Энди Вейер - Марсианин
– При самом оптимальном раскладе на полет марсианского зонда уходит восемь месяцев. Взаимное положение Земли и Марса в настоящий момент… не лучшее. Полагаем, мы сможем добраться за девять месяцев. При условии, что он будет дозировать пищу, его запасов хватит еще на триста пятьдесят дней. То есть мы должны собрать зонд за три месяца. ЛРД еще даже не приступила к работе.
– Жестковатые сроки, – заметил Брюс. – На сбор зонда обычно уходит шесть месяцев. Наше оборудование позволяет делать их на конвейере по нескольку за раз, а не одну штуку – в спешке.
– Извини, Брюс, – сказал Тедди. – Знаю, мы просим многого, но тебе придется найти способ.
– Способ-то мы найдем, – ответил Брюс. – Однако одни только испытания выльются в настоящий кошмар.
– Приступай. Деньгами я обеспечу.
– Есть еще ракета-носитель, – продолжил Венкат. – Единственный способ отправить зонд на Марс при нынешнем расположении планет – потратить уйму топлива. У нас есть лишь одна ракета-носитель, способная на это. «Дельта-девять», предназначенная для зонда «ИглАй-три», который собирались отправить на Сатурн. Придется ее украсть. Я говорил с «Ю-эл-эй»[15], и они не в состоянии построить еще одну в указанные сроки.
– Команда «ИглАй-три» будет беситься, но ничего страшного, – сказал Тедди. – Можно отложить их миссию, если ЛРД справится с грузоподъемностью.
Брюс потер глаза.
– Мы сделаем все возможное.
– Иначе он умрет от голода, – уточнил Тедди.
Венкат потягивал кофе и хмурился, глядя на экран компьютера. Месяц назад ему и в голову бы не пришло пить кофе в девять вечера. Теперь это стало жизненной необходимостью. Расписания смен, распределение фондов, жонглирование проектами и кражи из них… никогда в жизни он так не вертелся.
НАСА – крупная организация, – напечатал Венкат. – Она плохо приспособлена к внезапным переменам. Единственная причина, по которой нам это сходит с рук, – отчаянные обстоятельства. Мы объединяем усилия, чтобы спасти Марка Уотни, и не грыземся между собой. Так бывает крайне редко. Тем не менее все это обойдется нам в десятки, а то и сотни миллионов долларов. Одни только модификации МПА представляют собой отдельный проект. Надеюсь, общественный интерес облегчит Вашу работу. Мы ценим Вашу постоянную поддержку, конгрессмен, и верим, что Вы сможете убедить комитет выделить нам чрезвычайное финансирование, в котором мы так нуждаемся.
Его прервал стук в дверь. Подняв глаза, он увидел Майнди в спортивном костюме и футболке, с волосами, забранными в неопрятный конский хвост. Мода не уживается с ненормированным рабочим днем.
– Простите, что побеспокоила вас, – сказала Майнди.
– Ничего страшного, – ответил Венкат. – Перерыв пойдет мне на пользу. Что случилось?
– Он перемещается.
Венкат ссутулился в своем кресле.
– Есть надежда, что это пробная поездка?
Она покачала головой:
– Он ехал напрямик от жилого модуля на протяжении почти двух часов, затем короткая ВКД, после чего – еще два часа езды. Мы думаем, во время ВКД он сменил аккумулятор.
Венкат тяжело вздохнул:
– Может, это очередная проверка оборудования, только рассчитанная на более долгий срок? Вроде похода с ночлегом?
– Он удалился от модуля на семьдесят шесть километров, – возразила Майнди. – Если бы это была проверка, разве он не остался бы в шаговой доступности?
– Остался бы, – кивнул Венкат. – Проклятие! Наши команды прогнали все доступные сценарии. При таком раскладе он до «Ареса-четыре» не доберется. Мы не видели, чтобы он грузил оксигенатор или регенератор воды. Ему просто не хватит жизненных ресурсов.
– Я не думаю, что он направляется к «Аресу-четыре», – сказала Майнди. – Или он выбрал весьма странный маршрут.
– Какой же?
– Он отправился на юго-юго-запад. Кратер Скиапарелли находится на юго-востоке.
– Что ж, тогда, быть может, есть надежда, – ответил Венкат. – Что он делает в данный момент?
– Заряжается. Он развернул все солнечные панели, – сказала Майнди. – В прошлый раз это заняло двенадцать часов. Я бы сбегала домой поспать, если можно.
– Конечно, звучит неплохо. Завтра посмотрим, что он затеял. Возможно, он отправится назад к модулю.
– Возможно, – с сомнением ответила Майнди.
– С возвращением, – сказала Кэти в камеру. – Мы беседуем с Маркусом Вашингтоном из Почтовой службы Соединенных Штатов. Итак, мистер Вашингтон, насколько я понимаю, миссия «Арес-три» произвела сенсацию в почтовых услугах. Вы можете объяснить это нашим зрителям?
– Конечно, – ответил Маркус. – Более двух месяцев все считали Марка Уотни мертвым. За это время почта выпустила серию памятных марок в его честь. Двадцать тысяч экземпляров было отпечатано и разослано в почтовые отделения по всей стране.
– А потом выяснилось, что он жив, – сказала Кэти.
– Да, – кивнул Маркус. – Мы не печатаем марки с живыми людьми. Поэтому мы мгновенно остановили тираж и отозвали марки, но тысячи экземпляров уже были проданы.
– Подобное когда-нибудь случалось? – спросила Кэти.
– Нет. Ни разу за всю историю почтовой службы.
– Готова спорить, теперь они стоят хороших денег.
Маркус усмехнулся:
– Возможно. Но как я уже сказал, проданы были тысячи экземпляров. Это редкость, но не чрезмерная.
Кэти ослепительно улыбнулась, повернувшись к камере.
– Мы беседовали с Маркусом Вашингтоном из Почтовой службы Соединенных Штатов. Если у вас есть памятная марка с Марком Уотни, не торопитесь с ней расставаться. Спасибо, что заглянули, мистер Вашингтон.
– Спасибо, что пригласили, – отозвался Маркус.
– Наш следующий гость – доктор Ирен Шилдс, полетный психолог миссий «Арес». Добро пожаловать, доктор Шилдс.
– Спасибо, – сказала Ирен, поправляя клипсу с микрофоном.
– Вы знаете Марка Уотни лично?
– Разумеется, – ответила Ирен. – Я ежемесячно проводила психологическое тестирование каждого члена экипажа.
– Что вы нам можете рассказать о нем? О его личности, о его складе ума?
– Ну, он очень умный, – сказала Ирен. – Конечно, они все такие. Однако Марк особенно изобретателен и умеет решать проблемы.
– Это может спасти ему жизнь, – вставила Кэти.
– Действительно, может, – согласилась Ирен. – Кроме того, он добродушный, жизнерадостный, с отличным чувством юмора. Любит пошутить. В предшествовавшие старту месяцы экипажу пришлось придерживаться сурового расписания тренировок. Все астронавты проявляли признаки стресса и уныния. Марк не был исключением, но в его случае это проявлялось в том, что он постоянно шутил и заставлял всех смеяться.
