Роман Злотников - Трилогия «Арвендейл»
— Что случилось, энистер Мит? — вежливо, но твердо поинтересовался Трой. — Почему у него след от удара?
Энистер Мит, досадливо сморщившись, покосился на валявшееся в углу тело одного из своих лодочников (между прочим, самого дюжего из них) и нехотя произнес:
— Ничего особенного. Джо решил ему помочь — протянул весло, чтобы тому ловчее было выбираться из люка и… немного не рассчитал. А этот ваш немой выхватил весло и начал крушить все подряд.
Трой и Арил обменялись понимающими взглядами. Да уж, энистер Мит все никак не мог угомониться.
— Понятно… дело в том, что Марел у нас из крестьян, так что вполне мог обознаться по поводу намерений. Они же там у себя привыкли оглоблями драться… — смиренно, но подпустив толику яда в голос пояснил Трой. — Вы уж его простите.
Энистер Мит, все так же морщась, молча кивнул, а потом ткнул рукой куда-то в сторону:
— Пока спрячьтесь там.
Он махнул рукой своим людям и двинулся в противоположную сторону. Оставшись в одиночестве, Трой и остальные настороженно огляделись. Они находились в обширном пакгаузе, устроенном таким образом, что часть его располагалась на пирсе, а часть — уже на берегу. И под той частью, что была выстроена на пирсе, как раз и находилась камера с тайным причалом. Арил шагнул к Крестьянину и, бесцеремонно ухватив его за подбородок, нагнул его голову к себе.
— Знатно… не рассчитал, — хмыкнул тот. — Чуть пол-лба не снес.
Трой зло скрипнул зубами. Энистер Мит прямо-таки напрашивался, чтобы ему преподали урок. Ну есть на свете такие люди, которым очень тяжело жить с ненабитым таблом, и этот самый энистер, что бы это ни означало, судя по всему, был как раз из таких. Но пока у Троя были связаны руки. Оставалось только терпеть…
Прежде чем на складе появились люди, им даже удалось немного подремать. Устроившись в углу на тех самых тюках с шкурами, которые попали на этот склад нынешней ночью, Трой приказал Арилу и крестьянину отдыхать. Крестьянин тут же затих на боку, подсунув под щеку кулак, а Арил поначалу слегка поворчал по поводу того, как Трой распределяет обязанности, но потом тоже умолк. Трой же устроился у стены, опершись на нее спиной, и задумался. Он уже, по рассказам, слегка представлял обитателей земли Глыхныг, но действительность превзошла все ожидания. Да уж, до сих пор ему ни разу не встречались люди, настолько уверенные в том, что они живут на самом благословенном всеми богами куске суши и оттого все остальные должны им непременно завидовать и повиноваться…
Крестьянин сменил его где-то через час. Трой его не будил. Крестьянин сам заворочался, потом скинул ноги и спрыгнул с тюков. Пару раз махнув руками, чтобы размять мышцы и развеять дрему, он подошел к Трою и жестом показал, что теперь его очередь дежурить. Трой молча кивнул и, забравшись на нагретое место, отрубился, похоже, еще до того, как щека коснулась обшивки тюка.
Проснулся он сам. От жуткого скрипа открываемых ворот склада. Похоже, энистер Мит недаром жалел жира на смазку петель, ибо столь жуткий скрип должен был, вероятно, служить сигналом тем, кто по темным углам его склада с двойным, так сказать, дном занимался всякими не слишком законными делами. Иначе объяснить столь дерущий по коже звук было нельзя.
Они с Арилом успели спрыгнуть с тюков и слегка привести себя в порядок, когда впереди послышались голоса и отблески света. А затем из бокового прохода появился энистер Мит в сопровождении какого-то дородного господина, сосредоточенно двигающего нижней челюстью. Остановившись перед тремя пришельцами, он окинул их уже привычным презрительно-надменным взглядом и процедил сквозь постоянно двигающиеся зубы.
— Эти, что ль? Ну и рожи.
Энистер Мит недовольно поморщился:
— Я тебя не любоваться на них привел, Фолуй. Если ты считаешь, что созерцание этих, как ты, впрочем, правильно заметил, крайне тупых и уродливых физиономий не стоит четверти стоуна золота, то можешь избавить меня от своего присутствия.
Фолуй глубокомысленно сделал еще несколько жевательных движений, а затем махнул рукой:
— Да ладно, Мит, не шуми, договорились же…
После чего поставил на тюк лампу, которую держал в руке, и, наклонившись, принялся отвязывать от пояса всякие принадлежности — мешочек с перьями, закрытую плотно притертой пробкой чернильницу-невыливайку, связку пергаментов и так далее…
Спустя пять минут, все так же не прекращая жевать, он устроился за низеньким столиком, принесенным одним из служащих склада, и недовольно пробурчал:
— Имя?
Трой замер. Легенду-то они отработали на совесть, но вот озаботиться тем, чтобы придумать себе новые имена, как-то не догадались. С другой стороны, представляться Троем Побратимом тоже было чревато, а ну как при проверке документов, каковая у них здесь, по рассказам старика Сайи, для чужеземцев была, почитай, на каждом шагу, нарвешься на кого сметливого? Но вот так, с бухты-барахты, ничего как-то в голову не приходило.
— Ишах, ваша милость, — просунул голову вперед Арил.
— Как-как? Ишак? — заржал дородный. — Ну и имечко ты себе нашел, чужак…
Арил глуповато ухмыльнулся И пожал плечами.
— Так то не я, ваша милость, то родители, — он печально вздохнул. — Вот так всю жизнь и мучаюсь.
— Ладно, — махнул рукой писец. — Насмешил, молодец. А твое как?
— Рыгул, ваша милость, — поспешно ответил Трой.
— А немого вашего как кличут?
— Так Оглоблей и зовем, — вновь встрял Арил. — Он, сами видите, немой — сказать ничего не может, а грамоте не обучен. Вот на наше прозвище и откликается. А то как его еще звать, Мгум, что ли?
Подобное предположение вновь привело писца в веселое расположение духа. Так что работу он закончил в отличнейшем настроении.
— Вот, держите, подорожная и разрешение на пребывание на трех варваров-арбайтеров сроком на два месяца… Да уж, ничего себе троица — Ишак, Рыгало и Оглобля! — снова захохотал он. Трой принял свиток пергамента, на котором удостоверялось все вышесказанное, а также стояли все положенные отметки и печати, и передал его Арилу. А сам развязав тесемки дорожного мешка и выудил из его недр кошель с золотом.
— Давай сюда, — тут же раздался раздраженный голос энистера Мита, и в следующее мгновение кошель был выдернут из его рук с силой, которую сложно было подозревать в столь крошечных и коротеньких пальцах.
— А теперь проваливайте с моего склада, и чтобы вашего духу здесь больше не было.
Трой молча кивнул, и все трое торопливо двинулись к выходу, ориентируясь на свет, льющийся из открытых ворот склада, и гомон голосов, доносящийся оттуда же.
