Борис Батыршин - Третий Меморандум
…Под конец, когда, надеюсь, я осветил все сложные проблемы нашей жизни, поведаю о главном. Кто с какой целью нас сюда забросил – неизвестно. Но когда мы работаем, когда вы строите дома, пашете землю, когда будете плавить металл, добывать уголь, воздвигать ветряки – помните, что на нас наверняка смотрят. Я бы сказал, что нам нужно работать не только ради сохранения собственных жизней и обеспечения приемлемого уровня жизни. Нам надо работать и учиться, чтобы показать наблюдателям, чего стоит земной человек! Нам надо сохранить земную культуру даже в условиях абсолютной робинзонады. Нам надо будет – в будущем – делать машины, корабли, центральное водоснабжение, синтетику, радиоприёмники и ещё сотни вещей. И не только потому, что это необходимо, но и для того, чтобы быть достойными звания «людей Земли». Нам нужно будет построить здесь земную цивилизацию не только ради её благ, но и для того, чтобы через столетия, когда мы встретимся с человечеством Старой Земли, быть не чужаками, а единой расой, одним народом, одной силой в космосе. Я говорю о далёком будущем, но, решая даже насущные проблемы, мы всегда должны иметь в виду будущее, иначе мы не сможем остаться разумными людьми!»
XI
«Лишь у безруких руки чисты,
Бездушный призрак лишь неуязвим.
И зреньем превосходит всех слепец.»
Дилан ТомасСолнце палило вовсю и ребята уже устали. «Переку-у-ур!» – надсадно возопил Валерьян, тщетно пытаясь перекрыть визг бензопилы. Он плюхнулся на фундамент и с секунду активно сострадал наиболее сознательным. Народ явно не врубившись, продолжал совершать странные ритуальные взмахи топорами и лопатами. Фыркнула и замолкла «Дружба» – орудовавший ею пацан выпрямился во весь рост и картинно закинул тяжеленный агрегат на плечо.
«Заработались, бедолаги,» – удовлетворённо хмыкнул пристроившийся рядом Серёга. Валерьян выудил из кармана обильно пропотевшей стройотрядовки полувыкрошившуюся беломорину. Это уже трагедия – запасы курева иссякали.
Бойцы и бойцицы шумно окружили начальника. Домостроевский оптимизм первых дней явно подходил к концу. Впрочем, для них Валерьян был своим. Пока ещё. Стройотряд – это здорово, и жилые бараки – тоже здорово, но нельзя же вкалывать по двенадцать часов в сутки! Даже питаясь по второй категории. Маленькие они ещё… хорошо что есть Серёга-комиссар при «министре капитального строительства». Но два зубра на полтораста голов молодняка – слишком мало.
Где-то рядом по щенячьи взвизгнула Анечка. Два шестнадцатилетних акселерата выпытывали у неё подробности инцидента с Татьяной, делая упор на практическое осмысление. Анечка обижалась. Валерьян цыкнул на шалунов и вперил взор в пространство, машинально вслушиваясь в привычный скулёж. Уродливый параллелепипед двухэтажной Цитадели Совета уже подводили под крышу. Остальные бараки прочно застряли на нулёвке – не хватало дерева. Хилые метровые брёвнышки, поставляемые пахарями-корчевщиками, оказались жутко неудобным стройматериалом. Приходилось изощряться.
Валерьян встрепенулся – к их лежбищу, перепрыгивая с фундамента на фундамент и оскальзываясь на кучах зеленовато-лиловой глины, торопилась Вика.
••••••••••••АЛЬБОМ АНЕЧКИ
хранится в частной коллекции Татьяны Красовской«Я так одинока! С тех пор, как эта стерва Танька уехала к Олежеку на Соловки, жизнь для меня потеряла всякий смысл. Я так несчастна! Почему я решила, что нравлюсь ему? Дура! Трижды, четырежды дура! Так ему и надо, подлецу! Пусть целуется там на острове со своей старухой!
А Малян симпатичный. У него такие печальные, нежные глаза… Мне кажется, что он очень-очень добрый. Не то, что эти слюнявые сопляки из второго отряда! Я почти уверена, что он мне нравится. Говорят, что сейчас он в экспедиции, а там, наверное, жутко опасно! Когда Баграт вернётся, я загляну ему в глаза. Лукаво и немножко наивно – так, как я это умею! Наверное, я ему тоже нравлюсь… Недавно он так долго и со значением смотрел прямо на меня. И потом, с чего бы ещё им ссориться с Андреем? Они же так похожи, но Баграт гораздо симпатичнее. А Голубева я давно уже отшила. Он, конечно, капитан, но не на такую напал – сразу руки распускать!
И вообще, мне здесь ужасно скучно. Кто только придумал этот дурацкий Эксперимент? В конце концов, мне уже семнадцать лет, и я хочу веселиться, а не конопатить пазы на этом вонючем Котловане! Правда, здесь я ежедневно вижу Валерика. Он такой серьёзный, положительный. И зовут как – «Валерьян Валери». Звучит! Но Баграт мне всё равно нравится больше, хотя он и в экспедиции.
А Танька-то, Танька! Воспитательша, «цирлих-манирлих», а как окрутила Олежека! Я всё видела – и как они гуляли за Котлованом, и как целовались, и потом… Стерва бесстыжая, а ещё ревела два дня, как корова! А потом – прыг к нему на остров! Ну и пусть! Всё равно мне теперь Баграт нравится. Мой Баграт – самый-самый-самый лучший! Он обаятельный…»
••••••••••••МЕМУАРЫ ВАЛЕРЬЯНА
ПСС В. Валери, т.17, Первоград, изд. «Академия», 152 г. Т.Э.«28 марта. С самого начала мне не нравилась эта затея с Котами. Баграт бегал туда-сюда, горячился, а мне не до того было – приходил с Котлована измотанный, как собака, и на Советах клевал носом. В достопамятную ночь «малого дворцового переворота» я машинально удерживал Маляна от рукопашной с Голубевым, но ничем путным так и не разродился. А потом сидел и тупо гадал: как получилось, что наш Самодержец с его бестолковой манией величия неожиданно оказался прав? И что последует за выведением обоих драчунов из Совета? Лозунг «Вся власть Совету» временно снимается с повестки дня? Ладно, разберёмся…
Коты в отсутствие Голубева совсем распоясались. Собственно, ничего конкретного – но какой-то блеск у них в зрачках появляется, когда вышагивают по Периметру с оружием. Нехороший такой блеск… Благо, есть мой стройбат. На крайний случай, конечно. Полторы сотни орлов с топорами и ломами в руках что-нибудь да значат…
Кажется, я начинаю уставать. Вчера обматерил двух мальчиков на подсобке. Ни за что обматерил. Вика посочувствовала. Дожил.
3 апреля. Эта липкая ядовито-зелёная мерзость никогда не кончится. Третьи сутки мы продираемся сквозь сайву. Хорошо хоть, натолкнулись на речушку и теперь шлёпаем вдоль берега. Если расчёт правилен, речушка просто обязана вывести нас к хиппистским холмам. Симпатичная такая речушка, метров десять в ширину. Я окрестил ее «Че».
