Георгий Мартынов - Гость из бездны
— Очень хорошо, — ответил Люций, и его глаза блеснули. — Гораздо лучше, чем мы могли даже желать. Вы видели тело три года тому назад. Пойдёмте, я покажу вам его теперь. Предупреждаю, вы будете поражены.
— Я почему-то уверен в этом, — улыбаясь ответил Владилен. — Ведь вы очень скупо сообщаете о своей работе.
— Так надо, — ответил Люций. — И то чрезмерный интерес к ней вредно отражается на её же перспективах.
— Я понимаю, о чём вы говорите, — сказал Владилен. — Но думаю, что в конце концов вы добьётесь всего, что вам нужно.
— Спасибо, — сказал Люций.
Они поднялись в открытом лифте на самый верхний этаж гигантского здания и вошли в лабораторный зал, расположенный под куполом. Стеклянные своды доходили до самого пола, и зал был залит потоками солнечного света, свободно проходившими сквозь молочные стёкла. Но снаружи ничего не было видно.
Обстановка лаборатории — шкафы с приборами и аппаратами, столы и даже скамьи и кресла — была сплошь из стекла, что придавало всему какой-то призрачный вид. Блестящий пол как в зеркале отражал всё, что на нём находилось.
Несколько человек в белых халатах что-то делали у столов, а один из них при входе Люция пошёл к нему навстречу, так чётко отражаясь на поверхности пола, что казалось, его ноги ступают по застывшей прозрачной воде.
— Раствор меняли? — спросил Люций.
— Конечно, но Ио велел усилить концентрацию «владилина» на пять процентов.
— Хорошо! — сказал Люций.
Он взял Владилена под руку и подвёл его к предмету, стоявшему на самой середине зала.
Это был большой стеклянный ящик, установленный на тонких высоких ножках. Он был закрыт со всех сторон и наполнен прозрачной, слегка розоватой жидкостью.
В этом ящике, не касаясь дна, неподвижно висело человеческое тело, целиком погружённое в жидкость.
Снизу, сверху и с четырёх сторон на него были направлены раструбы металлических рефлекторов. От них шли гибкие, аккуратно уложенные трубки, уходившие сквозь пол куда-то вниз.
Рефлекторы и стеклянный ящик окружал красный шнур, протянутый на расстоянии трёх метров от них.
— За этот шнур проходить нельзя, — сказал Люций. — Попадёте в зону действия излучателей, а они очень сильны, и их излучение вредно для нормальных клеток. Но вам и отсюда должно быть хорошо видно.
Владилен подошёл вплотную к шнуру и, охваченный естественным волнением (то, что находилось перед ним, было слишком необычайно), принялся внимательно рассматривать неподвижное обнажённое тело.
Чем дольше он смотрел, тем более волновался. Люций был прав — зрелище не могло не поразить воображение.
Владилен хорошо помнил, как три года тому назад по приглашению Люция он вместе с Мунцием прилетел в лабораторию, чтобы взглянуть на труп, пролежавший в гробу почти две тысячи лет. Он видел тогда почерневшую от времени сухую «мумию», в которой не было ничего, что при самом горячем желании можно было бы назвать «живым». У обычных покойников в течение довольно долгого времени сохраняется общий внешний вид живого человека. Особенно кожа и волосы молчаливо говорят о том, что в мёртвом организме ещё есть жизнь. Здесь же, в этом трупе, извлечённом из могилы, всё было безнадёжно мёртвым. Даже волосы на голове казались окаменевшими, тронь их — и они разломятся.
Прошло три года. И вот тот же самый труп снова находится перед глазами Владилена.
Тот ли?…
Против воли закрадывается сомнение — не хочет ли Люций подшутить над ним, выдавая недавно умершего человека за того извлечённого из двухтысячелетней могилы?..
Куда делись чернота пересохшей кожи и общий «каменный» облик мумии? Так выглядят люди через несколько дней после смерти. Жёлто-восковая кожа кажется даже розоватой из-за цвета жидкости, в которую погружено тело. Это придаёт трупу «теплоту» жизни. Волосы не прилипают больше к черепу, они «всплыли», и не надо никакого прикосновения к ним, видно и так — они мягки и шелковисты.
— Волшебство какое-то! — Владилен встряхнул головой, точно все ещё не убеждённый в том, что это зрелище он видит наяву, а не во сне. — В чём дело, Люций? Что тут произошло? Когда я видел его три года назад, это был несомненный труп. А теперь он почти что ожил.
Люций улыбнулся.
— Ну, это, конечно, сильное преувеличение, — сказал он. — Труп остался, как и был, трупом. Но клетки кожи ожили, это верно, и отсюда огромная внешняя перемена. Это результат трёхлетнего непрерывного действия излучения и питательной среды, в которой находится тело.
Владилен схватил его руку.
— Значит, вас можно поздравить? — спросил он. — Вы добились цели?
Люций покачал головой.
— Поздравлять пока ещё не с чем, — ответил он. — О том, что сейчас происходит с телом, мы знали раньше, чем начали работу над ним. Это повторение старых опытов, только в большем масштабе в смысле времени. Клетки наружного кожного покрова легко впадают в состояние глубокого анабиоза и сравнительно быстро выходят из него. Нами доказано, что даже две тысячи лет — недостаточный срок для того, чтобы клетки умерли окончательно, то есть окончательно потеряли способность к обмену веществ. Вот и всё. Это ещё не так много.
— Вы прекрасно знаете, что это не так, — раздался за ними чей-то голос.
Люций и Владилен обернулись. Возле них стоял Ио.
— Рад вас видеть! — сказал он, протягивая руку гостю. — Каким ветром вас занесло к нам? — и, не ожидая ответа, повернулся к своему товарищу: — Откуда такой пессимизм, Люций? Ожили не только клетки наружного кожного покрова. В чём дело?
— Я этого пока не вижу, — сказал Люций.
— Вы не верите показаниям приборов?..
— Я хочу убедиться в этом собственными глазами.
— Кто же вам препятствует это сделать? — Ио пожал плечами. — Столкновение двух противоположных желаний. Вы знаете, Владилен, он запутался. С одной стороны, ему хочется продолжать опыт и заставить все клетки тела, как бы глубоко они ни находись, вернуться к жизни. С другой стороны, не терпится вскрыть тело и осмотреть, в каком состоянии внутренние органы. Одно исключает другое. Вот почему наш Люций в столь мрачном настроении.
Люций улыбнулся.
— Но ведь и сам Ио не в лучшем положении, — сказал он.
— Я слышал, что вы добились согласия на анатомирование тела, — сказал Владилен.
— Да, конечно! — иронически ответил Люций. — Нам разрешили вынуть мозг. А если говорить по-настоящему, то надо вынуть все органы тела и работать над каждым из них в отдельности. Но тогда нечего будет хоронить.
