Ирина Оловянная - Самурай
Джессика побежала вверх по лестнице с отчаянным криком:
— Папа!
Таким воплем можно на всю жизнь человека напугать; Гвидо, конечно, очень плохо, но он не умирает. Этого папу, пожалуй, напугаешь! Спорю на что угодно, синьор Террачино — военный врач: операции под обстрелом, в джунглях, в болоте… тому подобное. Глаза у него такие…
Объяснять ничего не пришлось, перед нами просто открыли дверь кабинета. Приготовленные заранее вежливые извинения я проглотил: так можно и обидеть.
Синьор Террачино предложил девочкам выйти, а нам помочь Гвидо раздеться. Да-а, в таких синяках и ссадинах я был два раза в жизни: подарочки от бывшей банды Бутса его брошенному протеже, нормальным детям такой опыт ни к чему.
— Нет, — прохрипел Гвидо, — они меня не покалечили… умеют… А то ведь неприятностей не оберешься…
— Кто?! — почти хором спросили мы.
— Ну эти четверо, весной… Только теперь их шестеро.
— Идиоты! — взвыл Алекс. — Нам с тобой надо было не дурачиться, а вбить их в землю по самые уши! Чтобы больше в голову не пришло!
Я был с ним согласен.
— Рэкет? — спросил Лео.
— Чего?
— Ну у нас тоже есть такие, деньги отбирают. Думаешь, зачем я так тренируюсь?
— Понятно, — прошептал я.
Мне стало понятно сразу очень много всего. Во-первых, безопасный район, где живет Лео, не такой уж безопасный, просто здесь это не так, как я привык. Во-вторых, Гвидо, герой обороны Джильо-Кастелло, конечно, не мог отступить ни перед кем. Поэтому все так плохо и кончилось.
— Девчонок надо отправить по домам, и Гвидо тоже, — решил я. — Как мы будем искать этих?
— Просто, — ответил Лео, — наверняка у них фиксированный район фланирования. Если вы кого-то узнаете — никаких проблем.
В это время синьор Террачино закончил сканирование и осмотр Гвидо.
— Переломов нет, сотрясения мозга — тоже. Остальное — сами видите, — вздохнул он, — сейчас я его обработаю.
Мы помогли оказать Гвидо первую помощь. Измученный, он так и заснул на кушетке.
Врач накрыл его покрывалом и поманил нас в соседнюю комнату.
Девочки бросились к нам:
— Ну что?
— До свадьбы заживет, — успокоил их врач, — девочки могут пока остаться здесь; если вы задержитесь, я развезу их по домам. Не перестарайтесь, ребята! — напутствовал нас синьор Террачино.
— Тут трудно перестараться, — заметил я, — спасибо вам, до свидания.
Когда мы выходили, я услышал, как синьор Террачино спрашивает у дочери:
— Джесси, и который из них твой?
Алекс удовлетворенно ухмыльнулся.
— Значит, так, — начал я, — они проведут эту ночь в больнице, согласны?
— Может, лучше в морге? — предложил Алекс.
— Хорошая идея, — невозмутимо подтвердил Лео.
— Я серьезно!
— Я тоже.
Не только меня скрутило от ненависти.
— Лежачего не бьют, — криво ухмыльнулся я, — его поднимают и бьют, потом опять поднимают и опять бьют.
— Если мы попадемся охране — мало не покажется, — предупредил Алекс.
— Гвидо они не защитили, — возразил Лео.
— Я не предлагаю отказаться, — возмутился Алекс, — просто отметил.
— Угу, — согласился я, — ладно, начнем искать с того места, где мы нашли Гвидо.
Мы ходили довольно долго, пока Лео, знатоку обычаев всякого хулиганья, не пришла в голову замечательная идея:
— Пусть лучше они нас ищут!
— Что?
— Ну если мы будем вести себя понаглее, им сообщат, и они сами прибегут разбираться с теми, кто зашел на их территорию.
— Я всегда говорил, что ты — гений, — проникновенно произнес Алекс.
— А как ведут себя понаглее? — заинтересовался я.
— Да, — задумчиво проговорил Лео, — у нас не получится. Можно хотя бы разговаривать погромче. И дорогу никому не уступать.
Дальше мы шли в молчании: орать никому не хотелось. Но прямо посереди улицы и никому не уступая дорогу. Алекс чувствовал себя так неловко, что с облегчением вздохнул, когда они наконец на нас вышли. Прекрасно. Двоих я узнал. Они нас, впрочем, тоже узнали (а! Приятели бедного маленького Гвидо!), но по дури своей решили, что вшестером справятся.
Для начала они собрались загнать нас в угол, чтобы мы не смогли сбежать, мы с удовольствием загнались, а потом быстренько сделали рокировку — они и понять не успели как. «В бою никогда не злись», — часто повторяет сенсей. Я и не злился. Я спокойно вышибал дух из той пары, которая мне досталась. Алекс и Лео поступали так же, и помощь им не требовалась. Минут через десять этих скотов действительно пришлось поднимать, чтобы вдарить им еще по разу. Я придавил к стенке и придушил их главаря:
— Ты, ублюдок, еще кого-нибудь тронешь — убью!
Он испуганно покивал. Я врезал ему еще раз. И услышал за спиной:
— Всем стоять!
Мы попались. Неважно. Главное, этих прибили качественно. Я выпустил горло, которое сжимал, и повернулся лицом к городским охранникам. За моей спиной что-то шмякнулось.
Виноватым никто из нас не выглядел, и это очень не понравилось сержанту, начальнику патруля.
— Вызовите медслужбу, а этих — в мобиль, — приказал он.
Мы без сопротивления забрались в машину: огрести электродубинкой никто не хотел, и вообще, попались, так что уж тут…
В машине мы молчали. У каждого на кончике языка висел вопрос, что будет с нами дальше. Но никто не собирался сдаваться и задавать его первым. Если бы кто-нибудь из нас знал, что нас ждет, уже бы поделился информацией.
В участке нам велели зайти в клетку и ждать. Почему-то мне показалось, что в этом нет никакой необходимости, просто психологическая обработка. Они просчитались, у каждого из нас свой сенсей, и все они настоящие мастера. Поэтому когда офицер городской охраны пришел с нами разбираться, он обнаружил в клетке трех спокойно медитирующих мальчишек. Вид у него был удивленный и недовольный: не подействовало.
— Выходите! — приказал он.
Мы вышли. Некоторое время он нас разглядывал. Безрезультатно. Дрожать никто не начал. Я поймал его взгляд и не отпустил: сейчас ты прекратишь тянуть резину.
— Вы знаете, что вы их чуть не убили? — не выдержал он наконец.
— Ну так не убили же, — лениво ответил я.
— Думаете, вам это сойдет с рук, папенькины сыночки?!
Мы переглянулись.
— Классовая солидарность охранников с хулиганами, — заметил Алекс.
— Чего? — не понял офицер.
Истории он не изучал, это шутка для нас троих.
— Назовитесь.
Мы назвали свои фамилии и имена. Офицер поискал нас по муниципальной базе. По-моему, он очень хотел влепить нам лично, но не решился. Очень уж у меня знаменитая фамилия. Да и вид у нас был такой… Готовность сопротивляться, если надо, до смерти. Офицер опять надолго задумался. Ну надоел, зануда!
Наконец он собрался с духом, сел за комп и набрал какой-то номер, как оказалось, профа.
