Игорь Гетманский - Голограмма силы
- Ничего, Микки, ничего... Не бойся, сынок, не бойся...
Алекс стоял, обнимая Микки, и загнанно дышал. Что он мог сказать ему еще? Что?! Они попали в какуюто передрягу, о которой он не узнал заранее, не прочувствовал опасность, не смог предотвратить! Он виноват, он знает, но что толку?! Он снова затравленно огляделся, прикрывая Микки от выстрелов щепы и наползающих веток. Плоскость достигла верха железобетонных фонарных столбов и теперь начала крошить их в муку. Во все стороны от ближайшего фонаря полетела щебенка, железная сердцевина вылезла из бетонной оболочки и пучком извилистых червей поползла к земле. Страшная буреломная масса налезала на Алекса и Микки со всех сторон. Если бы не прикрытие из сосен, они бы уже давно были исколоты, изранены, задавлены. Он отвел взгляд от лесного месива и бессильно и зло взглянул на гудящую черную плоскость. Крышка гроба...
- Что это такое, черт возьми! - закричал он. Что это за глупость, откуда?!
Плоскость опускалась.
Он взял Микки на руки, сделал несколько шагов вдоль сосны, растерянно постоял, повернул назад. Потом снова спустил сына на землю, зачем-то заглянул под ствол, а потом вдруг взял здоровенный сук, валявшийся под ногами, занес его, как копье, и заорал безжалостному днищу, которое было уже в двух метрах над их головами:
- Сволочь! Остановись!
Произошло невероятное. Яростный гул прекратился. Безобразное днище дернулось, замерло на месте и, как бы проседая в мягком ложе, подалось еще чуть-чуть вниз и остановилось. Лесная мясорубка мгновенно выключилась мешанина стволов, ветвей и сучьев обез-движилась, звуки лесоповала смолкли, только кое-где скрипели согнутые в дугу деревья, шуршали проваливающиеся вниз ветви. Установившаяся тишина надавила на уши.
Алекс превратился в неподвижную статую. Он выкаченными глазами смотрел вверх и не верил. И боялся пошевелиться: ему казалось, что стоит сделать одно движение, как замершая махина рухнет вниз.
- Па-ап! - раздался плачущий голосок Микки. Алекс осторожно повернулся к сыну и снова задрал голову - ничего не произошло: над ними на уровне потолка простиралась черная поверхность, которая несколько секунд назад превратила в кучу щепы городской лесопарк.
- Она больше не опустится?
Алекс почувствовал, как спадает неимоверное напряжение, расслабленно опустил плечи и подошел к сыну. В фиолетовом свете его лицо казалось мертвенно-бледным. Алекс присел перед ним на корточки, вынул из кармана шорт платок и вытер испачканное личико малыша.
- Нет, Микки, не волнуйся. Сейчас пойдем домой.
- А она нам не помешает?
"Она", - рассеянно подумал он, - скорее "оно"... Хотел бы я знать, что нам теперь помешает, а что поможет!"
- Нет, не помешает. У тебя ничего не болит? Нигде царапинок нет?
- Не-ет. А ты возьмешь меня на ручки?
- Конечно. Вот только найду проход среди деревьев и возьму.
Алекс вдруг заметил, что стоит босиком - ну конечно, разве он мог бы бежать в шлепанцах! Он посмотрел на грязные, рассеченные мелкими порезами ступни И снова ощутил, как неимоверно устал - как гудят мышцы ног, ноют плечи. Он закинул руку назад и осторожно потрогал лохмотья майки на спине. Под ними саднили и зудели глубокие ссадины. Алекс опустился на ближайшую ветку, сморщился от боли и устало уронил руки между колен:
- Сейчас, малыш. Папака немного отдохнет, и двинемся. Иди сюда...
Микки подошел к отцу и присел к нему на колени.
- Сильно испугался?
Малыш прислонил голову к его груди и успокоение" засопел:
- Не-ет, папака. Только спать очень хочется... А эта штука - она чья?
"Хотел бы я знать", - зло подумал Алекс. Но думать сейчас об этом, строить предположения у него не было сил. Он ласково взъерошил светлые волосики Микки.
- А вот мы дойдем до дома и все узнаем. - Он еще немного посидел, собираясь с силами, потом подсадил сына на руки и встал. - Устраивайся и засыпай. Теперь уже скоро. Мама, наверно, ждет нас и волнуется. Спи.
Он немного постоял на месте, с сомнением посмотрел на коварный потолок над головой, тяжело вздохнул и пошел искать проход в буреломной массе.
Алекс сообразил, что им нужно идти налево - туда, где еще час назад довольно густой сосновый лес сменялся редколесьем. Несколько лет назад в том месте проходила широченная, никому не нужная просека. Ее засадили молодыми деревцами, и, конечно, за такой малый срок они не могли создать густой и высокий лесной массив, подобно тому, в котором сейчас находились Алекс и Микки. А следовательно, после давильни там не мог образоваться плотный непроходимый бурелом. Алекс знал, что если ему удастся добраться до бывшей просеки, то по ней они смогут идти почти беспрепятственно.
Как только он тронулся в путь, Микки почти сразу уснул у него на руках, и Алексу пришлось очень туго. Он должен был пробираться сквозь завалы и не имел возможности ни как следует пригнуться, ни перелезть через преграды, ни растащить колючие еловые лапы в узких проходах. У него была одна свободная рука, и ею он мог только отводить от головы Микки тонкие ветки. Усталому Алексу приходилось искать обходные маршруты в тех местах, где они могли бы легко пролезть вдвоем, если бы Микки не спал. Несколько раз Алекс останавливался, собираясь разбудить сына, и всякий раз не решался это сделать. Пусть спит, думал он, пусть отдыхает: неизвестно, что еще ему предстоит увидеть и услышать...
Он уже понял, что находится под гигантским летательным аппаратом. Теперь, в тишине почти замкнутого фиолетового пространства, он хорошо слышал звуки, которые доносились из открытых люков днища. Это были вполне характерные звуки лязг металлических конструкций, вой сирены, электронные контрольные сигналы, шипенье пневматики...
Алекс хоть и был гуманитарием, но также являлся сыном XXI века: он много раз летал на космических кораблях самого различного класса и прекрасно знал механическую и электронную атрибутику техники подобного рода. Сомнений быть не могло: это был звездолет, которого еще не видел ни один землянин.
А может, это земной аппарат, засекреченный, спросил он себя. Нет, такого быть не могло никак. Мировое правительство уже давно не играло в секреты с населением Земли... К тому же Алекс точно знал, что ни один звездолет на Земле не умеет передвигаться с такой, можно сказать, малошумностью: шелест стрекозиных крыльев при снижении пришельца и посадочный грохот земных кораблей были несравнимы. И еще зависать на космическом корабле в трех метрах над землей, не расплавив ее под собой огнем дюз, земляне тоже не умели.
Алекс протискивался в узкие и колючие тоннели зеленых проходов, отводил от лица гибкие ветви, продирался сквозь густые кроны и непрестанно думал о том, какую угрозу несет им прилет черного гиганта. То, что это непрошеный и нежданный гость, было ясно. С какой целью нанесен этот зловещий визит? Это робот или пилотируемый корабль? Один раз Алексу почудилось, что он слышит наверху топот множества ног и зычные команды. Он остановился и навострил уши, но больше ничего не услышал. Показалось... Но если все-таки - нет, если это инопланетные пришельцы, подумал он, то ведут они себя очень по-человечески.
