Олег Синицын - Спецхранилище. Второе пришествие
Много лет назад два удара топором сняли с дерева большой кусок коры. В тайге таким способом обозначают тропы. На карте ничего подобного отмечено не было, поэтому я затруднялся сказать, проеду ли этим путем на снегоходе. Тропы ведь разные бывают. Бывают широкие, как дорога, бывают, что только зверь пройдет. Но альтернативного варианта не было. Ладно. Надеюсь, не застрянем и не упремся в непреодолимую преграду. Долина до самых сопок должна иметь ровный рельеф - по крайней мере, так сообщала карта.
- Как у тебя с ясновидением? - бросил я через плечо Бульвуму. - Глянул бы вперед - есть там препятствия на пути?
Из-под капюшона донеслась совсем короткая фраза. Возможно, он послал меня по-ихнему. И это, называется, компаньон! Головастик в капюшоне, балласт хренов. За всю дорогу палец о палец не ударил. Катаю его, как барина, хлопочу кругом. А он дважды пальнул из бластера и теперь ходит гоголем! Темную бы ему устроить, закатать с головой в сугроб, да времени жалко… Я повернул руль, дал слабый газ и направил "Буран" мимо лиственницы с затесом по узкому проходу, ведущему в тайгу.
Тропа была набитой, то есть утоптанной. Ее контуры угадывались по расступившимся деревьям и едва заметной кривизне снежного настила. Ехать по ней можно было только очень медленно, но после предыдущих неудач радовали даже эти восемь километров в час.
"Буран" под задом мрачно рокотал на низких скоростях. Периодически я с замиранием сердца прислушивался к работе его двигателя, по пока - тьфу, тьфу, тьфу! - он не чихал, не сбивался с ритма, а исправно шелестел клапанами. Я мысленно молился, чтобы свечи и дальше продолжали давать искру, жиклер был чист, как очко президентского сортира, а удобная тропа под гусеницами не кончалась. Правда, с каждой минутой различать ее становилось все сложнее. Снегопад усилился, и меня начала одолевать снежная слепота. Не потерять тропу помогали лишь зарубы, периодически встречающиеся на стволах.
Через тридцать минут мы выехали на прогалину. Над тайгой вовсю гуляла пурга. Ветер носил, мял, перекатывал огромные рассыпчатые массивы. Впереди граница раздела между небом и землей смазалась, и в этой белизне, словно призраки в тумане, темнели силуэты деревьев, образующих опушку. Я остановил "Буран" под кряжистым кедром, выросшим посреди прогалины, и стал искать в стене леса продолжение тропы - она пропала из вида, едва мы оказались на открытом участке. Кедр над головой раскачивался, скрипел и беспокойно шелестел ветвями. Снежная пыль залепила рукав фуфайки и штанину, намертво въевшись в сукно, словно я прислонился к побеленной стене.
Растирая щеки, онемевшие от холода, я отыскал на одном из сосновых стволов знакомую метку и уже собрался направить к ней снегоход, как вдруг сверху, сквозь завывание вьюги, прорезался вибрирующий гул. Мы с Бульвумом одновременно повернули головы. Суставчатые пальцы пришельца отодвинули край капюшона, мешающий глядеть на небо.
Над тайгой сквозь пургу продирался небольшой летающий диск. Его металлический корпус более чем наполовину покрывала сахарная корка. Порывистый ветер толкал суденышко в борт, сбивая с курса, но оно настырно перло вперед. Не нужно ломать голову, чтобы понять, каким лешим его сюда занесло в нелетную погоду. Как я предполагал, обнаружили обезглавленного дылду. Находка вызвала у красноглазых желание отблагодарить нас по полной программе, причем это желание было настолько горячим, что они бросились на поиски, не взирая на пургу. Задела их за живое смерть собрата. Это хорошо. Пусть знают, что на подконтрольной им территории появился некто, разбирающийся с ними так же жестоко и безапелляционно, как они с нами. Пусть боятся.
Я сдал снегоход назад, прячась под кедром. Корма утонула в маленьких пушистых елочках, жавшихся к его основанию, меня с попутчиком укрыл широкий ствол. Теперь нас не видно, да и метель не добавит пилоту обзора. Непогода вообще получалась нам на руку, из-за нее пришельцами приходится рыскать по окрестностям вслепую. В противном случае они бы уже отыскали след гусениц и плотно сели нам на хвост. Когда кончится пурга, следов не останется, а мы окажемся далеко от места разборки с красноглазым. Поэтому главное не столкнуться с преследователями сейчас.
Залепленный снегом диск, то появляясь, то исчезая в небесных вихрях, прошел в стороне от прогалины. В последний момент, что мы его видели, стальной борт вынырнул рядом с трехсотлетней лиственницей, высоко поднимающейся над лесом, покрасовался секунду и окончательно растаял в сметанной пелене. Уф! Пронесло.
Бульвум требовательно потряс меня за плечо, призывая ехать дальше. Я недовольно отдернулся. Без указчиков разберусь, что делать. Какое-то время нужно переждать в укрытии - вдруг летающему соглядатаю приспичит вернуться? Около минуты мы прятались под деревом, разглядывая небо, потом я запустил двигатель, пересек поле и въехал на обозначенную затесом тропу.
В лесу тоже мела пурга. Дорогу под лыжей разобрать было категорически невозможно, и в выборе направления приходилось руководствоваться голой интуицией. Что самое характерное, она не подводила и вела словно за руку, заставляя нырять в самые безнадежные проходы и совершать повороты в самых неожиданных местах. Отметины на деревьях подтверждали, что мы не отклоняемся от курса.
Лицо задубело от встречного ветра. Я пытался разогнать кровоток растираниями, но кожа перестала их ощущать. Тело под фуфайкой превратилось в окоченевший чурбан, застывший в позе ездока с расставленными руками, а из внутренних источников черпать согревающие калории было уже неоткуда - на завтрак меня угощали лишь угрозами и тычками оружия. Короче, холод обложил со всех сторон. Зато Бульвум, скотина, чувствовал себя превосходно. У него был и пуховик, и скафандр, и моя широкая спина, услужливо закрывающая его от ветра. Я у него кучер и прислуга в одном лице. И ведь главное, он не делает специально, чтобы все самые тяжелые условия поездки достались мне - оно само так получается. Не посадишь же его за руль, вести снегоход и искать дорогу!
Тайга поредела, и я увидел впереди странную картину. Снежные струи закручивались в воздухе и неестественно текли по вертикальной плоскости, словно омывая невидимую преграду, стоявшую у нас на пути. Бульвум пихнул меня сзади под лопатку и что-то крикнул.
- Да пошел ты! - озлобленно рявкнул я. - Садись на мое место и рули, как тебе нравится. Будет он мне указывать. Пока я…
Завершить фразу не удалось.
Я неожиданно понял, что впереди меня не просто воздух, в котором причудливо вьется снежок. Путь преграждала незримая гигантская стена, чье присутствие нечаянно выдала разыгравшаяся стихия. И я летел в эту самую стену на огромной скорости.
