Олег Измеров - Дети Империи.
Вообще, отметил про себя Виктор, здесь почему-то бросается в глаза в первую очередь то, чем этот мир отличается от нашего, всякие незначительные детали, какая-нибудь ерунда. Например, фасоны женских платьев или то, что у многих женщин на чулках сзади шов. А вот отвертка – она как была, так и есть отвертка… Стоп. Отвертка действительно, «как была, так и есть», крестовая, а тогда-то была шлицевая. И шурупы крестовые. Значит, раньше перешли.
Подумаем о планах на будущее. «У вас есть план, мистер Фикс?» Планов пока никаких. Жизнь как-то спокойно направила его в определенную колею, есть какой-то минимально-достаточный комфорт, работа чувства тяжести или отвращения не вызывает, хотя требует усилий, но это вроде как на лыжной прогулке, когда человек энергично работает руками и ногами, но прелесть окружающего пейзажа и радость движения снимает у него чувство усталости. Да и все вокруг работают в каком-то общем потоке, и ритм этого потока, казалось, кто-то задает. Простой обыватель, попав в эту колею, оказывается добросовестным, трудолюбивым и порядочным – как все; не пьет и не курит – как все; заводит семью – как все; растит детей – как все. В общем, вовсю используются стереотипы патриархально-крестьянского уклада, поскольку даже в городе большинство недавно из деревни. И это оказывается эффективнее, чем наши попытки ломать менталитет и напрягать каждого ежедневной необходимостью выбора всяких предлагаемых шмуток, разнообразных, но, по сути одинаковых; напрягать ежечасным ожиданием от жизни гадости – банкротства фирмы, в которой работаешь, очередной реформы, которая взамен порядка, который хоть плохо, но устраивал, дает неизвестно что и почему-то почти всегда хуже, чем было, ожидания посягателей на твой материальный и духовным мир, начиная от воров и кончая уродами, ломающими деревья под твоим окном, чтобы поставить машину или вовсе торговую точку; наконец, напрягать постоянным нагнетанием чувства, что ты не человек, если не отдашь последний рубль, чтобы купить какую-нибудь не нужную тебе плазменную панель больше стены или не нужную тебе машину, на которой ты будешь ездить только потому, что ее негде оставить. Вещи в нашей жизни из благ превратились в морфий, который обыватель вкатывает себе все больше и больше, чтобы подавить вызванный рекламой абстинентный синдром.
С другой стороны, здесь, в отличие от наших советских времен и дефицит не напрягает, такого, что бы что-то было позарез нужно и нет – Виктор пока не встречал. Хотя, конечно, им здесь проще – войны большой не было, потерь таких.
И стимул больше зарабатывать здесь есть – чтобы была возможность взять больше квартиру и рассчитываться за квартирный кредит. Не машину, не всякую дребедень, а именно квартиру. С высоким потолком, в доме панельном, но с колоннами – с понтом дворец. Там можно спокойно и семью приумножать. А ездить при этом и на трамвайчике можно – как все.
Ну хорошо, а если кто «не как все»? Кто чего-то своего хочет, выдвинуться из толпы, так сказать? Насколько успел почувствовать за эти неполных три дня Виктор, попыток стричь всех под одну гребенку здесь также не наблюдалось. Скорее, желание личного самовыражения здесь пытались утилизовать, извлечь из этого общественные дивиденды. Джаз играть – пожалуйста, оно от водки отвлекает, стиляжничать – пожалуйста, расскажем о формате, как правильно стиляжничать, а не клоуном выглядеть, изобретать – внедрим, было бы что полезное предложено… разве что в Осодмиле на массовость нажимают, но опять-таки, Виктора не насильно туда записали, да и не похоже, чтобы тех, кто туда ходит, это особо тяготило – приятно, черт возьми, пацанам чувствовать себя хозяевами города, типа как в законе они…
Ну вот как им все это удается? Или, скорее, почему это не удавалось у нас?
…Когда после работы Виктор уже подходил к общежитию, навстречу ему вывалилась компания человек в шесть, четыре девчонки и два пацана. Пацаны были с его комнаты, Гена и Сашка, а девчонки – Джейн, Вэлла и еще двое, ранее ему не знакомых.
– ВиктОр! – взвизгнула Вэлла, замахав еще издали рукой в воздухе. – Идемте с нами! Мы идем в «Ударник» смотреть «Грозовое небо»! Про войну и любовь! Вадим стоит в кассе! Еще не смотрели? Урбанский играет! Идемте обязательно! Вот такое кино! Цветное!
«Ладно» – решил Виктор. «Попробуем этот способ убивать время, а заодно и посмотрим неизвестный нашей культуре фильм с Урбанским. Интересно, а «Ударник» – это где?»
– Идете? Вот здорово! Знакомьтесь, это Барби и Полли, они тоже из нашей комнаты. Девочки, это ВиктОр, тот самый…
– Варя. – протянула та, которую Вэлла назвала Барби. По своей комплекции она на куклу Барби совсем не смахивала.
15. Про войну и любовь.
Дойдя до Майского Парка, Виктор понял, что «Ударник» – это не что иное, как знаменитая на всю Бежицу трехзальная «Победа». Здесь она была еще двухзальной и в войну разрушена не была. У окошек касс у входа, несмотря на холод, тянулась длинная очередь.
– Вадим! Вадим! Вот он, у самой кассы стоит! Вадим! Еще один билет! Товарищи, имейте сознательность, пропустите гражданина на билеты деньги передать! Ну на билеты же не хватает, мы только что принесли!
В фойе перед сеансом на эстраде играл джазовый квартет. Виктор пригласил Вэллу в буфет и взял ей мороженое. Во – первых, она одна из их компании оказалась без кавалера, во-вторых, неизвестно, сколько бы он простоял в этой очереди, решись он пойти сам.
«Ударник»-«Победа» приятно удивлял Виктора обилием выкрашенной под золото лепнины, узорными бронзовыми люстрами и обилием плюшевых штор.
– Недавно ремонт делали, – проинформировала Вэлла. – Теперь самый красивый кинотеатр во всем городе. На этом фильме уже пол-института побывало. А вы какое больше мороженое любите? На фабрике-кухне есть ледовый бар, там готовят мороженое и парфе. Это какой звонок, еще второй?
Красный зал был ностальгически знакомым, особенно деревянные лакированные стулья с хлопающими сиденьями. Вот люстра – это да. Чтобы лампочки менять, ее, наверное, по тросу вниз спускают?
Матовые шары начали меркнуть, тяжелый плюш занавеса гудящие электродвигатели растянули в разные стороны, и, под бодрый марш-фокстрот, на экране появилось название кинохроники – «Родная страна».
Виктор впился глазами в экран. В первом сюжете какой-то академик архитектуры доказывал, что небольшое увеличение номенклатуры стандартных стеновых панелей, вопреки мнениям критиков, не привело к существенному удорожанию строительства, но позволило резко разнообразить вид жилых домов.
– Города социалистического будущего, – провозглашал с экрана академик, – не должны выглядеть однообразными рядами индустриальных строений. Помните, что завтра, благодаря резкому повышению производительности труда в стройиндустрии, каждая семья будет жить в отдельной квартире, где есть ванная, душ, газ на кухне, холодильные шкафы и стиральные машины. И тогда на первый план выйдет эстетическое воздействие среды на сознание советского человека…
