Владимир Михайлов - Особая необходимость
Калве не пошевелился. Тогда Сенцов встал, подошел к нему, крепко тряхнул. Калве медленно откинул шлем, но глаза его упрямо прятались за веками.
— Да что с тобой?
— Ничего… — ответил Калве, едва разжав губы. — Устал.
— Так хоть сядь, отдохни…
— Да, благодарю, — сказал Калве вежливо. — Я действительно сяду, отдохну…
Он уселся, откинул голову, закрыл глаза. Спор прервался, все с тревогой взглянули на Калве.
— Ну, так до чего же договорились? — весело спросил Сенцов.
— До того, что на хозяев рассчитывать не приходится, — грустно ответил Коробов. — Выбираться придется самим… Ну, ладно об этом — еще успеем… Вы бы хоть рассказали, как вам удалось спастись.
— Это у него спрашивайте, — Сенцов мотнул головой в сторону Раина. — Спасал он, а я играл чисто, так сказать, страдательную роль… Очнулся я в тамбуре ракеты, а потерял сознание еще внизу. Это он и люк разыскал, и меня перетащил… Как это ему удалось — не понимаю…
— Я и сам не понимаю, — пожал плечами Раин. — Может быть, это был вовсе и не я?
— Ну, а потом мы быстро обошли тот самый зал — думали хотя бы определить, откуда поступает кислород и нельзя ли, пусть частично, зарядить наши баллоны. Надежда, конечно, фантастическая, никаких баллонов и зарядных установок мы не нашли. Даже выход из зала в коридор не стали осматривать: хотелось скорее выбраться к вам, да и, кроме того, надоели уже всякие неожиданности, вроде дверей, которые не желают открываться…
Коробов смущенно закашлялся.
— Ну, все хорошо, что хорошо кончается… Словом, на скафандры мы наткнулись совершенно случайно. Просто потому, что они помещаются в нишах в самом зале. Ну, и нам, естественно, пришло в голову — испробовать, а нет ли в скафандрах кислородного заряда.
— Это не нам, а тебе пришло в голову, — сказал Раин. — И, следовательно, спас положение ты. Я бы на это никогда не решился. Шутка ли — надеть чужой скафандр, на котором ни баллонов нет и вообще ничего похожего…
— По правде говоря, я все это помню очень смутно, — признался Сенцов. — Не удивительно: только что лежал без сознания. Да, верите — не помню, как это было…
* * *А было так:
— Ага, вот что — скафандры! — сказал Сенцов.
Двенадцать скафандров стояли, распяленные зажимами. Это не могло быть ничем иным как скафандрами, и рассчитаны они были на прямоходящих, с двумя верхними и двумя нижними конечностями. Только высотой они были, пожалуй, не меньше двух метров.
— Ну, вот… — проговорил Сенцов. — Вот такими они и были…
Забыв о поисках кислорода, оба рассматривали скафандры, мяли пальцами материал, вглядывались… Сделаны они были из непонятного — наощупь мягкого, эластичного вещества черного цвета.
— Да, это были великаны, — тихо сказал Раин.
— Почему только шлемы у них непрозрачные, — промолвил Сенцов негромко, будто разговаривая сам с собой. — А ну-ка…
Он осторожно высвободил из зажимов один скафандр.
— Помоги… — и не снимая своего, он сунул ноги в чужой скафандр, напоминавший комбинезон с расстегнутым от ворота до пояса верхом.
— Ты в нем утонешь, — предостерег Раин.
Сенцов влез в комбинезон — рукава и штаны съежились гармошкой — и ворчливо ответил:
— Ладно, ладно, — утону… Только как его застегивают?
— На одну пуговицу, как летний костюм, — сердито пробормотал Раин. — Может быть, все-таки есть дела более срочные, чем примерять скафандр «на вырост»?..
— На пуговицу? — с сомнением сказал Сенцов. Пуговица, на которую указал Раин, находилась там, где была бы пряжка пояса — если бы скафандры имели пояса. Командир скептически повертел пуговицу двумя пальцами. Она послушно повернулась — и разрез комбинезона начал медленно исчезать, словно невидимая «молния» соединила оба края так, что не оставалось даже следа.
— Можно и на пуговицу, — победоносно сказал Сенцов. — Ага, а это, очевидно, для шлема… Ясно. Ну, одевайся.
— Зачем? — спросил Раин.
— Сейчас я надену шлем. Не думаю, чтобы скафандры стояли у них не готовыми к выходу — это противоречит требованиям космоса. Значит, в них должен быть кислород. Мы обретем свободу передвижения.
— А если… Ведь нет же баллонов!
— А если — тогда… Э, тогда ты еще раз спасешь меня.
…Через несколько минут оба, с надетыми шлемами, уже стояли перед входным люком. Странно — кислород в скафандры поступал, хотя никаких баллонов и не было.
За ними захлопнулась дверь, закрывая вход в ракету. Потом стал медленно втягиваться люк.
— Смотри! — вскричал Раин. — Смотри — свет!..
Сенцов его не услышал: радиосвязь в этих скафандрах — если она вообще была — включить они не сумели. Раин не видел и лица Сенцова: снаружи шлемы казались непрозрачными, хотя изнутри все было отлично видно. Но Сенцов и сам увидел свет и порывисто поднял обе руки, словно вместо этого неверного, дрожащего сумеречного освещения появилось настоящее земное солнце…
Медленно они пересекли зал. Руки и ноги тонули в складках скафандров. Оба думали об одном и том же: раз есть свет — почему бы и дверям не оказаться в порядке?..
И действительно, дверь открылась легко, словно это и не она заставила их пережить нелегкие минуты. Сенцов бросил прощальный взгляд на чужую ракету.
— Ну, — сказал он ей, — пока…
Но, конечно, он не думал, что свидание состоится так скоро и таким образом. Иначе он, возможно, и не стал бы говорить «пока».
* * *— В общем, я забыл, ребята, — повторил Сенцов. — Да что об этом… А вот что интересно: из ваших объяснений я понял, почему мы оказались взаперти. Но отчего механизмы снова начали действовать?
Коробов взглянул на Калве. Тот по-прежнему сидел с закрытыми глазами, нельзя было сказать — спит он или слушает разговор. Коробов потянул его за рукав. Тогда Калве медленно, как сквозь сон ответил:
— Что же удивительного? Машина такой мощности имеет возможность вместо неисправной подключить другую секцию… А может быть, это вещество регенерирует. Не разобравшись, трудно сказать.
— И все же — так ли уж она мощна, эта машина? — усомнился Раин. — Ведь и мы теперь умеем в небольших объемах сосредотачивать миллиарды ячеек, и все же результаты…
— Дело не только в объеме, — откликнулся Калве, — и не только в количестве. Дело в том, что у нас пока еще каждая ячейка имеет только одну функцию, очень мало вариантов соединения. Если же у них здесь действительно подобие нервных клеток, то они обладают таким громадным количеством вариантов и функций, что у них каждая ячейка работает за сотню наших. Вот когда сюда прилетят наши специалисты…
Он умолк, и все тут же подумали о специалистах, которые сюда все-таки прилетят.
