Андрей Морголь - Арсенал эволюции
отъявленным двоечником, либо здесь успело поработать местное
хулиганье. Также сей феномен мог объясняться мерами конспирации. Хотя,
если честно, настоящая причина была мне крайне до лампочки, так как
врученный ключ подошел к обещанному четвертому номеру. Тем более что
на Поляне встречалось гораздо больше явлений, достойных моего
удивления.
Я открыл дверь и проник внутрь. Люксом в комнате и не пахло, зато
настойчиво попахивало чем-то незнакомым и не сказать чтоб очень уж
свежим. В полумраке узкой, как пенал, комнаты удалось разглядеть
небольшой оконный проем на противоположной стороне. В конце помещения
слева развалилось нечто вроде кровати, а посредине, прямо под окошком,
стоял стол. Многообразие мебельной обстановки дополнял здоровенный
сундук, на первый взгляд умеренно обшарпанный, который приютился
втихаря в правом дальнем углу и, скорее всего, на полставки выполнял
функции табуретки.
Я подошел к окну и выглянул наружу. На улице уже вовсю шло
броуновское движение крестьян по своим делишкам. Кто тягал на горбу
охапки сельхозинструментария, кто скотину на пастбище, кто детей в
школу. Или где тут малых припахивают? А лично я твердо решил сейчас
завалиться дрыхнуть: мне после работы в ночном клубе не привыкать
отходить ко сну, когда основная масса только выходит трудиться.
С сундуком я пока решил не мучиться, да и не внушал он доверия как
надежный хранитель имущества. Правда, обыскивать покои в поисках
другого укромного местечка совсем не хотелось. Меч я предпочел просто
запихнуть под матрас в надежде, что его не погрызут местные клопы.
Мало ли что тут они жрать привыкли. Остальные причиндалы повытаскивал
из карманов и сгрудил на стол.
Едва забравшись на кровать, я отрубился как пятилетний мальчик
после восьмичасового рабочего дня на заводе.
Незнакомый мир преподнес мне сон без сновидений и гул в башке,
когда я, наконец, проснулся. Да уж, бывало, конечно, после бурной ночи
к утру заносило не понять куда. Но чтобы так!
За окном еще не стемнело, и я, осматривая обстановку, понял, что
события прошедшего дня — вовсе не продукт моего воспаленного сознания.
На столе кто-то заботливо оставил стакан с мутной зеленоватой
жидкостью, хоть я отчетливо помнил, что в этот раз точно закрыл за
собой дверь на ключ. Горничная?
Проведя ладонью по отросшей щетине и причмокнув пересохшими
губами, я протянул руку к, возможно, спасительному напитку. После
небольшой дегустации выяснилось, что к заказу клиента Игмат отнесся
ответственно и не забыл насчет просьбы про рассол. Осушив стакан до
дна одним махом, я запустил механизмы нормальной жизнедеятельности,
что, собственно говоря, и позволило заприметить мою аккуратно
сложенную на сундуке одежду. Надо бы отметить, что к действиям такого
порядка я генетически не предрасположен и снисхожу до них только в
самых необходимых случаях, которые за всю жизнь со мной случались от
силы раза три. А так обычно расшвыриваю все равномерно в радиусе двух
метров от кровати. На этот раз перед сном кроссовки я скинул точно, а
вот чтобы с остальным так обойтись — это вряд ли. Поэтому вывод
напрашивался однозначный: меня раздели! И окончательно я убедился в
этом, когда обнаружил на полу носки, послушно лежащие друг рядом с
другом параллельными курсами. Такие выкрутасы уж точно не в моем
стиле! Это ж надо было так в сон провалиться!
Я взметнулся со своего лежбища и тут же ринулся шерудить под
матрасом. Клинок оказался там же, где лежал с ночи. Успокоившись, я
оделся и проверил карманы — пусто! Ах да, ведь на столе все свалено.
Хотя кому в этом глухом средневековье могли понадобиться документы на
машину, кошелек с непонятными бумажками и разрядившийся мобильник с
ключами впридачу. Ну что ж, раз все в порядке — пора и в свет
выдвигаться. Надо было повидаться с волшебником и провести с ним
сделку. А затем найти и выспросить Горлана, что он помнит о вчерашнем
разговоре, не изменились ли его планы на трезвую голову, и обсудить
условия моего пребывания в Прилесье. Очень уж я сомневался, что оно
будет безвозмездным.
Однако вскоре, вопреки всему, организм выдал такую первостепенную
задачу, которая мигом затмила все вышестоящие: срочно требовалось
найти уборную. Насчет особенностей сантехники Горлан вчера ничего не
рассказывал, хотя мог бы намекнуть в общих чертах.
Пританцовывая в нетерпении, я выскочил из номера, закрыл дверь и
нос к носу столкнулся с Арлетой. Она в охапке тащила всякий хлам с
кучей дров, которые при внимательном рассмотрении оказались пучком
стрел, деревянным луком, колчаном и веревкой. Кровоподтек под ее
глазом сегодня приобрел уже более нейтральный, желтый оттенок, но в
размерах пока и не думал уменьшаться. Оделась дочь трактирщика явно
по-походному: в узкие грубые кожаные штаны, высокие ботфорты и теплую
куртку, подпоясанную широким поясом. Вся экипировка имела
зеленовато-коричневую окраску, отдаленно чем-то напоминающую камуфляж.
Судя по решительному выражению лица, девушка целенаправленно
намылилась на охоту, невзирая при этом на риск нарушения целостности
мягких тканей вокруг второго глаза.
— Буэнос диос, красавица! — решил я поздороваться первым.
— Что? — Арлета недоверчиво покосилась на меня.
— День добрый, говорю, прекрасная незнакомка. Ну что, как спалось?
Не сильно помешали ночью? — Я улыбнулся.
Вообще люблю улыбаться хорошеньким девчушкам, тем более что мимика
позволяет выставить напоказ два ряда зубов и не выглядеть при этом
оскалившимся.
— Нет, не сильно... — По ее лицу пробежала легкая тень смущения.
Она даже украдкой, краешком рта улыбнулась в ответ, но тут же потупила
взор.
— Не поздновато ли на промысел собралась? — спросил я, указывая на
охотничьи причиндалы. — Времени сколько, не подскажешь?
— Два часа, как полдень был.
— Понятно…. Слушай, а где тут у вас клозет… Ну, в смысле, туалет?
