Джек Чалкер - Властелины Срединной Тьмы
– Так тебе кажется. Я выросла в крестьянской семье, не более чем в сотне километров отсюда. Я родилась в четыре часа утра, а к полудню моей матери приказали выходить на уборку риса – и она вышла. Грязь, мухи, вонь нечистот – вот мои детские воспоминания.
Сон Чин недоуменно взглянула на мать:
– Почему же я ни разу об этом не слышала?
– Потому что ты была рождена и воспитана среди избранных, и твое низкое происхождение беспокоило бы тебя. Это не такая вещь, которую можно обсуждать вслух, не вызывая предубеждения к себе.
– Но если это действительно правда, – все еще недоверчиво сказала Сон Чин, – то как же вам удалось достичь такого положения?
– Твой отец – необыкновенный человек. Рожденный в семье солдата, он рано проявил склонность к наукам и способности к математике. В двенадцать лет он был послан в Центр и стал одним из избранных. Он преуспел, ибо никому и ничему не позволял становиться у себя на пути. Нам нравится думать, что его холодность и бессердечное равнодушие – всего лишь маска, но это не так. Он никогда не носил маски. Я даже сомневаюсь, способен ли твой отец испытывать даже те чувства, которые присущи любому мужчине. По существу, он гораздо больше похож на те машины, что правят нами, нежели на человека из плоти и крови. Он сам сделал себя таким, ибо в этом – залог его власти. Когда у него зародилась идея генетических манипуляций, он, разумеется, пожелал лично основать династию сверхлюдей, и для этого, естественно, ему понадобилась жена.
– Почему же он не взял женщину, равную ему по положению?
– Подробностей я не знаю, но уверена, что все было рассчитано до мелочей. Он знал, хотя местные жители, разумеется, полагают иначе, что разница между крестьянами и аристократами зачастую существует только в нашем воображении. Как-то раз в нашу деревню пришли какие-то люди и взяли у каждой девушки моложе четырнадцати лет образцы крови. Что касается отца, то ему нужна была именно крестьянка – женщина подходящего интеллектуального уровня, но при этом необразованная и, конечно же, неизнеженная. Кроме того, он не хотел ни в малейшей степени зависеть от ее родственников. В нашей семье было слишком много дочерей, и мои родители с радостью согласились избавиться от лишнего рта. Но какими генетическими качествами определялся его выбор, я так никогда и не узнала.
– Но вы же ботаник! Вы образованная женщина, у вас широкие интересы…
– Этим я овладела гораздо позже, уже в Центре. Он позволил мне учиться в той степени, в какой это не мешало моей основной роли – жены и хозяйки дома. И разумеется, я была объектом всех его экспериментов, в результате которых на свет появилась ты. Первое время я безумно тосковала по своим родным, но ни на секунду не забывала, в каких условиях они живут. Я неустанно благодарила богов и усердно выполняла все возложенные на меня поручения. Сон Чин задумалась.
– Но почему вы решили рассказать мне об этом именно сегодня? – спросила она наконец.
– С самого рождения тебя холили и лелеяли. Ты была изолирована от внешнего мира и позволяла себе такие вещи, за которые любого другого казнили бы на месте, независимо от его пола и положения. Я знала, что таким образом он испытывает свое творение, но сама позволяла тебе жить в свое удовольствие совсем по другим причинам. Я понимала, что рано или поздно ты окажешься лицом к лицу со своим предназначением, исполнить которое, учитывая твою избалованность и самовлюбленность, тебе будет нелегко, и потребуется определенная адаптация к местным условиям.
Сон Чин содрогнулась. Лишение памяти, таланта, способностей – одним словом, личности – они называли "адаптацией к местным условиям"! При этом она понимала, что эти изменения будут происходить исключительно на психохимическом уровне и, естественно, не передадутся ее детям в отличие от тех достоинств, о которых она даже не сможет вспомнить.
– Как вы можете это позволить! Ведь я ваша дочь!
– Изменить что-то не в моей власти, и в глубине души ты понимаешь это. Но я помню холод, грязь и вечный голод, от которого сводит внутренности… Я никогда этого не забуду, но ты никогда не узнаешь, что это такое. У тебя останутся твои шелка, благовония, изысканнейшие блюда. Ты будешь обычной аристократкой, и тебе не придется подвергаться ментокопированию, ломке и всему остальному, что требует от нас Система. Но такой, какова ты сейчас, тебя никто не возьмет замуж. У тебя нет ни малейшего понятия о чести, чувстве долга перед семейством, самопожертвовании… У тебя нет даже любви к кому-то другому – только к себе самой. Я говорю это со стыдом, ибо сама чувствую свою вину за то, что ты стала такой.
– Но почему женщины вообще должны подчиняться мужчинам? Я умнее любого из них, я умею обращаться с машинами, у меня есть своя работа, свои исследования. Я личность, а вы хотите сделать из меня подопытного кролика!
Мать вздохнула:
– Ну что тебе сказать? Так было на протяжении тысячелетий, и этот порядок обеспечивал существование нашего общества. Сейчас это происходит потому, что машины, которые устанавливали для нас законы, решили вернуть нас в глухую древность. К сожалению, этого изменить нельзя. Любой, кто осмелится хотя бы попытаться, будет уничтожен. Ты сама видела штурм крепости технологистов. Вот почему твой отец думает об отдаленной перспективе и гордится тем, чему положил начало. Для него нестерпимо даже малейшее подчинение, но хотя он поднялся так высоко, как это только возможно в нашем обществе, – все же он вынужден бояться машин и подчиняться им. Именно поэтому он так ненавидит их – но он достаточно умен и понимает, что не может их победить. Однако он верит в будущее и надеется, что основанная им могущественная династия отыщет способ.
– Но это нечестно! Я не просила о такой судьбе!
– Уже одни эти слова доказывают, что отец прав. Нечестно, что наши судьбы предопределены. Нечестно, что мои братья и сестры месят грязь, а я распекаю служанку за случайно оставленную пылинку. Никто в этом мире не просил о такой жизни, но ни у кого нет выбора. Надо уметь извлекать лучшее из того, что мы имеем, иначе – смерть. – Она помедлила и добавила:
– Ты спрашиваешь, почему тебе нельзя продолжать свою работу. Нельзя потому, что ты подошла слишком близко к тому, чтобы поставить под удар все семейство. Рано или поздно ты попытаешься одолеть Главную Систему, а это станет концом для всех нас.
– Главную Систему можно одолеть! Мы и так делаем это постоянно!
– Нет. Ее можно обмануть, а это совсем не одно и то же. Она знает, что мы ее обманываем, но не обращает на это внимания, потому что наш обман не угрожает ее существованию. Наоборот, наше умение обманывать ее и не попадаться дает нам право подняться над остальными и служить ей. Но победить ее тебе не удастся, а удержаться от искушения ты не сможешь. Ради твоего же собственного блага мы обязаны позаботиться о том, чтобы этого не случилось.
