Анатолий Радов - Студия «Боливар»
Стоять мне надоело, но уйти я опасался. Я вызвал у Инри раздражение, причём не хилое. Возможно, ещё одно неловкое движение, и он прикажет своей пастве бросить меня в огонь. Вместо поделенной на куски крысы.
Интересно, а Алина станет в этом участвовать?
Я бы с удовольствием проверил такой вариант, если бы был хоть малейший шанс, что удасться дожить до объявления результатов. Но с огнём — это вряд ли. Да и с чего это я решил, что Алине не наплевать на меня? Кто я для неё? Скорее всего, ещё один идиот, попавший по своей глупости в эту затянувшуюся переделку.
Инри громко захлопнул книгу и выставил вперёд руку.
Нет, только не это! — заревела внутри догадливая мысль.
Паства подходила по одному и прикладывалась поцелуем. Бабка приложилась хорошенько, секунд на двадцать.
Чем старее, тем религиозней. Видать сильно за свою жизнь переживает. Бессмертие бессмертием, а надоест, или вдруг Алекс крыс перестанет поставлять регулярно — кто первая кандидатура на шашлык? Бабка видимо об этом уже успела задуматься. Ну что ж. Значит, бабка не так глупа.
С презрением пережив долгий поцелуй старушки, я увидел, как к Инри двинулась Алина. Она шла напряжённо.
Она же боится его, вот в чём дело, дошло до меня.
Когда Алина чуть наклонилась, я заметил, что Инри слегка опустил руку.
Сука! — среагировал мой мозг.
Алина наклонилась ниже, быстро поцеловала и, тут же выпрямившись, отошла на пять шагов назад. Я заметил, что она вздрогнула.
Инри посмотрел на меня.
— Я думаю в первый раз можно без этого — сказал я, насколько мог уверенно.
— Это традиция — сказал Инри — И не думай, что ты целуешь мою руку. Ты целуешь длань его, протянутую к детям своим.
— К традициям нужно привыкнуть — сказал я. Мой голос остался уверенным. Алина бросила на меня внимательный взгляд, и я решил стоять до конца.
Но Инри неожиданно отступил.
— Ладно, в следующий раз — буркнул он, торопливо опуская руку — А теперь — он перешёл на крик — Давайте же восславим его, великого бога и творца всего сущего, отца нашего!
— Слава! — в едином порыве рявкнула паства.
— Слава! — крикнул Инри.
— Слава! — повторила паства.
Инри повернулся, нагнувшись взял со шкуры несколько кусков, и зашагал к своему шалашу.
— Слава! Слава сущему! Слава Инри! — закричала старуха ему в спину. Но Инри не обернулся.
Старуха улыбаясь бросилась к шкуре с мясом и, схватив кусок, принялась в него остервенело вгрызаться. Мик тоже подошёл и взял кусок. За ним потянулись остальные, и только Алина, проигнорировав возможность поесть, направилась к своему, дальнему шалашу.
А я, изумлённо стоял и глазел на людей, пожирающих сырую крысятину. Как в дикие, вроде как давно сгинувшие времена.
— Эй — медленно проговорил я — Может, давайте всё-таки пожарим?
На моё предложение обернулись двое — Мик и жирная сова. У Мика во рту был скользкий кусок, и он спеша проталкивал его пальцами в рот. Сова непонятливо смотрела на меня сквозь стёкла очков.
— Нельзя — наконец шёпотом, удивлённо выпятив губы, проговорила она.
Вот оно что. Он запрещает им есть жареное мясо. Только сырое. Откуда такой финт? Или он это для проверки своего могущества?
Я задумался. Неужели такое возможно? Вот так взять, и заставить всех жрать мясо сырым?
Зачем же тогда разжигать огонь? Неужели, только ради ритуала? Он искусный садист.
Сырое мясо мне есть не хотелось. Ни сейчас, ни в будущем.
Я увидел, как Инри вошёл в свой шалаш, минут через пять вышел оттуда без книги, и направился в сторону леса.
— Куда это он? — спросил я, хотя уже и ненадеялся, что кто-то мне ответит.
Но в этот момент бабка проглотила очередной кусок, и я услышал её дрожащий, то ли от возбуждения, то ли просто от затянувшейся в этом безвременном мире старости, голос.
— Великий Инри ушёл в лес, чтобы помолиться в одиночестве. Великий бог лично разговаривает с ним там — она низко поклонилась и вновь принялась за мясо.
Блин, нужно что-то делать. Но что? Этот мир всё усерднее требовал от меня быть деятельнее, чем я был в мире настоящем. Там, я мог месяцами плевать на всё, валяясь на диване в квартире, и тратя понемногу скопленные остатки зарплат. Здесь так не выходило.
Я проследил взглядом за Инри. И когда он скрылся среди деревьев, я сделав непринуждённый вид, зашагал к шалашу, в котором несколько минут назад скрылась Алина. Мне хотелось поговорить с ней. Мне казалось, что она расскажет мне всё, как есть, разогнув таким образом все знаки вопросов в моей голове.
Но не успел я сделать и трёх шагов, как стало резко темнеть. Пришло очередное время тьмы.
17
Я грустно вздохнув, свернул влево, и сделав шагов двадцать, присел на землю. Найти что-то в темноте было делом достаточно проблематичным. Тем более, что здесь я находился всего несколько часов.
Во тьме раздалась отвратительная отрыжка, и я недовольно цокнув языком, повалился на спину. Придётся ночевать здесь, понял я. Ну, ничего, я уже много к чему тут привык. Этот мир не балует комфортом, и в данный момент достаточным было бы и того, чтобы они в темноте не наступили на меня. Хотя они, наверное, и в слепую неплохо находят свои долбаные шалаши. Может, уже и по запаху научились? Хрен его знает, вдруг если долго жрать сырое мясо, пробуждаются животные навыки?
Можно было бы подсветить телефоном, но я его оставил в шалаше Алекса.
— Я всё равно вернусь — сказал я ему.
— Почему люди всегда такие уверенные? — грустно спросил он.
Не зная, что ответить, я пожал плечами. Да и что можно ответить на такие общие вопросы? В идеале было бы правильней вообще ими не задаваться, но ведь мозг человека далеко не идеален.
Я закрыл глаза, и стал прислушиваться. До моего слуха доносились шаркающие, торопливые шаги. Они удалялись в разных направлениях. Сытая паства неспешно разбредалась по шалашам. Сытая, за исключением Алины.
Находиться под открытым небом вообщем-то не так и плохо. Свежий воздух, здоровый сон. Конечно, если тебе не снятся кошмары про всякие там озёра и сумасшедших птиц. А полное отсутствие насекомых, оказывается это огромный плюс. Я представил, что было б со мной, водись здесь, например, комары.
Да я бы тогда наощупь нашёл какой-нибудь шалаш, лишь бы укрыться от этих кровососов. Тоже мне паства. Братья и сёстры. Брат тут на прохладной земле валяется, а они сытые на сухой, тёплой травке. Мне стало смешно и обидно одновременно.
Вспомнилось, как в настоящем мире я сдуру устроился в одну фирму. Фирму посоветовал друг.
— У них там настоящая корпорация — сказал он.
