Павел Шумил - Дракон замка Конгов
В этот момент загудел огромный барабан. Один Уртон заметил, что Каспер послал в атаку легкую кавалерию. И теперь она лавиной неслась, атакуя левый фланг. Еще минута, две, и наши парни попали бы в мясорубку. Арбалеты пусты. Даже всадники, выпустившие стрелы первыми, еще не успели зарядить их. Но пехотинцы бегом выстраиваются в пять линий. Первая линия достает мечи, остальные лихорадочно суетятся. Когда до противника остается пятнадцать метров, все пять линий арбалетчиков разворачиваются и бегут! А на том месте, где они стояли, остаются пять рядов ежей, стоящих в шахматном порядке. Вы не знаете, что такое еж? Это просто три кола, связанных вместе. Два покороче, один, остро заточенный, подлиннее. Треножник. И острый кол нацелен точно в грудину лошади. Остановиться невозможно: ярость атаки, разбег, а сзади напирают те, кто еще не видит препятствия! Кричат и люди, и кони! Второй завал!
Уртон командует, и барабанщик играет сигнал к отходу. Арбалетчики неспешно бегут к воротам замка, на ходу выстраиваясь в походную колонну. Всадники скачут к завалу, разряжают арбалеты в людей Каспера и трусцой пристраиваются вслед за пехотинцами. Наперерез нашим арбалетчикам бегут лучники Каспера. Но они пока далеко. Отец приказывает нашим лучникам выстроиться вдоль края стены и приготовиться к бою. Меня вежливо, но решительно оттирают от края. Щупленький низкорослый лучник оборачивается, и я узнаю Саманту! В мужских штанах, грубых сапогах, кольчуге с капюшоном. Открываю рот, но Саманта показывает мне кулак, я закрываю рот и отворачиваюсь. Наши солдаты уже у ворот. Лучники противника останавливаются на расстоянии выстрела. Они видят, сколько народа у нас на стенах, и не торопятся на тот свет.
Рыцарь в белом окровавленном плаще скачет прямо к воротам.
— Райли, сукин сын, выходи драться! — кричит он, поднимая коня на дыбы.
— Уцелел, придурок, — огорчается Уртон и добавляет такое, что солдаты с уважением оглядываются на него.
— Выходи драться, трусливый щенок! — захлебываясь от злости, кричит Каспер. Отец вскакивает на край стены.
— Баловство это. Мне о деле думать надо. Пора обоз за данью посылать. А тут ты под ногами тявкаешь. Уртон, сними его с коня.
— Легко сказать, — бормочет Уртон, пристраивая арбалет на зубец стены и меняя стрелу на стальную. Звенит тетива. Конь Каспера вздымается свечой и падает на спину. Каспер катится в канаву у дороги.
— Ну, тоже неплохо, — бормочет раздосадованный Уртон. Что делается на стене — не передать. Солдаты ревут от восторга, тискают друг друга в объятиях.
Каспер выбирается из канавы.
— Райли, ты меня слышишь?! Я прибью тебя на ворота замка вниз головой, трусливый ублюдок!
— Еще два слова, и я прикажу выпороть тебя на конюшне! Пшел вон, щенок! — отвечает отец.
Уртон уже что-то объясняет нашим рыцарям, те скачут к воротам, но на помощь Касперу спешит отряд из трех десятков тяжеловооруженных конников. Подводят новую лошадь, помогают сесть в седло и едут прочь.
— … Отличный выстрел, — уточняю я. Уртон досадливо морщится.
— Я целил во всадника, а не в коня. Не промахнись я, и война закончилась бы сегодня.
— Так ты говоришь, наши потери двенадцать человек, — переспрашивает тетя Элли.
— Да. Из первой линии только четверым удалось спастись.
— А у Каспера?
— Дважды стреляли всадники, и дважды — арбалетчики. Это 440 стрел. Пусть две стрелы из трех достались лошадям. Получается сто пятьдесят. Ну и кони в завалах кой-кого потоптали. Выходит, человек двести убитыми и ранеными, — прикидывает отец.
— Мы их уделали! Тетя Элли, мы их так уделали!
— Не торопись радоваться, Джон. Это всего лишь первый бой. Дважды Каспер в такую ловушку не попадется.
— Но мы же их уделали! А завтра ты еще что-нибудь придумаешь!
Тяжелый сладковатый дым несет ветром прямо на замок. Им пропиталась одежда, им отдает вода в колодцах. Он пробрался даже в подземелье тети Элли. Деревни на берегу больше нет. Солдаты Каспера разобрали ее на бревна, сложили гекатомбы и сжигают убитых и трупы лошадей. Жирный дым и хлопья сажи несет ветром на замок. Мама захлопнула все окна и двери. Ее тошнит. Фрейлины и лекарь суетятся вокруг нее. На стене сельский священник отпевает павших добровольцев. Отец ходит по замку с нахмуренным челом. То и дело с башни ему докладывают, что делают люди Каспера. Хоть тетя Элли и утверждает, что сегодня штурма не будет, нужно быть наготове. Очень уж злой был Каспер.
Зато наши люди празднуют. Отец приказал накрыть столы во дворе, выкатить несколько бочек вина, поэтому народ веселится.
— Куда наперед батьки ложку тянешь? Баловство это! — слышу я за спиной. Фраза стала очень популярной. Ее применяют к месту и не к месту. Даже Уртон, отчитывая за что-то часовых на стене, сказал, что баловство это.
А тетя Элли плачет. Говорит, что все это из-за нее. Что кровь на ней. Что другие драконы с ней теперь разговаривать не будут. Вы видели где-нибудь других драконов? Я — нет. И никто не видел. Она сама говорила, что на Танте больше ни одного дракона нет. Выдумывает на себя напраслину. Баловство это. Правильно?
ГЛАВА 15
О том, как мы умыли Каспера во втором сражении.
Четвертый день солдаты Каспера что-то готовят. Они перенесли лагерь к реке. Туда, где была деревня. Это хорошо. Далеко от леса и болота, в котором начинается туннель ручья. Солдаты поставили пилораму, пилят доски, сколачивают из них тяжелые, прочные щиты в рост человека. Готовятся к штурму. Тетя Элли так и сказала — будут штурмовать там, где стена ниже. Это значит, где конюшни. В других местах стена десять метров, а там только шесть-семь. Мы тоже готовимся. Стефан и плотники закончили большую катапульту. Вот это машина! Против такой машины никто не устоит. Только заряжать очень долго. Сегодня вечером испытаем.
Я бегаю по всему замку с очками тети Элли в руках. Потом несу ей, она смотрит и задает вопросы. Я теперь — ее глаза. Она мне показывала — смотришь через очки, и как будто на улице. Даже голоса людей слышишь. Только глаза быстро устают.
Вечером мы готовим к выстрелу катапульту. Мужики выкатывают ее во двор, рычагами разворачивают в сторону лагеря Каспера. Стефан самолично укладывает в ложку короткие тяжелые дротики со стальными наконечниками. Каждый дротик весит не меньше двух килограммов. Стефан кладет их один к одному, аккуратными рядами и страшно рычит на всех, кто приближается к нему. Дротиков целая сотня.
Наблюдатели с башни сообщают, что к шатру Каспера один за другим подъезжают рыцари. У коновязи уже больше тридцати коней. Я сообщаю это тете Элли. Она приходит в страшное волнение, гонит меня наверх передать, чтоб без ее команды не стреляли. Я сообщаю это отцу, он — Уртону. Уртон понимает все с полуслова. Стефан поднимается на стену, и по его приказам мужики разворачивают катапульту, нацеливая ее на шатер Каспера. Я с очками тети Элли в руках лазаю по стенам и башням, показываю очкам катапульту и вдали, и вблизи, потом бегу в подземелье. Тетя Элли долго-долго двигает глазами, бормочет что-то под нос, потом заявляет, что на короткий рычаг катапульты нужно добавить 1750 килограммов, если в тридцати сантиметрах от конца рычага. Иначе не долетит. Я передаю эти слова Уртону, тот — Стефану, и сотня мужиков начинает таскать из кузницы железные чушки. Стефан привязывает их к рычагу канатами и страшно ругается. Я опять бегаю туда-сюда, катапульту сдвигают так, чтоб ложка сдвинулась на полтора сантиметра вправо, наконец дракона дает добро.
