Николай Муханов - Пылающие бездны
Смерчи воды, как гигантские изумрудные спирали, закрутились к далеким небесам.
Островок начинал пылать зеленым пламенем.
Удушливый серный смрад пахнул в позеленевшие лица марсиан. Становилось невыносимо жарко, не хватало воздуха, движения парализовались.
Вибрирующий звук с воем, заглушающим голоса, рванул по слуху. Гро Фезера глазами смерил расстояние до машины и подземелья.
— Скорее назад, в подземелье! — напрягая всю силу легких, закричал Гро.
Он схватил Авиру, близкую к обмороку, Аль Загроо и Микорос подхватили Эйрейю и все опрометью бросились ко входу в подземелье. Спотыкаясь о камни и ударяясь о выступы скал, беглецы, как во сне, достигли туннеля и углубились туда, откуда они лишь несколько минут тому назад вырвались с таким трудом.
— Заваливайте входы! — кричал председатель ларгомерогов, стараясь перекричать все нарастающий вой.
Загромоздив выход, все пробрались в пещеру, где происходило последнее совещание.
Обе женщины были в обмороке, обессилевшие мужчины опустились на каменные плиты. Зеленый пламень находил доступ и сюда, он проникал во все поры тела, стараясь испепелить, уничтожить его.
— Это наши… лучи «фелуйфа»… Мы погибли! — задыхаясь проговорил Гро Фезера.
Силач Микорос, еще державшийся на ногах, закричал, терзая свою грудь ногтями:
— Они должны прекратить! Необходимо дать знать на Марс о нашем положении!..
— Попытайтесь пробраться… боковая галлерея… налево третий вход… аппарат люксографа… — с трудом проговорил Фезера. Он сделал отчаянную попытку приподняться, глубоко глотнул отравленного воздуха и без чувств грохнулся на каменный пол.
Микорос, напрягая всю свою колоссальную волю, почти ослепленный зелеными лучами, придерживаясь за стены, ощупью направился по указанному направлению и исчез за поворотом.
На поверхности Земли свирепствовал зеленый ад. Море ревело и клокотало, свиваясь в гигантские смарагдовые жгуты смерчей. Скалы дымились. Вся растительность обратилась в пыль. Вибрирующий вой, как миллионы демонов, неистовствовал над океаном зеленой крови.
Показавшееся над горизонтом солнце казалось ярко-изумрудного цвета и необычайной величины; оно, ослепительно сверкая, увеличивало царящий над Землей зеленый ужас.
Микорос по пояс в воде пробирался по затопленной галлерее. Наконец, почти теряя сознание, он поднялся в третью пещеру, куда вода еще не успела проникнуть. Там царил полусвет от непогашенной во время последних переговоров радио-лампы. Микорос, кусая губы и язык, чтобы болью удержать в себе сознание, добрался до люксографа и припал к мембране. Нажал сигнал. Мелодичный, еле уловимый звук сигнала, как целительный бальзам, пронизал все его существо.
О, счастье! О, радость! Люксограф действовал!
«Совету Пяти. Остановите все! Гро Фезера погибает!» — передал Микорос в пространство и, почти теряя сознание, — припал к аппарату, стараясь безсознательно быть ближе к приемнику.
Сколько прошло времени — никто не мог бы сказать.
Микорос не лишился чувств, он это смутно сознавал, но он и не бодрствовал, это также было очевидно.
Техник находился в полулетаргическом состоянии и почти не дышал.
Когда заработал аппарат, Микорос, как будто, проснулся. Он с трудом старался связать звуки, исходящие из приемника. Сквозь нестерпимый звон в ушах в сознание вошло:
«Прекращено… Где находитесь? Дайте подробности немедленно. Борьба в разгаре… Грозит… последствиями»…
Сознание медленно, но неудержимо заволакивалось каким-то сизым туманом. Микорос нашел в себе силы прижаться губами к мембране и скорее подумал, чем отчетливо произнес:
— Не возобновляйте… до новых распоряжений… Погибаем… Zeyzo!.-
Мысль застыла и Микорос повалился на пол.
Первым пришел в себя Аль Загроо. Он с трудом восстановил в памяти предшествующие события, вспомнил, что Микорос отправился к люксографу и зажег фонарик, уже однажды сослуживший им большую службу. Две женщины и Гро Фезера лежали без движения. Отчаявшись вернуть их к сознанию, математик отправился разыскивать Микороса.
Тишина стояла мертвая.
После продолжительного блуждания по пояс в воде, Аль Загроо увидел слабый, свет в одном из туннелей. Поднявшись туда, он наткнулся на лежащего навзнич Микороса. Взгляд Аль Загроо упал на стеклянную витрину шкафа, где при слабом свете поблескивали какие-то аппараты и стклянки. Математик порылся в шкафу и нашел с десяток приборов для искусственного дыхания. Сделав несколько глотков эссенции, он почувствовал себя бодрее. Быстро привел в сознание Микороса и оба бросились спасать остальных.
Через несколько минут все уже лихорадочно работали, разрывая загроможденный выход из подземелья.
Когда вырвались на воздух, глазам марсиан представилась поразительная картина. Все скалы, как старая бронза, были покрыты густым зеленым налетом. Местами камень осел и как бы расплавился.
На всем острове не осталось ни одной былинки растительности. Там, где дежурила машина марсиан, — зеленела груда исковерканного, полурасплавленного металла.
На месте позабытых носилок с искалеченным товарищем возвышалась небольшая кучка зеленоватого пепла.
Золотое солнце, яркое и радостное, плыло над слабо дышащим океаном.
Глава седьмая.
Когда проснешься на другой планете.
Гени Оро-Моск сладко потянулся и приоткрыл глаза. Необыкновенно легкое, свеже-приятное состояние всего существа заставило его быстро подняться с жесткого ложа. В золотом полусвете глаза Гени встретились с огромными, бездонными, немигающими глазами какого-то сказочного существа, — полу-феи, полу-женщины.
«Статуя!» — мелькнуло в голове в первый момент.
Не в силах оторвать взгляда от загадочного существа, житель Земли застыл в неестественном, полусидячем положении.
— «Неужели я еще сплю?» — подумал Гени.
Он с удивлением огляделся вокруг. Все так необычайно, не похоже на то, что взгляд привык встречать каждый день.
«Что за странная обстановка?».
Взгляд упал на прозрачный операционный стол.
— Учитель! — вырвалось у Гени.
Он быстрым движением соскочил на пол и бросился к ложу ученого.
— Нельзя.
Бронзовая статуя передвинулась, очутившись между ним и ученым. Бронзовая статуя говорит на языке марсиан!
— Нельзя тревожить. Почтенному старцу необходим отдых.
— Кто ты, прелестное виденье?
— Я — виденье? — девушка покачала головой. — Я Лейянита. Я не виденье, а живое существо. В ваших глазах, незнакомец, я вижу изумленье. Вот моя рука, она из плоти и крови.
