Владимир Яценко - Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира [Антология]
Как иначе накопить денег, чтобы открыть собственное дело? Или купить нравящуюся государственную должность? Ведь любая должность, любой пост, любая профессия покупались в обязательном порядке. А других средств, кроме полученных нищенством, добыть неоткуда. Никто ведь не может работать без инструмента. А инструмент надо покупать самому. Хочешь стать плотником — покупай топор, пилу, молоток, гвозди. Иначе нечем работать. А нечем работать — ничего не сделаешь. А ничего не сделаешь — не получишь зарплаты. А не получишь зарплаты — не на что будет купить еды и одежды. А если нет возможности купить еду и одежду — значит, тебе прямая дорога в нищие. Круг замыкался.
Вот потому-то все с нищих и начинали. Кое-кто, правда, и заканчивал, если не удавалось укрепиться во вновь приобретенном статусе. Но такое случалось редко: если долго пестуешь и лелеешь мечту, то, когда она сбывается, делаешь все возможное и невозможное, чтобы сохранить ее.
Но все начинали с нищенства. Нищему хорошо: покормят бесплатно — на это есть кухни Армии Спасения. Бесплатно и оденут из запасов той же Армии. Обеспечат крышей над головой, то есть дадут направление в ночлежку. А там и душ, и туалет, и телевизор — чтобы от жизни не отрываться.
Немалые средства тратятся на нищих. Откуда все берется? Из налогов, конечно, откуда еще? Все работающие обязаны платить налоги.
Налоги идут на армию и флот, на космос, на фундаментальные научные исследования — помимо частных инвестиций, разумеется, — и на социальное обеспечение, то есть на нищих. Ах да, и на зарплату государственных служащих. Так что источник финансирования — у тех, кто произошел из нищих, — не меняется всю жизнь.
А налоги на работающих таковы, что им едва-едва хватает на еду, на одежду, на оплату жилья — в пределах своего социального статуса. Ну и, опять-таки, на воспроизводство источника собственных доходов, то есть на покупку материалов и инструментов, необходимых для выполнения работы. Мало у кого остаются средства на изменение статуса, об этом надо думать сразу, пока ты нищий.
А если кто хочет сэкономить, тот должен тщательно беречь свои средства производства. Но старыми инструментами много не наработаешь, и потом: для чего тогда прогресс? Да и вопросы престижа не последнее место занимают. Одно дело, когда ты работаешь на станке последней модели, а другое — рубанком двадцати летней давности. Тут к тебе и отношение соответствующее, и заказы, и оплата.
Бик-Шмак вспомнил Барг-Чизгена, решившего стать токарем и три года честно копившего нищенством на токарный станок и первую партию заготовок. Как-то тот навестил Бик-Шмака, подал какую-то мелкую монетку и долго извинялся, что не может дать больше: он работал на крупном заводе, и трудовой коллектив решил приобрести его в коллективную собственность. Поэтому все деньги шли на оплату выкупа.
«И что хорошего? — подумал Бик-Шмак. — Налоги плати, за материал плати, за реконструкцию завода плати…»
То ли дело нищим! Живешь на полном государственном обеспечении, да еще и знаешь, что каждый день приближает тебя к осуществлению мечты. А всего и делов: целый день выпрашивать милостыню, а вечером отнести деньги в банк и положить на счет. И радоваться, видя, как от года к году увеличивается число нулей.
Единственно, реклама задалбывает: к справке о состоянии счета неизбежно прилагаются проспекты, сообщающие, что на накопленные тобой деньги ты уже можешь купить… и далее идет перечисление постов, должностей и профессий с дифирамбами в адрес каждой.
Некоторые не выдерживают, ломаются. Слабаки! Ну и что, что к должности, например, директора банка прилагается возможность два раза в год ездить в экзотические страны на отдых, а также рыцарский средневековый замок? А содержать замок сколько стоит? И к тому же что это за должность — директор банка? Всего пятнадцать слуг и три автомобиля. Нет уж, если и променять свободу, то только на пост генерального директора крупнейшей корпорации.
Бик-Шмак не скрывал амбиций и на блюдечке, в которое собирал подаяние, так и написал: «Собираю на пост генерального директора…» — ну и так далее.
Многие относились с пониманием, ведь речь шла об осуществлении человеческой мечты, поэтому подавали неплохо.
Этому способствовал и солидный вид Бик-Шмака. Любой, взглянувший на него, мог сказать: «Да, этот будет неплохо смотреться в кожаном кресле!»
Обильному подаянию способствовал специальный закон о нищенствовании, согласно которому сумма налогов уменьшалась на величину подаяния. Тем более что все в свое время были нищими и понимали, как это мучительно — годами ждать осуществления мечты.
В тарелку плавно опустилась солидная купюра.
Бик-Шмак поднял глаза. И удивился: перед ним стоял Карт-Фрай.
— О! Это ты! — обрадовался Бик-Шмак. — Как дела? Вижу-вижу, неплохо: такими деньгами разбрасываешься!
Карт-Фрай присел на корточки возле Бик-Шмака.
— Я уже старший дворник, — тихо сказал он. — Избрали на общем собрании. А ты все копишь на мечту? Не думаешь заняться чем-нибудь другим?
— Нет, — покачал головой Бик-Шмак. — Я не меняю решений!
— Вот поэтому я и решил тебя поддержать, — Карт-Фрай кивнул на купюру в миске.
— Спасибо! — Бик-Шмак погладил купюру двумя пальцами, как котенка.
— А чем ты еще занимаешься? — спросил Карт-Фрай.
— А чем еще можно заниматься? — удивился Бик-Шмак. — Сижу с утра до вечера, ни выходных, ни отпуска… Ты же знаешь, нам не положено.
— А я картины начал писать, — неожиданно признался Карт-Фрай. — Скоро выставка будет. В Национальной Галерее.
— Это — оттуда? — Бик-Шмак указал пальцем на купюру.
— Нет, — покачал головой Карт-Фрай. — Выставка бесплатная.
— А я думал, ты начал подрабатывать…
— Чисто случайно начал рисовать, — признался Карт-Фрай. — Кто-то выбросил мольберт и краски. Я нашел и взял себе. Попробовал — получилось.
— Молодец…
Они помолчали.
— Ну я пойду, — словно извиняясь, произнес Карт-Фрай.
— Иди… Удачи тебе… на выставке.
— И тебе, в осуществлении мечты.
— Спасибо.
Бик-Шмак провожал взглядом Карт-Фрайя, пока тот не скрылся из виду.
А когда вновь посмотрел на мисочку, в нее планировала вторая купюра, крупнее первой.
Бик-Шмак поднял глаза и обнаружил источник купюры: Барг-Чизгена. Тот широко улыбался.
— Да вы сговорились, что ли! — вырвалось у Бик-Шмака.
— Ты разве не рад? — спросил Барг-Чизген, продолжая Улыбаться.
— Рад, конечно, рад! Только что поговорили с Карт-Фрайем. У него все хорошо, он старший дворник. А у тебя как дела? Все точишь?
