Джек Макдевит - Берег бесконечности
Трипли наклонился к микрофону.
– Очень красиво, – сказал он. – Мой отец был бы горд.
Он добавил несколько соответствующих случаю замечаний насчет того, что «Интерстеллар» и в дальнейшем будет поддерживать научные исследования и что он рад возможности внести вклад в доброе дело. Трипли поблагодарил всех за присутствие, добавил еще пару общих фраз и под аплодисменты вернул кафедру Магде.
После церемонии Трипли пригласил Ким и Хопкина к себе в кабинет и показал, где собирается поместить свою награду: рядом с «Царственным» – флагманом адмирала бен-Хаддена, который командовал флотом Гринуэя в войне с Пасификой.
Но вид у него был усталый. Может быть, его утомили бесконечные церемонии этого дня, встречи с функционерами вроде Ким. Она чувствовала, что он действует на автопилоте. Трудно было не прийти к выводу, что, когда он не на сцене, берет верх его другая личность. И все равно было видно, что награда в виде «Охотника» – попадание. Ким не была уверена, что он узнает корабль.
Кабинет был велик по масштабам Небесной Гавани и обставлен со вкусом, но без экстравагантности. Повсюду висели памятные медали, грамоты и фотографии Трипли с различными высокопоставленными деятелями. Окно во всю стену выходило на плавную дугу планеты. Почти вся видимая местность была белой.
На столе стоял портрет девушки, играющей с собакой. Это его дочь, Чола, как пояснил Трипли. В каминной решетке приветливо горел виртуальный огонь. Вдоль двух стен шли книжные полки. На них было томов восемьдесят, антикварные книги в кожаных переплетах. И, как заметила Ким, кроме «Охотника» и «Царственного», было еще три других корабля.
– Вы хорошо подготовились, – сказал он, указывая на «Охотника». – Кофе хотите?
– Да, спасибо, – ответила она. – Черный.
Хопкин отказался.
– Я рада, что вам понравилось, – сказала Ким.
Трипли наклонился к интеркому и передал желание Ким.
– Отлично впишется в этот флот, – произнес Трипли, оживившись и сияя глазами.
Кем бы он ни был, но мальчишества в нем еще много, решила Ким.
«Царственному» была отведена отдельная полка. Другая модель стояла в футляре на столике, выделенном для этой цели. Остальные два корабля располагались по разным сторонам кабинета – один на боковом столе возле кресла, другой висел на стене.
– Как настоящие, – сказал Хопкин, переходя от модели к модели и рассматривая их. Ким подозревала, что ему это совсем не интересно – просто способ скрыть неловкость.
– Спасибо.
Прибыл кофе. Ким и Трипли взяли по чашке, обменялись замечаниями по качеству напитка. Хопкин сказал тоном, означающим, что теперь он переходит к делу:
– У вас отлично налажена работа, Бентон. Но я хочу спросить, нельзя ли мне предложить вам одну вещь?
– Конечно.
– Конструкция двигателей. – Хопкин презрительно поморщился. – Можно сделать гораздо лучше.
– Конструкция стандартная, – ответил Трипли несколько озадаченно.
У Хопкина была мысль, как увеличить выход энергии. Ким почти сразу потеряла нить, когда он стал описывать интенсификацию магнитных полей в момент проникновения в гиперпространство. Она слишком мало знала физику, чтобы уследить за логикой рассуждений, но Трипли слушал внимательно, что-то записывал, время от времени задавал технические вопросы и наконец кивнул головой.
– Изложите это на бумаге, – сказал он. – Я хочу видеть готовое предложение.
Ким отметила, что он ни разу не спросил о стоимости.
Основная проблема полетов в гиперпространстве была связана с верхней границей скорости, эквивалентной в реальном Пространстве 38,1 светового года в день. Запрет Кариса. Этого вполне хватало для перелетов между Девятью Мирами и для экспедиций в их окрестностях, но были и другие места, куда хотели бы попасть исследователи. Например, в центр галактики. Путешествие туда и обратно заняло бы четыре с половиной года. Ким спросила, может ли идея Хопкина вывести корабли за пределы запрета Кариса?
– Нет, – ответил он. – Не думаю, что это вообще возможно. Зато можно будет сэкономить значительное количество горючего и тем увеличить дальность полета.
Ким рвалась заговорить о пике Надежды.
– Похоже на тот двигатель, – сказала она, – который мог бы использоваться на «Охотнике».
Хопкин мигнул, не совсем поняв, к чему это упоминание.
– Бентон, – сказал он, – не хочется мне обрывать разговор, но мне действительно пора. – Он встал и благожелательно улыбнулся. – Приятно было повидаться с тобой, Ким.
Он наклонился, поцеловал ее в щеку, пожал руку Трипли и исчез за дверью.
– Если то, что он говорит, можно будет сделать, – сказал Трипли, – это будет очень полезно. – Он поднял глаза от своих заметок к модели «Охотника». – Я так понимаю, что внешний вид приза выбирали вы?
– Нам показалось, что это будет уместно. Самый знаменитый из кораблей Фонда.
Появился поднос с сыром, Ким взяла кусочек.
– Я удивлен, что вы знали об этих моделях, – сказал Трипли.
– Они очень хорошо здесь смотрятся, мистер Трипли. Это модели настоящих кораблей?
– Меня зовут Бен, доктор. Можно вас называть Ким?
– Конечно, Бен.
Трипли с нежностью посмотрел на «Царственный». На лбу у него появились морщины.
Корабль был длинный и узкий, обводы загибались под неожиданными углами для обмана вражеских локаторов. Красивый корабль. Интересно, почему военные корабли любой природы так манят. Из-за своей утилитарной природы, оттого, что построены для единственной цели? Похоже на сбивающее с толку определение красивой женщины, данное Айзенштадтом, но в этом случае оно казалось верным.
– На нем служил мой дед, – сказал Трипли.
– Во время войны?
– Он был у бен-Хаддена рулевым.
В голосе Трипли прозвучала очевидная гордость. Он замолчал и откинулся на спинку кресла, давая ей оценить сообщенный факт.
Другие модели тоже поражали.
Одна была в виде блюдца.
– Это «Чола», – сказал Трипли, глядя на фотографию девочки с собакой. – Корабль корпорации. У нас сейчас два таких.
И лайнер.
– А это «Упорный». Увы, его уже много лет как нет. Но это был первый наш корабль. Наш старт, можно сказать.
Последний корабль имел форму расплющенной капли, установленной на эллиптической платформе. Ходовых труб Ким у него не заметила. Чем-то он напоминал черепаху.
– Этот корабль принадлежал моему отцу, – сказал Трипли. – Как видите сами, полностью вымышленный.
– Без ходовых труб? – предположила она. Трипли кивнул:
– Не очень продуманная конструкция, но она внушила мне интерес к этому делу.
– Игрушка вашего детства?
– Да.
– И как называется этот корабль?
