Аркадий Стругацкий - Том 11. Неопубликованное. Публицистика
В те годы я регулярно включала в издательские планы произведения Стругацких, в том числе «Гадких лебедей» – их судьбу решило их издание в одиозном по тем временам издательстве «Посев». «Улитку на склоне» и «Сказку о Тройке», которые я тоже вставила в редакционный план, опубликовали журналы «Байкал» и «Ангара», за что их редакции были разогнаны, и когда-нибудь опубликовать их в «Молодой гвардии», особенно ввиду сложившегося определенного отношения главной редакции издательства к авторам, не оставалось никакой надежды.
В «План издательства» 1972 года был включен «Пикник на обочине», и тогда же мы направили в главную редакцию первый экземпляр договора на эту книгу. Договор некоторое время походил между Осиповым и его заместителем И. Ф. Авраменко, оброс резолюциями и затем благополучно лег в «долгий ящик» директора В. Н. Ганичева. В 1973 году мы с С. Г. Жемайтисом снова включили в издательский план «Пикник» и снова направили в главную редакцию экземпляр договора. Его постигла та же участь. В 1974 году мы успели до увольнения С. Г. Жемайтиса направить Ганичеву третий экземпляр договора – с тем же результатом. Зато, когда в 1980 году изуродованный «Пикник на обочине» (читай «Комментарии» Б. Стругацкого) вышел, Медведев заважничал и хвастался: «Вот Клюева с Жемайтисом не могли пробить «Пикник», а я пришел – и пожалуйста». Однако, в 1973 году мне удалось опубликовать отрывок из «Пикника» в 25-м томе БСФ. На этом моя карьера в «Молодой гвардии» закончилась.
Но моя работа и содружество с Аркадием и Борисом продолжались, пока я работала экспертом по художественной литературе во Всесоюзном агентстве по авторским правам с 1974 по 1982 год. В 1973 году СССР вступил в международную конвенцию по авторским правам, и созданный в связи с этим ВААП должен был, по идее, заботиться о соблюдении авторских прав советских писателей, художников, композиторов, ученых и других творческих работников, в том числе и о причитающихся им гонорарах (на деле Агентство больше заботилось о том, как бы побольше содрать для государства и себя с бедных авторов). Первые несколько лет председателем правления ВААП был Б. Д. Панкин, бывший журналист, очень современный человек, умный, энергичный и волевой. Он сделал немало, чтобы поддержать литературу, не котировавшуюся в верхах и среди литературных боссов. Предложить советскую фантастику зарубежным – и, прежде всего, американским – издателям была его идея. В результате меня стали приглашать на переговоры со многими издателями, в том числе и с американским издательством «Макмиллан». В 1976 году издательство «Макмиллан» приступило к изданию серии «Лучшее в советской фантастике».
В первую очередь стали выходить произведения Стругацких. Практически все, что было написано Стругацкими до 1982 года, включая запрещенных у нас «Гадких лебедей», было там издано. Причем, заботами Б. Д. Панкина на «Гадких лебедей» был заключен договор и выплачен гонорар – как это ему тогда удалось, осталось загадкой для меня. Платило Агентство авторам ничтожно мало: до 85% гонорара уходило в пользу государства и ВААП. Лишь в тех случаях, когда произведение уступалось зарубежному издателю в рукописи, еще не изданным в СССР, из авторского гонорара изымалось всего 15%, а не 85. И мне удалось, благодаря моей дружбе с редакцией журнала «Знание – сила», уступить права «Макмиллану» на две повести – «За миллиард лет до конца света» и «Жук в муравейнике» – в виде рукописи (78 – 79 годы). Но до отправки рукописи зарубежному издателю ее все равно было необходимо провести через Главлит (т. е. цензуру). «За миллиард лет до конца света» мне удалось отправить без хождения в Главлит: повесть уже лежала в редакции журнала с разрешением цензора на публикацию первых глав. Сославшись на это, я благополучно отправила рукопись в Америку. А вот с «Жуком в муравейнике» мне самой пришлось идти в Главлит. Рукопись пролежала у цензора около двух месяцев (я очень боялась, что повесть успеет за это время выйти в журнале, и тогда Стругацкие потеряют немалую сумму). Наконец, мне позвонили, и я отправилась на площадь Ногина – там в огромном, мрачном здании располагался тогда Главлит. Посидела, подождала вызова в приемной, похожей на милицейскую: барьер, за которым сидит страж, окошечко, в который подают принесенные документы, телефон на столе. Спустя некоторое время меня вызвали. Вошла в какую-то полутемную, холодную, продолговатую комнату, в которой едва умещались два больших, тоже темных стола и за ними – по цензору. Вручив мне рукопись со словами – «И чего только находят люди в этой фантастике!», один из них вдруг спросил меня: «А правда, что Стругацкие уезжают в Израиль?» Я пришла в ярость и набросилась на них обоих. «Как вам не стыдно! – орала я. – Вы сидите здесь, чтобы защищать честь советских писателей, а сами распускаете дурацкие слухи!» – и что-то еще в том же духе. Меня постарались поскорее выставить, да я и сама, обняв рукопись с необходимой печатью и росписью, поспешила покинуть это мерзкое заведение.
В 1982 году я ушла на пенсию. К этому времени «Макмиллан» закончил издание произведений Стругацких, но продолжал печатать серию советской фантастики. На английский язык большинство произведений Стругацких перевела Антонина Буис, внучка знаменитых русских купцов Корзинкиных, владельцев многих домов в Москве и Петербурге. Одно из их имений находилось в нынешнем Строгине, в Троице-Лыкове. Сохранился парк, две церкви, и, когда Антонина была в Москве, мы свозили ее в имение ее предков, старый дом еще стоял в полуразрушенном, плачевном состоянии.
Перевел одну из повестей (чуть ли не «Сказку о Тройке», впрочем, могу ошибиться) и редактор серии Роджер де Гаррис. Перевод его был не так хорош, как переводы Буис. (Все корректуры переводов Роджер присылал на просмотр мне.) Публикация книг Стругацких в «Макмиллане» помогла выходу там же произведений Д. Биленкина, А. Днепрова, В. Шефнера, И. Варшавского и других советских фантастов, публиковавшихся в Библиотеке советской фантастики в «М. г.» в 1966 – 74 гг. Вслед за американскими изданиями советской фантастики ею заинтересовались западногерманские издательства, в частности, одно из крупнейших того времени «Таннисман Ферлаг», в котором также вышли почти все произведения Стругацких. И затем с творчеством А. и Б. Стругацких познакомились читатели почти всех стран мира. И заслуга в том не моя и не ВААП – причина здесь одна: талант Братьев.
Да, припомнился мне еще один эпизод из нашей жизни. Первые рукописи Стругацких приходили ко мне напечатанными петитом на той самой машинке, о которой с такой нежностью вспоминает Борис в своих «Комментариях». Однако, в производство рукописи, написанные петитом, не принимали. Поэтому рукописи Стругацких приходилось отдавать в перепечатку в наше машбюро (тогда это делалось бесплатно, и машинистки у нас работали классные). Приблизительно в 1963 году Аркадий попросил меня поменяться с ним машинками, что мы и сделали. Через некоторое время Аркадий вернул мне мою машинку, а свою брать отказался: он приобрел себе новую. И теперь эта реликвия, на которой создавались произведения Стругацких первого периода вплоть до романа «Трудно быть богом», хранится у меня. Я предлагала ее в свое время в музей журнала «Знание – сила», там вроде бы заинтересовались, хотели забрать ее да так и не удосужились. Так она бедняга и остается у меня, никем не видимая, никем не востребованная.
