Алексей Барон - Эскадра его высочества
– Ру-уперт, – сказала Камея.
Руперт привстал и поклонился.
– Добрый вечер, господа, – сказала Инджин. – Вы не откажетесь с нами запоздало пообедать?
– Или преждевременно отужинать? – улыбнулась Камея.
– Ваше высо…
– Тс-с, – Инджин сделала страшные глаза. – Нет здесь никаких высочеств. Потому что враг не дремлет! Ну вот скажите мне откровенно, ваша честь, где вы тут видите хоть одно высочество?
– У Фемиды глаза должны быть завязанными, – поклонился Кэйр. – В нужный момент, конечно.
– Да где ж тут поместиться высочеству? – удивился Бурхан, трогая низкий потолок.
Камея рассмеялась.
– Прошу к столу, господа. Рада, что наша компания воссоединяется. К сожалению, Изольда сейчас дежурит в лазарете. Господин Кирш… ну, вы понимаете. А вот господин Кузема, я надеюсь, появится как только его обнаружат в недрах «Поларштерна».
И господин Кузема появился. Стоило Магде Андреевне вынести супницу, как он и появился. Запыхавшийся, всклокоченный, но чрезвычайно довольный.
– Ах, вот оно что! Тайны раскрываются, – пропел он с порога. – Здрасьте, всем! Камея, так вы, значит, прин…
Бурхан показал ему кулак.
– Господа! Только не наступайте мне на ноги. Завели, понимаешь, моду… Лучше намекните, чего нельзя делать. Я же сообразительный!
– Тогда делай вид, что ничего не соображаешь, – сказала Магда Андреевна.
– А, это – пожалуйста. Это я хорошо умею.
– В самом деле. Получается. Ну, садись, милок, садись. А то суп стынет.
* * *– Я должна перед вами извиниться, господа, – сказала Камея, когда все отдали должное супу.
– За что? – спросил Кэйр.
– За то, что вы оказались на борту «Поларштерна». Спасибо, что не отказались.
– А если б отказались? – спросил Ждан.
– Сидеть бы вам в Семибашенном замке, – сообщил Руперт.
Это прозвучало столь внезапно и противоестественно, словно заговорила статуя.
Бурхан медленно промакнул салфеткой свои усы.
– Правда? – спросил он.
– К сожалению, да, – сказала Камея.
– О, недельки две, не больше, – поспешила успокоить Инджин.
– А как же презумпция невиновности, на незыблемости которой так настаивает его высочество Бернар Второй? – спросил Кэйр.
– Была бы нарушена, – вздохнула Камея. – Господа, вы имеете полное моральное право обижаться и даже чувствовать себя оскорбленными. Однако выхода не было. На карту поставлено столь многое, что требовалось исключить саму возможность случайной утечки информации. Прошу меня понять.
– Вот как… И почему вы решили нам об этом рассказать сейчас?
– Чтобы вы имели представление о степени серьезности дела..
– Простите за прямоту, но не поздновато ли? – спросил Ждан. – Мы ведь уже плывем.
– Нет. Не поздновато. Скоро эскадра будет в Муроме. Это – последнее место, где вы можете изменить свое решение.
– Но… контракты? – спросил Кэйр.
– У меня достаточно власти для того, чтобы их аннулировать и даже выплатить неустойку.
– А как же возможная утечка информации? Вы об этом думали?
– Думала. И тоже прошу извинить меня за прямоту, но после Мурома утечка информации уже не слишком важна. Дальше все будет зависеть от быстроты нашего плавания. Вам же советую подумать, в частности, вот о чем. Практически неизбежен бой с численно превосходящим флотом Покаяны. Быть может, не один бой. Лично я верю в искусство наших моряков, но исключить ничего нельзя.
– Тем не менее вы плывете?
– Я – другое дело. В силу ряда причин у меня нет выбора. У вас он теперь есть.
Молодые люди погрузились в молчание. Магда Андреевна принесла жаркое.
– Ну нет, – сказал Ждан, отрезая здоровенный кусище. – Повидать мурмазеев было бы неплохо. Но если я сбегу, что про меня Виталька Петроу подумает?
Он подумал сам и отрезал от здоровенного кусищи кусок поменьше.
– Да и «Поларштерн» покидать жалко. А ты как, Бурхан?
– Негоже джигитам убегать от опасности, которую не боятся женщины, – ответил эффенди с жутким джангарским акцентом.
Оба посмотрели на Кэйра.
Мэтр отложил вилку, поправил салфетку, вздохнул.
– Кто-то же должен присмотреть за презумпцией невиновности в этой дикой экспедиции.
– Так, – сказал Бурхан. – Франца можно не спрашивать.
– Э, Франц…
Вздохнули все трое.
– Ребята, – сказала Инджин. – Какие вы молодцы…
– Ру-уперт, – нежно позвал Бурхан.
– Да?
– А что, если б мы сейчас отказались? На сколько бы нас тогда засадили?
6. СТРАСТИ МУРОМСКИЕ
БУБУДУМЗЕЛУ ГОМОЯКУБО.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
Обрат Керсис!
Какие меры приняты против выхода в море эскадры Мак-Магона? Когда эта попытка может произойти? Что планируете делать в случае ее успеха? Сообщите мне через Глувилла.
Робер де Умбрин,
эпикифор.
Сострадариум, июля 7 дня 839 года от Наказания
* * *К половине десятого Стоеросов двор уже порядком обложили. Не так чтобы совсем уж сплошь, но это – пока. Толпа вокруг все росла да росла.
Жгли факелы, покуривали, деловито обсуждали с какого конца начинать, да где бочки с водой приготовить, чтоб на соседей огонь не перекинулся. Для верности еще и большую пожарную бадью с рыночной площади вернули. Все вроде для одного дела собрались. Но разговоры вели разные.
– Сбежал бы, дурак! И нам проще – кровь зря не пускать.
– Да и своей не умываться…
– Не, не сбежит. Свирипелый! И дружки у него под стать. Чай, не одного положат.
– Всех не одолеют. Кто ж против Заповедного выстоит?
– Никто.
– А жалко купчину.
– Да, такой забавник… С моста его турнули, а он – про сапоги… Сапоги, сапога, кричит, не прихватите!
– А во время драки Агафоний крестом его охаживал. Помнишь, Артамошка?
– Медным! Тут, брат, станешь свирипелым.
– Крестом – это против правил, спору нет. Только сам-то Свиристел чего?
– А чего?
– Да когда его сшиб, диакона то есть, ногами ведь пинать взялся.
– Ну, ногами – эдак совсем не годится, конечно.
– Лежачего!
– М-да. После такого навряд ли кому захочется идти к Свиристелке.
И вот это было общее мнение.
* * *Однако ж захотелось.
В сумерках к воротам Стоеросовых хоромин бодрым шагом направились два человека. Оба были в иноземного фасона шляпах. И в плащах, оттопыренных шпагами.
Еще за ними семенил мужичок со втянутой в узкие плечи головкой, несоответственным пузцом и с письменным ящиком на боку.
Толпа заволновалась.
– Эй! Куды прете, шалые?!
– Смотрите, потом не выпустим!
– Во! Сбрякнулись…