Дмитрий Колесов - Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...»
— В другом… У меня двадцать пять лет корабельной службы, из них семь старпомом. Я ваши нычки и привычки… видал. Доставай.
«Конечно гусь свинье не товарищ, но и я не младенец, который в пеленки писается», — решил Псих.
И потому, спокойно достал свою плоскую серебряную флягу, сделанную Димоном в подарок. Емкостью в наши О.6 литра: три по двести, четыре по стописят и шесть по сто… — такая простая арифметика. Не какие-то там заграничные пинты. У фляги было широкое горлышко с завинчивающейся крышкой на которую плотно надевались три стопаря по семьдесят пять граммов. Оптимальная доза крепкого, по нашему общему мнению.
Колян снял два стаканчика, отвинтил крышку и разлил в два стопаря по писят дедулиной чачи на травах. Лечебной, как говорил Иван Михалыч на полном серьезе. Адмирал с изумлением смотрел Психа и его манипуляции.
— Наглец, — изумленно протянул он.
— Нет, Псих. У меня такая кличка в детстве была, товарищ адмирал.
— Соответствует… А что это ты налил?
— Лекарство против гастрита, дед лечится. Регулярно.
— И что, помогает?
— Мне всегда, так как у меня его нет, товарищ адмирал, — продолжал борзеть Николай.
— Ладно, стоп машина, не наглей.
И они приняли, нормально легло… на жиденькие кашки. Разговор принял более непринужденный характер, как у людей которые встретились накоротке и больше никогда не увидятся. Пусть и служебное положение у них сильно различается. Как там в нетленке шестидесятых: мы… встретились, как три рубля на водку и разошлись, как водка на троих.
Колян узнал, что у генерала непростые кадровые проблемы и не потому, что нет достойных офицеров. Есть, но они именно офицеры. А нужен ответственный человек в городской исполнительный комитет. Энергичный работник, а не руководитель пустозвон. Город у них военный и начальство свое, и партийное руководство свое — военное, поэтому нужен молодой и толковый гражданский руководитель, но с опытом работы. Пробовали на этой должности отставников — не получилось. И по городскому снабжению, у них, затык. Видно здорово у адмирала на душе накипело или чача такой коварной оказалась, что он это все Коляну выкладывал.
— У нас военных, в основном, как: обосновал, составил сводную ведомость, написал рапорт и подал вышестоящему начальству. Ждем-с.
— У моря погоды, — вставил Колян свои пять копеек.
— Точно, а здесь заявку нужно сопровождать, если потребуется ездить выбивать, доставать… Нужен не просто военный, а еще и изворотливый шпак. Который плавает, как рыба, в мутных водах администраций гражданских учреждений и министерств.
Чувствовалось, насколько проще адмиралу было командовать соединением подводных лодок, чем тылом крупной морской базы и он вывалил груз своих проблем на случайного человека, чем-то ему понравившегося. Чего никогда бы не сделал с подчиненными.
— Товарищ адмирал, — сказал Колян в перерыве между стопариками строго по писят, — а ведь я могу помочь.
— Да ну, — усмехнулся адмирал, а взгляд его стал строгим и недоверчивым.
— Я лечу в Магадан к другу, инструктору обкома. У него проблемы с руководством и ему подыскивают место в исполнительных структурах.
— Взять проблемного человека на руководящую должность в закрытое административно-территориальное образование. Это не смешно. Забудь. — Адмирал стал жалеть, что разговорился с Коляном.
— Так московский заслуженный пидор, извините за выражение, его по заду похлопал и после этого ковер обрыгал. Дорогой, гостиничный, государственный ковер — из-за этого и проблемы.
Адмирал недоверчиво посмотрел на Психа и заржал, а Колян сохранял невозмутимое выражение лица.
— Так кто он такой, твой друг?
— Историк по образованию, бывший секретарь комсомольской организации института, учитель средней школы, лейтенант запаса морской пехоты, член КПСС. В настоящее время инструктор Магаданского обкома партии. Мастер Спорта по спортивному фехтованию. Холост, связей порочащих его не имеет — Ткаченко Валерий Александрович.
— Это уже серьезно, а кто второй?
— Я сильно извиняюсь, но таки Нудельман Вениамин Борисович. Экономист по образованию и честный жулик по призванию. Был одним из лучших снабженцев на Красноярской ГЭС, пропетлял по всему Союзу и везде имеет связи. Вернулся на родину, в Ялту и сейчас зам. директора городского рынка. Сдал кандидатский минимум в Плехановке и рассчитывает написать диссертацию. Со временем.
После переподготовки в службе тыла КЧФ — лейтенант запаса, специалист по организации материально-технического обеспечения ВМФ.
— Вот это прыжки… с места. Ну зачем ему глушь Дальнего Востока?
— Не интересно на базаре, ему нужен масштаб. Думаю он согласится, если его Валерий попросит.
Адмирал, тщательно записал данные ребят в свой шикарный блокнот с водонепроницаемой обложкой — оболочкой. И Колян понял, что парней возьмут в тщательную разработку и специальные службы флота, и знакомое КГБ.
Когда объявили рейс на Владик, Николай достал из чемодана флягу аналогичную своей, только с гюйсом и военно-морским флагом выполненными прекрасной эмалью. Все-таки Димон — большой дока.
— Не побрезгуйте принять презент, как моряк от моряка, за победу над фрицами, — смущаясь сказал Псих.
Адмирал, пристально посмотрел ему в глаза и… принял подарок. А на прощанье сказал, как скомандовал:
— Теперь ты у меня на учете воин и я постараюсь сделать твои военные сборы исключительно плодотворными… для службы, — и ухмыльнулся.
Колян понял, что он не просто попал, а попал глубоко. Впрочем, как всегда.
Вот такую историю он мне рассказал при встрече в однокомнатной обкомовской квартире, выделенной мне для временного проживания. Затем попросил меня в деталях рассказать свою эпопею с московской звездой… и переспросил:
— Капитан-наставник — здоровенный, с обветренной до красноты физиономией, седой и со шрамом на виске?
— Да, а что?
— А то, что это мой первый капитан, после мореходки — Соболев Анатолий Адамович. Так его звать?
— Точно, это он.
— Он еще здесь?
— Здесь, вот телефонный номер его гостиничного люкса, — показал я Коляну запись в своей книжке.
По которому он тут же позвонил и мы поехали в гостиницу, где после занимательной встречи двух мореманов переместились ко мне в квартиру. А встреча действительно была интересной, никаких бурных проявлений чувств — внимательный взгляд, твердое рукопожатие, скупая поощрительная улыбка со стороны кэпа и откровенно радостная Николая. Вожак одобрил молодого члена стаи, бывшего щенка.
