Захар Петров - Чистилище
- Смена!
Третий спецназовец не стал дожидаться, пока Вера подойдёт к нему. Он подбежал сам и ураганом навалился на неё. Сильный удар в голову отбросил Веру на пол. Боковым зрением она увидела убра, делающего контрольный замах ногой. Увернулась, поднялась на ноги. Голова кружилась. Перед глазами всё плыло. Она с трудом уворачивалась от ударов. Она всё реже отвечала и почти каждый раз её руки и ноги натыкались на жёсткие блоки.
- Смена! – как с того света прорвалось в мозг Веры.
Вера, собрав остатки воли и сил, поковыляла к четвёртому. Обмен ударами. Мощная подача ногой в лицо снова свалила Веру с ног. Из носа потекла кровь. Сознание помутнело. Барьер сломался - парализующая боль прорвалась через волевой заслон и заполнила всё тело. Здесь уже не было места диггерским способностям. Оставалась только воля. Вера поднялась на ноги. Сквозь кровавую пелену она видела силуэт приближающегося воина. Превозмогая себя, она подняла руки к голове и прижала их запястьями к лицу.
- Она – наша! – услышала она непонятную реплика офицеру. По рукам пришлось несколько ударов – болезненных, но не очень сильных. Потом прозвучала команда:
- Смена!
Вера покульгала дальше, и упала рядом с парнем, который прошёл испытание раньше её.
Уже потом Вера узнала, что за всё время существования Урочища не одному кандидату не удавалось победить экзаменующего убра. У уставшего после кросса с препятствиями не было шансов пройти четыре минутные схватки с хорошо обученными и не уставшими экзаменаторами. У Веры тоже не было шансов, даже не смотря на неожиданную победу в самом начале. Но офицер, руководивший испытанием, сам определял способности соискателей, и главным образом – его волю к победе. Офицеру была дана установка обойтись с девушкой максимально жёстко, дабы отбить на будущем у слабого пола всякое желание сунуться в мужское дело. Но случившийся нонсенс с одним из самых опытных бойцов Ударного Батальона, удивил офицера. Он надеялся, что это - просто случайность, однако девушка выстояла второй и третий бой. Четвёртый она бы не прошла. Но она и так сделала больше, чем любой из когда – либо входивших в Урочище новобранцев. Офицер, видел, что девушка уже «плывёт». Ему тяжело было разрешить дилемму выбора между указанием сверху и своей совестью. А четвёртый спецназовец уже готовился нанести серию сокрушительных ударов полуживой, но всё ещё стоящей на ногах девчонке. И всё таки он дал условную команду: «Она - наша». Это означало, что выбор сделан. После этого бой ещё продолжался до истечения определённого времени. Но удары фактически уже принятому в спецназ новобранцу, наносились в пол силы.
Веру тошнило – всё таки сотрясение и тупую травму живота она «заработала». Не говоря уже о сломанном носе и десятках сильных ушибов по всему телу. Не стесняясь, она отползла в угол и пыталась сконцентрироваться, чтобы разогнать боль, разрывающую всё тело. Рядом ползало ещё трое счастливчиков – им досталось меньше, но умением бороться с болью они не обладали. Подняв голову, Вера увидела прапорщика, которого уложила в начале схватки. Он смотрел на неё волком, но ей было всё равно. Она сидела как раз у входа в кабинет Командира УБРа и слышала, как тот отчитывает офицера, руководившего отбором:
- Я, капитан, что-то тебя не понял?! Почему она прошла?
- Потому что она прошла.
- Ты издеваешься? Я тебя спрашиваю, почему ты не выполнил приказ?
- Я выполнил, подполковник. Смею поправить, это был не приказ, а рекомендация. Вы сказали дословно следующее: «Командующий просил, чтобы с девкой, если пройдёт первую часть, не церемонились». И всё же это указание выполнено. С ней никто не церемонился.
- Не цепляйся к словам, капитан. Ты знаешь, что значат такие рекомендации – её должны были утащить отсюда под руки. Думаешь, я не слышал твоего: «Она – наша»? Или будешь доказывать, что четвёртый не мог её уложить?
- Мог.
- Что – пожалел девочку? А чего ты не пожалел двоих с ожогами, троих с тяжёлыми травмами? У одного, кстати, перелом позвоночника – вниз головой с бревна спрыгнул. Может парализованным на всю жизнь останется. Их – ты не жалеешь! Ты даже не поинтересовался здоровьем не одного из них! А целка в тебе сердце растопила?
- Никак нет. Я приостановил бой, потому что она и так сделала больше, чем кто-либо до неё. Не забывайте, что она первая, кто уложил…
- Не смей! – уже кричал подполковник. – Не смей мне напоминать про этот позор! Ты понимаешь, что ты и твой самовлюблённый недоделок сотворили? Вы опозорили спецназ! Сейчас шестеро, не прошедших отбор, пойдут и на всю Республику разнесут, что какая-то засранка замочила убра! У неё после этого должна была остаться только одна возможность ходить – на костылях! А ты дал своим людям откат, сделав её победителем. И что мне скажешь после этого делать? Как объясняться с Командующим?
- Мы вынуждены её принять в свой отряд.
- Вынуждены, - передразнил подполковник. – Ну что ж, принимай в свою пятёрку.
- Моя группа укомплектована.
- Разукомплектуем. Сиплого от тебя перевожу в неукомплектованную пятёрку Столбняка. А её – к тебе. Чего вылупился? Принимай к себе слабое звено и начинай формировать бабский батальон! Свободен!
Капитан вышел из кабинета. Остановился и увидел корчившуюся у стены Веру.
- Слышала?
- Да.
- Через час будет врач. Даю сутки на зализывание ран. Потом начинаем тренировки. Поняла?
- Так точно.
Капитан хотел сказать ещё что-то злое, но потом махнул рукой и пошёл к своей группе.
Вера поднялась, держась руками за стену. Потом, прижимая одну ладонь к саднившему животу, покульгала в сторону начала тупика. Там, где был старт, она оставила свою юбку с секачами. Ей непременно надо их забрать.
6.
Забрав юбку с секачами, Вера вернулась к казарме. От удара в нос под глазами наливались красные гули. Она еле удержалась от соблазна упасть на пол прямо в туннеле – ей срочно нужно было сконцентрироваться на отдыхе и отключиться. Но отдых пришлось отложить. Капитан – её начальник – раздражённо спросил:
- Где ты ползаешь?
Всё население Урочища, кроме групп, отсутствующих на заданиях, вышло из казарм и участвовало в ритуале посвящения новобранцев. Растягивать формальности здесь было не принято – завтра новеньким предстояло начинать тренировки, а может быть и вступить в бой. Поэтому их, полуживых после экзамена, сразу же приводили к присяге. Капитан потащил Веру к поставленному посреди туннеля столу, застеленному каким-то древним выцветшим сукном когда-то красного цвета. Он вложил в руку Веры меч, в левую ладонь всунул измятый лист бумаги с текстом:
