Генри Каттнер - Тёмный мир
Возможно, в нем тогда было больше жизни, больше тепла и человечности. Сейчас оно было неподвижным. Оно больше напоминало лицо бога.
- Учитель, - сказал я. - Прости меня!
В его глазах не было ответа, и все же я почувствовал, как что-то в нем дрогнуло.
- Ты называешь меня учителем? - переспросил он. - Ты - Ганелон? Много времени утекло с тех пор, как ты склонялся перед кем бы то ни было.
Одержанная мною победа показалась мне бессмысленной. Я наклонил голову. Да, я победил Гаста Райми, но мне не по душе была такая победа.
- В конце круг всегда замыкается, - спокойно сказал старик. - Мы с тобой сродни больше, чем все остальные. И ты, и я - люди, Ганелон, а не мутанты. Я позволил Медее и всем остальным пользоваться моей мудростью потому, что я - предводитель Совета. Но...
Он заколебался.
- Уже два столетия мои мысли витают вдали, - спокойно продолжал он. За понятиями добра и зла, за самой жизнью и крохотными марионетками, которые двигаются по ней. Иногда я пробуждался и давал ответы на вопросы, не имеющие для меня никакого значения. Я думал, что потерял всякую связь с реальной действительностью. Смерть могла унести молодого мужчину или женщину, живущих в Темном Мире, но это не играло существенной роли.
Мне нечего было ему ответить. Я знал, что причинил великое зло Гасту Райми, пробудив его и заставив выйти из глубокого покоя.
Голубой взгляд неотрывно следил за мной.
- В наших жилах, Ганелон, течет разная кровь, и все-таки мы чем-то сродни друг другу. Я уже когда-то говорил тебе, что ты должен будешь со временем меня заменить.
Сейчас я начинаю во многом сомневаться. И больше всего - в том ответе, который я дал Совету после того, как Медея доставила тебя с Земли.
- Ты приказал им убить меня, - ответил я.
Он кивнул головой.
- Матолч был испуган. Эдейри стояла на его стороне. Они заставили Медею согласиться. Матолч сказал: "Ганелон изменился. Это опасно. Пусть старик заглянет в будущее и скажет нам, что из всего этого получится". Поэтому они пришли ко мне, и я дал волю своей мысли, которая путешествовала по ветру времени далеко вперед.
- И что...
- Конец Совету, - сказал Гаст Райми. - Если ты оставался жить. Я увидел, как руки Ллура тянутся в Темный Мир, и Матолч лежит мертвым, и гибель идет по пятам Эдейри и Медеи. Вероятности изменчивы. Когда ты отправился в мир Земли, ты был Ганелоном, но обратно вернулся с двойным сознанием. У тебя есть память Эдварда Бонда, которую ты можешь использовать, как оружие. Медее следовало оставить тебя на Земле. Но она так любила тебя.
- И согласилась, чтобы меня убили?
- А знаешь ли ты, что было у нее на уме? - спросил Гаст Райми. - В Кэр Сайкир во время обряда пришел бы Ллур, а ты был ему посвящен. Неужели Медея могла предполагать, что он тебя сможет убить?
Сомнения захлестнули меня.
- Но Медея вела меня в Кэр Сайкир, словно овцу на бойню. Если она могла оправдаться... - пусть, но ни Матолч, ни Эдейри - не могли. Может быть, я пощажу Медею, - продолжал я. - Но оборотня и Эдейри - нет! Я уже обещал жизнь Матолча. А что касается Эдейри - она должна погибнуть, - я показал Гасту Райми Хрустальную Маску. Он кивнул.
- Но Ллур?
- Я был посвящен ему, как Ганелон, - сказал я. - Теперь ты говоришь, что у меня двойное сознание. Или, по крайней мере, наслоившиеся воспоминания. Даже если они искусственные, я не желаю быть подданным Ллура! Я много нового узнал на Земле. ЛЛУР - НЕ БОГ!
Древняя голова склонилась в глубоком раздумье. Прозрачная рука поднялась и дотронулась до завитков бороды. Затем Гаст Райми поглядел на меня и улыбнулся.
- Значит, ты знаешь это, вот как? - спросил он. - Я кое-что скажу тебе, Ганелон, чего не знает еще ни один человек. Ты не первый, пришедший с Земли в Темный Мир. Первым был я.
Я уставился на него с нескрываемым удивлением.
- Но ты родился в Темном Мире, а я - нет, - продолжал он. - Мое тело впервые возникло из пепла Земли. Прошло очень много времени с тех пор, как я пересек границу миров, и мне уже никогда не удастся туда вернуться, потому что я давно пережил положенный мне срок. Только здесь я могу поддерживать ту искру жизни, которая горит в моем теле, хотя мне это тоже давно безразлично.
Да, я родился на Земле, я знал Вортингейм и королей Уэльса. У меня был свой собственный замок в Кэр Мердик. Голубое небо, голубое море Англии, серый камень алтарей друидов в дубовых лесах - все это было моим домом, Ганелон, до тех пор, пока мое знание науки не привело меня сюда. Это произошло с помощью женщины Темного Мира. Ее звали Вивиан.
- Так ты родился на Земле? - все еще ничего не понимая, переспросил я.
- Да. Но это было очень давно. Я здесь состарился и начинал сожалеть об этой ссылке. С годами я приобретал все больше знаний - но отдал бы все это за один глоток прохладного сладкого ветерка, который дул с Ирландского моря. Но я уже не мог вернуться обратно. На Земле мое тело превратилось бы в пыль, поэтому я и погрузился в мечты - мечты о Земле, Ганелон...
Голубые глаза засветились воспоминаниями.
Голос его стал громче.
- В мечтах этих я возвращался в старые времена. Я вновь стоял на берегах рек Уэльса, глядя как лосось выпрыгивает из вод серого Уска. Я снова видел Арториуса, его отца Утера, и вдыхал запахи Англии времен ее молодости... Но все же это были только мечты!
А мечтаний этих было недостаточно. Во имя той любви, которую я хранил в своем сердце, во имя ветра, который обдувал берега древней Ирландии, я помогу тебе сейчас, Ганелон. Я никогда не думал, что теперь жизнь будет иметь значение. Но я не позволю, чтобы эти карикатуры вели человека Земли на казнь! А сейчас - ты человек Земли, несмотря на то, что родился в этом мире волшебства!
Он наклонился вперед и кинул на меня пристальный взгляд.
- Ты прав, Ллур - не бог. Он - чудовище, и не более того. Его можно убить.
- Мечом под названием Ллур?
- Слушай, выбрось все легенды из головы. В них вся сила Ллура, вся сила Темного Мира, окутанного мистическими символами ужаса. Но за этими символами открывается простая истина. Вампир, оборотень, живые деревья все это - биологические недоноски, мутанты, которым нет места на Земле. И самой первой мутацией был Ллур. Его рождение разделило мир на две части, и каждая из них стала развиваться по своей линии. Он был ключевым фактором временной модели энтропии.
Когда Ллур родился, он был человеком. Но его мозг был необычен. Он обладал определенными естественными силами, которые не развивались расой и за миллионы лет. Из-за того, что он получил их слишком рано, они были неуправляемы, искажены и направлены на служение злу. В будущем мире науки и логики его ментальные силы пришлись бы как раз к месту. Но в темные времена суеверий он направил их на другое - он развился, обладая колоссальными знаниями и ментальными силами - развился в чудовище.
