Валерий Фурса - В сумерках времени
Прутья клетки были крепкими, явно металлическими. Вряд ли у меня хватило бы силы как-то разогнуть их. Пролезть между ними я тоже не смог бы. К тому же, кроме самих прутьев, с внешней стороны клетка дополнительно была ограждена толстым, но очень прозрачным бронированным стеклом, высота которого соответствовала высоте самих прутьев. Наверное, чтобы узника никто оплевать не смог…
Вверху этого стекла не было, что способствовало доступу свежего воздуха. Но совсем не защищало от дождя, града и снега. Ни двери, на даже маленького лаза в клетке не было. Мне тогда подумалось, что именно такие клетки предназначены для особо опасных… Чуть не сказал – животных (или преступников?). Скорее всего, будущего узника усыпляли, привозили в ближайший зоопарк и осторожно помещали в уже готовую клетку. После чего ее верх заваривался наглухо. И пищу сверху подбросить можно, и воздухом пленник не обделен. Зато сам экспонат ни броситься ни на кого не сможет, ни слюной ядовитой брызнуть.
Возможно, в таком строении клетки и была какая-то целесообразность, но мое нахождение в ней было унизительным. Вспомнилась даже когда-то прочитанная книга Пьера Буля «Планета обезьян». Уж не туда ли я попал? Но винить в моем положении мне было некого. Сам напросился. И сам постарался туда попасть…
Было раннее утро. Только рассвело. Поле моего зрения было ограничено передней стенкой клетки. Потому что и на задней, и на боковых стенках стекло было затемнено. Сквозь него практически ничего не было видно.
Клетка стояла где-то на окраине зоопарка. По крайней мере, между мной и невысоким забором других клеток не было. За самим забором, вдали, можно было увидеть довольно большой город. Его небольшие, одноэтажные домики заполняли собой все видимое пространство. До них было довольно далеко. Я не мог достаточно отчетливо рассмотреть даже ближайшие из них. Но в том, что это были дома, сомневаться не приходилось.
Только какими чудными они были! Если бы этот город был еще дальше от меня, то я подумал бы, что это грибы. Все эти домики своей формой напоминали крепенькие грибы-боровички, которые только недавно вылезли из земли и теперь посматривают по сторонам, любуясь собой и своими соседями. Ножки, то есть коробки этих домиков-грибков были разноцветными. Наверное, каждый хозяин раскрашивал их на свой собственный вкус, вовсе не заботясь об общей панораме города. Никакой системы в этом многоцветии не было. Несколько домиков одного цвета можно было увидеть и рядом с другими домами, и вдали от них. Но зато крыши домов все были серовато-серебристого цвета. Каждая из них была обращена в сторону солнца. Не трудно было догадаться, что это солнечные батареи. Окна и двери, хотя я мог рассмотреть их только в ближайших домах, были разными, что тоже свидетельствовало об отсутствии единого архитектурного решения. На крышах скорее угадывались, чем четко виделись, довольно высокие пруты, которые могли быть и громоотводами, и антеннами.
Город раскинулся в небольшой горной долине. С обеих сторон его обступали невысокие горы, почти полностью поросшие лесом. В туманной дали тоже угадывались горы. Никаких признаков воды я не заметил. Возможно, где-то здесь и была какая-то река или озеро, но на моем «экране» их не было видно. В небе я заметил инверсионный след какого-то летательного аппарата. Он был довольно високо. Рассмотреть его я, конечно же, не мог.
От созерцания пространства перед клеткой меня отвлек невыразительный гомон, раздававшийся откуда-то слева.
«Ну вот, посетители пришли на новую обезьяну поглазеть. Или не на обезьяну? Может, это они – обезьяны?!
Но это были не посетители. Те пришли потом. Двое незнакомцев неожиданно возникли на моем «экране». Но что за удивительные создания это были! Если бы я тогда не сидел, то точно плюхнулся бы на пятую точку от неожиданности.
Это были и не люди, и не роботы, и не обезьяны… Что-то у них было от каждого из них. Но было еще что-то, от кого-то неизвестного и непонятного.
Они ходили на двух ногах. Каждый из них размахивал двумя руками. У них, как и у нас, было по паре глаз и ушей. У каждого было что-то похожее на нос и рот. Однако, у меня сразу же сложилось впечатление, что все тело у них полностью було составлено из каких-то треугольников, вернее – из призм, которые были будто собраны на заводе в строгом и определенном порядке. Призма, которая у них была головой, была насажена на значительно большую призму-туловище и вершиной своей входила куда-то глубоко в его середину. Шеи, соответственно, у этих существ не было. Если бы на них не было одежды, то, мне так кажется, можно было бы увидеть и нижнюю призму туловища. Но эта уже была направлена вершиной вверх. Обе призмы, являющие собой туловище аборигена, примерно на одну треть своей высоты входили одна в другую. Потому их талии на осиные вовсе не походили. Руки и ноги, казалось, тоже были составлены из призм разной величины, вершины которых были направлены друг к другу и тоже примерно на треть вросли одна в другую.
Сначала я было подумал, что это биороботы какой-то глупой конструкции, которые специально созданы для выполнения трудной и грязной работы. Увидев меня, роботы сначала завмерли. Потом, будто по команде, начали протирать глаза. Словно наваждение какое-то с них проганяли. После того как протирание глаз ничего не дало и диво дивное, то есть моя собственная персона, осталось на месте, они начали энергично что-то доказывать друг другу, жестикулируя при этом руками, все время тыча в меня пальцами. При этом они говорили довольно громко на какой-то тарабарщине, которую мне было не понять.
Так как они, на мой взгляд, не могли здесь быть хозяевами, то мой интерес к ним резко упал. Я решил дождаться настоящих аборигенов в надежде попытаться установить с ними хоть какой-то контакт. Хотя бы на самом примитивном уровне. Биороботы тем временем исчезли с поля моего зрения.
Каким же было мое удивление, когда через некоторое время к клетке подошла целая группа новых существ, которые были абсолютными копиями своих предшественников. Но теперь здесь были и взрослые, и дети. Детей было значительно больше. Они так галдели, показывая на меня пальцами, что я вынужден был поверить, что это никакие не биороботы, а вполне разумные существа. Ибо только дети разумных могут так невозмутимо вести себя перед незнакомым им существом. Животные вели бы себя более осторожно.
Теперь уже можно было догадаться, что эти посетители – таки разумные существа. Но если детей от взрослых еще можно было отличить, то самцов от самок – ну никак. Все – одинаково лысые, в практически одинаковой одежде, почти не отличающиеся друг от друга высотой голоса или какими-то иными внешними признаками.
