Александр Казанцев - Арктический мост
— Нет, профессор. С души воротит.
Гвоздев проводил Векова до машины.
…На кафедру поднялся Лев Рубинштейн.
Аня, сидевшая рядом с Андреем, сжала ему руку:
— Он заступится… Вот увидишь… Говорят, он трибун! Он ведь наш, в правлении кружка…
Лев Рубинштейн провел рукой по волосам, и они, словно наэлектризованные, встали дыбом. Так поднимается шерсть на загривке у овчарки.
— Как есть лев, — сказал кто-то.
— Товарищи! — воскликнул оратор могучим, неожиданным для его щуплой фигуры голосом. — Мы здесь слышали авторитетную оценку технического существа идеи, доложенной сегодня студенческому научно-техническому обществу. Думаю, что руководители этого общества сделают надлежащий вывод из всего случившегося и впредь будут лучше готовить свои мероприятия. Я не хочу касаться технической стороны проекта, блестяще здесь разгромленного, коснусь только выступления студента Корнева с политической стороны. Куда он хочет строить мост? В какую организацию зовет он студентов и других молодых людей? Где созывает он не согласованные ни с кем собрания? Я со всей комсомольской прямотой отвечу на эти вопросы. Свой мост Корнев хочет строить к буржуям в Америку! Нет, нет, вы не кричите, послушайте!.. — старался он унять шум.
Аудитория бушевала. Пришлось вмешаться долговязому четверокурснику, занимавшему председательское место. Он поднялся во весь рост, простирая руки. Аудитория, наконец, стихла.
— Он зовет студентов дружить с врагами коммунизма! — продолжал Лев Рубинштейн обличающим голосом. — Создает для этой цели слегка загримированную под технический кружок организацию.
— Надо уметь мечтать! — крикнули из аудитории.
— Он собирает ее, эту организацию, в лесу! — гремел в ответ Рубинштейн. — У студента Корнева, у комсомольца Корнева хранится, как мне известно, — он не откажется — кольцо с бесценным брильянтом, которое подарил ему один американский капиталист. Миллионеры не делают зря дорогих подарков. Не в виде ли аванса за будущую проамериканскую деятельность Корнева отвалил ему американский финансист свой алмаз? Нам следует подумать…
— Стыдно! — крикнули от окна.
— Верно, стыдно, — подхватил Рубинштейн, — стыдно комсомольцу Корневу…
— Нет, комсомольцу Рубинштейну!
— Товарищи, я призываю к дисциплине! Я не поддамся на провокации! Нам следует подумать и о поступке Корнева и о выкриках в его пользу. Нам следует быть принципиальными и бдительными. Нам следует призвать к ответу горе-комсомольца Корнева и разъяснить заблуждающимся, кто он такой, заслуживает ли он их симпатий, принявший “подарок” американского денежного воротилы. Корневский кружок предлагаю считать распущенным, его идею вздорной и не заслуживающей серьезного внимания. Одновременно я ставлю вопрос о пребывании Корнева в комсомоле.
— Это дело комсомольского собрания!
— Я соберу сейчас экстренное заседание комитета комсомола. Корпев, при тебе ли комсомольский билет? Поскольку дело отклонилось в политическую сторону, собрание технического общества предлагаю закрыть!
Ошеломленные студенты не расходились…
Через час на экстренном заседании комсомольского комитета Андрей признал, что получил перстень от американца. Большинством в один голос студент Корнев был исключен из комсомола.
У Андрея сильно разболелась спина. Все заседание он простоял, вытянувшись и запрокинув голову.
Комсомольский билет он отказался отдать, сказав, что знает устав.
— Заносишься? — глядя на его чуть запрокинутую назад голову, сказал Лева Рубинштейн. — Что ж ты думаешь, собрание и райком комсомола по-другому поступят? Не жди!
— Посмотрим, — сказал Андрей. Его побледневшее лицо было покрыто красными пятнами, губы плотно сжаты, даже закушены. Ему трудно было переносить боль в позвоночнике, но сейчас она помогала ему сдерживаться.
Аня и Денис ни о чем не спросили его, когда он вышел из комнаты комитета комсомола, и повели домой.
Степану Григорьевичу через Терезу Сергеевну все стало известно уже через час. Он потребовал машину и поехал в райком партии. Там он встретился с профессором Гвоздевым.
— Ну как, индустриальный вождь? — встретил его благообразный директор института, безукоризненно одетый, в огромных квадратных очках, чисто бритый, с красивой подкрашенной сединой. — Опять “сам” вызывает? Мало ему вашего металла, давай теперь капусту? — и он хихикнул.
— Вызывает, ибо капусту всем есть нужно, и нашим рабочим и вашим студентам, — осторожно ответил Степан. — Вы как, курсами будете посылать?
— Да вот, сейчас договоримся.
Закурили. Потолковали об охоте и рыбной ловле. И больше ни о чем…
— Ага, пришли! — мрачно встретил Степана и Гвоздева высокий, седеющий секретарь райкома. У него были воспаленные от бессонницы глаза и угрюмые морщины у рта.
Степан Григорьевич понял, что встреча не предвещает ничего хорошего.
Секретарь райкома только что разнес директора лесокомбината за то, что тот не послал людей “на капусту”.
Очередь дошла до Степана. Он встал.
— Расскажи-ка, расскажи, товарищ Корнев, что у тебя на душе, — сказал секретарь райкома.
— Прошу прощения, товарищи. Прежде всего как коммунист я должен довести до сведения райкома партии… — Степан вытер пот со лба и остановился задохнувшись.
— Ближе, ближе к делу и покороче, — нетерпеливо стучал карандашом по столу секретарь райкома.
— Я не могу снять с себя ответственности за непартийное… то есть некомсомольское поведение брата моего Андрея, студента Светлорецкого индустриального института.
Секретарь райкома вскинул на Степана усталые глаза.
— Меры, которые я принимал, — продолжал Степан, — оказались малоэффективными… Я полностью признаю свою вину и заверяю партию, что готов положить все силы, чтобы…
Секретарь райкома поморщился:
— Слушай, товарищ главный инженер. За студентов у нас коммунист Гвоздев полностью отвечает. А ты ближе к делу и не виляй. По скольку человек ты от каждого цеха выделишь?
Степан Григорьевич немного замялся, вынул бумажку и зачитал график, по которому завод должен был направить рабочих в деревню.
Секретарь райкома внимательно слушал, что-то записывал и кивал головой.
Кончив, Степан Григорьевич наклонился к нему и тихо попросил разрешения остаться после совещайия.
— Некогда сейчас. Видишь, капуста от холода горит.
Профессор Гвоздев сделал из реплики секретаря райкома свои выводы. Если за студентов полностью отвечает коммунист Гвоздев, то… И он не утвердил зачисления Андрея Корнева в студенты, как получившего на экзамене тройку по математике.
