил в сердце болот, только травники, ворожеи и бродяги порой появлялись в их пределах.
Здесь можно было встретить ящеров величиной с собак, бескрылых птиц с клювами-тверже камня, змей длиной по сто стоп и толщиной в человека. Но это еще можно было понять - ведь в дальних краях тоже вроде бы жили существа, отличающиеся от тех, что заселяют Лесистые Горы. Хороший охотник там любого, даже самого удивительного зверя может победить или хотя бы сразиться с ним.
Но здесь запросто можно встретить существ в сотни раз более страшных: пальчников, овладевающих человеческими руками, зимниц, которые кормятся человеческим теплом, выжигающих глаза гластников, миражерий, принимающих самые удивительные формы. И других, совсем не известных, таких, которых ни один человек не видел, а уж если увидел, то не возвращался живым, чтобы рассказать о встреченном.
