Алан Фостер - Чужой-3
Глава 7
Существует ночь, которая темна. Существует беспощадная пустота снов, чьи огни — лишь плод воображения. За всем этим — пустота, освещенная, однако, миллионами триллионов ядерных очагов. Истинный мрак, полное отсутствие света, место, где заблудившийся фотон совершенно беспомощен, можно встретить только в чреве земли. «В пещерах, не измеримых для человека», — гласят старинные стансы. Или в тех щелях и расселинах, которые человек создает, чтобы заполучить богатства планет.
Относительно небольшая, но довольно внушительная сама по себе часть Фиорины была продырявлена такими пустотами, пересекавшимися друг с другом, как составные части огромной невидимой головоломки. Их общий рисунок был заметен только в записях, оставленных горняками.
Боггз высоко поднял свой пропитанный воском факел и обвел им вокруг, пока Рейнз зажигал свечу. Таких людей не пугала темнота. Она была просто отсутствием света. Внутри тоннелей было очень тепло, почти жарко.
Рейнз поставил тонкую долго горящую свечу на пол у стены. Позади них тянулся длинный ряд одинаковых огней, очерчивающих проделанный ими путь и обратную дорогу в комплекс.
Голик сидел, прислонившись спиной к двери, вделанной в сплошную скалу. На двери была табличка, несколько потертая машинами и временем:
ТОКСИЧНЫЕ ОТХОДЫ.
ГЕРМЕТИЗИРОВАНО И ОПЕЧАТАНО.
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН.
Изыскатели ничего не имели против. Они вполне соглашались быть посторонними.
Рейнз развернул у своих ног карту и склонился над ней, изучая коридоры и шахты при свете факела. Карта представляла собой не просто пересечение вертикальных и горизонтальных линий. Там были и старые шахты, и сравнительно новые, наполнения и пустоты, угловые срезы и проходы ограниченного диаметра, предназначенные только для доступа к специальной технике. Не говоря уже о тысячах вентиляционных проходов. Линии разных цветов обозначали разные вещи.
Многочисленные предыдущие экспедиции уже давали представление о том, чего ожидать, но всегда был шанс, что новая группа наткнется на что-нибудь неожиданное. Один неправильный байт в запоминающем устройстве мог привести к тому, что какая-нибудь шахта могла проходить в десяти метрах от указанного места или вести в другой тоннель. Карта не самый лучший и опытный проводник. Поэтому они осторожно продвигались вперед, больше доверяя своим чувствам, чем отпечатанным данным.
Боггз наклонился вперед:
— Сколько?
Хотя он сказал это тихо, но его голос эхом пронесся по коридору с гладкими стенами.
Рейнз сверился с картой.
— Сто восемьдесят шесть.
Его спутник хмыкнул.
— Давай отметил ее как пустую и вернемся.
— Не получится.
Рейнз показал рукой в сторону бесконечного тоннеля, лежавшего перед ними.
— Нам все равно придется в конце концов проверить весь этот участок, или Диллон намылит нам шею.
— Он не рассердится, если ничего не узнает. А я ничего не скажу. Голик, а как насчет тебя?
Третий член их группы копался в своем рюкзаке. Услышав свое имя, он поднял голову, нахмурился и издал низкий, неопределенный звук.
— Я так и думал.
Голик подошел к старинной машинке для изготовления сигарет.
Пнув замок, он распахнул дверцу и начал загружать свой рюкзак сохранившимися наркопалочками. И, естественно, он жевал, проделывая все это.
На поверхности его чавканье не было так слышно, как здесь, в ограниченном пространстве и абсолютной тишине. Боггз проворчал:
— Ты не можешь жевать с закрытым ртом? Или заглатывай все целиком. Я все пытаюсь понять, какой величины это отделение, чтобы можно было решить, это законное хранилище ядов или чей-то частный тайник, а мне мешает дьявольский шум, который ты производишь.
Рейнз неодобрительно зашелестел картой.
— То, что мы удалились от остальных, еще не означает, что мы можем пренебрегать заповедями. А ты ругаешься.
Боггз поджал губы.
— Извини.
Он с ненавистью посмотрел на Голика, который совершенно не обращал на него внимания. В конце концов Боггз перевел взгляд на тоннель.
— Мы уже один раз обошли всю эту секцию. Думаю, что этого достаточно. Еще раз, сколько свечей?
Ответа не последовало.
— Рейнз, сколько свечей?
Его спутник ничего не слышал. Он яростно чесался, но это была нервная реакция, не имевшая ничего общего с вшами, которые к тому же и не встречались в шахтах. Это было так нетипично, что даже Голик перестал жевать. И тут Боггз с удивлением посмотрел назад.
Свечи, оставленные ими, гасли одна за одной.
— Что за мразь это делает?
Голик надул губы, стирая с них крошки тыльной стороной ладони.
— Ты не должен ругаться.
— Заткнись.
В голосе Боггза не было испуга — бояться здесь было нечего — а только беспокойство.
— "Мразь" говорить можно. Это не против Бога.
— Откуда ты знаешь? — с детским любопытством пробормотал Голик.
— Потому что я недавно спрашивал его об этом. А теперь заткнись.
— Диллон будет ругаться, если мы вернемся пустыми, — заметил Голик.
Таинственность делала его слишком говорливым. Но Боггзу это нравилось больше, чем непрерывное тупое поглощение пищи.
— Пусть ругается.
Он подождал, пока Рейнз зажжет очередную свечу. Голик неохотно упаковал остатки еды и поднялся. Все трое уставились в сторону пройденного пути. То, что заставляло свечи гаснуть, оставалось невидимым.
— Должно быть, это ветерок со стороны вентиляционных шахт. Или на поверхности буря. Вы же знаете, что эти внезапные порывы ветра могут натворить. Проклятье! Если все свечи потухнут, то как мы сможем определить, где находимся?
— Но у нас есть карта, — и Рейнз показал на то, что держал в руках.
— Ты хочешь по ней вывести нас отсюда?
— Я же не сказал этого. Это просто означает, что мы не заблудились. Всего лишь испытываем затруднения.
— Я не хочу испытывать затруднений и торчать здесь дольше, чем требуется!
— Я тоже, — вздохнул Рейнз. — Поэтому, как ты отлично понимаешь, это означает, что кто-то должен вернуться и снова зажечь свечи.
— Короче, ты хочешь покончить со всем этим сейчас? — с надеждой спросил Боггз.
Рейнз усмехнулся:
— Угу. Сперва закончим этот тоннель, потом можем возвращаться.
— Ну и делай по-своему.
Боггз скрестил руки на груди, изображая человека, который никуда особенно не торопится.
— Раз ты на этом настаиваешь, то ты и делай эту работу.
— Вполне честно. Я так понимаю, что это поручается мне.
Боггз обратился к Голику: — Дай ему свой факел.
Тот возразил:
— Но у нас останется только один.
— Ничего с тобой не случится. У нас еще остались свечи. К тому же Рейнз скоро вернется. Не так ли, парень?
