Билл Болдуин - Осада (Рулевой - 6)
- Преле-естно, - проворчал Брим себе под нос, посмотрел в окно и заорал:
- Эй, ты что делаешь?
Седоки тройки ничего не видели и не слышали. "Ростовик", опережая собственные звуковые волны, пронесся над увлекшимися любовью медведями в каких-нибудь двадцати иралов от земли, а потом ушел почти вертикально вверх. Брим посмотрел на сани. Двое медведей подскакивали, грозя им кулаками, а возница пытался сдержать дрошкатов, которые устанавливали новый рекорд скорости для троек, мчась куда глаза глядят.
Попычев и Бжтва умирали со смеху. Пролетев над тройкой снова со скоростью 250 кленетов в метацикл, помахали седокам. Двое "диких", видимо, только-только вошли во вкус. Они высадили Брима в поместье и порулили обратно в снег - он не успел даже поблагодарить их. Брим задрожал всем телом, когда большие гравигенераторы взревели опять.
"Ростовик" снова стал хвостом к изгороди, помедлил немного, потом рванул вперед, взвился вверх, втянул три своих колеса и, грозный, исчез в облаках.
Барбюс и заспанные слуги Бородова бежали к Бриму от дома. Он улыбнулся и покачал головой. Сегодня он познакомился с настоящими содескийцами - такие еще заставят Облачников горько пожалеть о том, что те когда-то услышали слово "медведь".
Глава 4
УДАР МОЛОТА
Через два стандартных дня, ранним утром 14 тетрада 52013 года (по авалонскому времени), столь долго ожидаемое вторжение под командованием маршала Родефа ноф Вобока началось на обширном участке границы Г.Ф.С.Г., и множество пограничных планет было захвачено, почти без сопротивления. Через метацикл огромные транспортные корабли Содески с краулерами и войсками на борту двинулись в сторону фронта. Начавшийся бой обещал стать одним из самых крупных в галактической истории. Брим подсчитал, что 7500 кораблей всех типов было собрано только для контратаки (которая была сосредоточена в двух крошечных звездных системах четвертого класса, называемых Бялысток и Львов). Силы Лиги включали в себя более 1800 звездолетов, 570 тысяч наземных войск, 12 тысяч краулеров и еще 1500 вспомогательных кораблей и транспортов. Вся эта мощь стремилась вторгнуться большим трехсторонним клином в глубину Содески. Если ориентироваться только на численность, можно было подумать, что Содеска имеет большое преимущество.
Но эти цифры были обманчивы. Не оставляло сомнений, что в космосе Лига намного сильнее, а это, согласно новым правилам ведения войны, решало все. Так оно и вышло. К ночи того же дня в Громкове стало известно, что тридцать пять содескийских планет оккупировано, а еще пятьдесят подвергаются активной осаде.
Медведи местами оказывали отчаянное сопротивление, но только на планетах, и когда Лига бросила в бой мощные корабли наземной поддержки, такие, как "снайперские" ГА-87-Б или ГА-88-А, с защитниками сразу было покончено. Более того, сбылось предсказание Брима: когда престарелые содескийские Ж-16 и Ж-153 прибыли для защиты этих очагов сопротивления, с ними тут же разделались быстрые, мощные эсминцы ГХ-262, на порядок современнее их.
А там, где Содескийский Флот мог подавить противника за счет своего численного преимущества, подвело командование. Большинство содескийских космических соединений напрямую подчинялось командирам наземных армий. Это было сделано в целях укрепления взаимодействия между двумя родами войск, но в условиях "громового удара" Лиги вызвало только неразбериху. К вечеру второго дня наступление Лиги обратилось в сторону главных планет.
В течение следующего стандартного месяца Брим следил за продвижением Лиги, пользуясь информацией, получаемой от Урсиса и Бородова. Даже его неограниченный допуск не позволял ему получать известия непосредственно с фронта, и при составлении еженедельных рапортов приходилось полагаться на тайные каналы Барбюса. И какие бы надежды ни сулило будущее, текущие сообщения, отправляемые в Авалон, носили явно катастрофический характер.
Несмотря на героическое, часто самоубийственное сопротивление содескийских наземных и космических войск, Лига захватывала систему за системой, неумолимо приближаясь к главной планете Содеске. После неудачи в битве за Авалон Космический Флот Лиги переживал дни своей славы. Мощные эскадры эсминцев Хота Оргота в борьбе с устаревшей содескийской техникой, установили ошеломляющий счет потерь - одиннадцать к одному. Всего через четыре стандартные недели после начала вторжения Одиннадцатая армия (войска княжеской гвардии) сдалась врагу в звездном скоплении Кселом, открыв дорогу к звезде Остра и городу Громкове.
Не меньше трех раз за время этого катастрофического периода Урсис и Бородов устраивали Бриму разрешение посетить один из участков фронта - но как только все формальности бывали выполнены, Лига захватывала сектор предполагаемого визита, и вопрос о нем снимался.
Однажды вечером - когда двойная звезда Остра давно закатилась за башни Громковы - Брим прибыл в посольство, чтобы отправить очередной безотрадный рапорт. Уставший до смерти после целого дня суматошных флотских совещаний, он получил новейшую пачку голографий из Авалона (Надежда все росла и хорошела), прошел контрольное сканирование и стал подниматься по большой лестнице.
На втором этаже он свернул в третий коридор налево (а не второй, куда зашел по ошибке в день своей встречи с Маршей Браунинг.) Он ни разу не виделся с ней после того бала, но не переставал о ней думать, особенно когда бывал в посольстве. Как он ни старался перебороть свое чувство к этой женщине, в душе он надеялся на еще одну случайную встречу с ней.
Не доходя до второго коридора, он вдруг услышал, как постукивают чьи-то каблучки по мраморному полу, и почему-то сразу понял чьи. Он остановился и стал ждать. Она свернула за угол и застыла на месте.
- О.., адмирал, - воскликнула она, покраснев. Строгий деловой костюм, ее обычная одежда, не мог скрыть ее соблазнительных форм.
- Госпожа Браунинг, - столь же формально ответил он. - Очень рад видеть вас снова. Она перевела дыхание.
- Мне тоже было бы очень приятно видеть вас, адмирал.., если бы я не выкинула такой номер на балу графа Орловского.
- Я сожалею, что вы мне не рады, но ничего такого припомнить не могу. Быть может, это произошло уже после нашего разговора?
Сквозь ее непритворное смущение пробилась улыбка.
- Вы прекрасно знаете, о чем я говорю, адмирал, но вы пытаетесь пощадить меня, и это очень мило.
- Клянусь вам, представления не имею. Но не слишком ли официально мы беседуем, сударыня?
- С моей стороны это защитный механизм.
- Он вам не нужен. А мне было бы очень приятно услышать "Вилф" вместо "Вельф".
- Право же...
- Смелее, Марша, будем хотя бы друзьями. Вдруг вам опять понадобится помощь для каталогизации, тем более вы теперь знаете, где меня найти.
