Бертрам Чандлер - Вернуть вчерашний день
Будь я в лучшей моральной и физической форме, я бы успел вовремя отцепиться, чтобы выпрыгнуть из кресла — и это был бы наихудший изо всех возможных вариантов. Корабль, глубоко зарывшийся в пыль, как мне стало известно позднее, обнаружить легко; а вот отдельного человека, утонувшего в пыли, значительно тяжелее. Ему повезет, если его найдут до того, как у него кончится кислород. Так я и сидел, пристегнутый, а отсек понемногу заполнялся мельчайшей пылью: постепенно она дошла до уровня гермошлема и поднималась выше.
— Служба управления полетами порта вызывает «Лунную девушку», — произнес голос с мрачным удовлетворением типа: «я-же-вас-предупреждал». — Вы сбились с курса.
— Я знаю, — ответил я.
— Джонни! — резкий голос Анны. — Джонни! Где мы? Что произошло?
— Мы опустились на поверхность, — сообщил я. — И опускаемся еще ниже.
Я, не отрываясь, смотрел на серую пыль, едва различимую в слабом свете встроенных осветительных систем моего гермошлема. Интересно, а что будет, если стекло не выдержит? И успокоил себя, впрочем, без особой убежденности, что здесь, на планете с низкой гравитацией, давление не может быть значительным.
Послышался новый голос, он излучал авторитет и производил впечатление, что его владелец знает, о чем говорит:
— Здесь капитан порта, «Лунная девушка». Спасательная служба на подходе. — Пауза. И затем: — Вы слышите меня, «Лунная девушка»?
— Я вас слышу.
— Что случилось? Какова ситуация на борту?
— Взрыв, — сказал я. — Повреждения в рубке управления. Капитан, главный офицер, оба вторых офицера, главный инженер — мертвы.
— Кто говорит?
— Джон Петерсен. Пассажир.
— Кто управлял кораблем?
— Я.
— Какова ситуация, Петерсен? Сколько выживших? Где они?
— Выжило трое. Казначей и второй инженер — в машинном отделении. Помещение загерметизировано, но есть лишь один скафандр, и баллоны почти пустые. Я сам застрял там, где раньше была рубка управления, похороненный в этой чертовой пыли. В скафандре. Воздуха осталось где-то на полчаса.
— Спасибо. Все оставайтесь на местах.
— Не вижу другого выхода, — отвечал я, глядя на бесформенную серую массу.
— В каком отсеке пробоина? — спросил капитан порта.
— В отсеке управления, в офицерской комнате. В настоящий момент в стволовой шахте вакуум: нам пришлось использовать внутренний воздушный шлюз.
— Хорошо. Попросите вашего инженера разгерметизировать стволовую шахту.
Я передал приказ Анне и услышал, как она повторяет его инженеру.
— Анна, какого рода спасательное оборудование у них здесь есть? — спросил я ее.
— Я его видела, — сказала она. — Оно всегда в состоянии готовности. Видела оборудование, но никогда не видела, как его используют. Наподобие огромного трактора, но на самом деле это лодка с плоским дном. У него гибкий шланг, вроде туннеля, и он может опускаться в пыль на нужную глубину…
— Надеюсь, это не займет у них много времени, — сказал я, с опаской поглядывая на показания датчика запаса воздуха внутри шлема. Как будто передо мной песочные часы, отсчитывающие минуты моей жизни. Наблюдение за этим датчиком, как ни странно, спасало меня от паники. У меня на спине что-то ужасно зудело: по идее, я мог облегчить зуд, если бы покрутился на месте. Но крутиться-то я и не мог. Давление пыли на скафандр не давало мне шевельнуться. Однако опасность, в которую я попал, волновала меня гораздо сильнее, чем это чувство дискомфорта!
— Капитан порта вызывает «Лунную девушку». Прямо над вами — бластер в работе.
Я не знал, что там за бластер. Звук его мне не нравился, это точно. Я был готов спрашивать о деталях, как вдруг хлынул яркий свет, и пыль рассеялась, как туман. Посмотрев вверх, я увидел огромную трубу, на конце ее желоб, в котором пыль исчезала, как в водовороте. Труба погрузилась ниже, и я заметил в ней человека в скафандре, держащего в руках длинный стержень. Конец стержня прикоснулся к искореженному металлу края пробоины, вспыхнул голубой огонек. Кусок обшивки потек, отвалился и бесследно исчез, как перед этим исчезала пыль.
Я отстегнул пояс и с трудом встал на ноги. Что-то схватило меня, дернуло и потащило к краю почти полностью открытой платформы, которая раньше была полом рубки управления.
— Ты, идиот, вернись на свое место! — раздался окрик в моих наушниках.
Я покачнулся, чуть не падая в струящееся море пыли, в дыру размером с небольшой плавательный бассейн, возле которого копошилась гигантская машина с длинным хоботом шланга. Я снова качнулся, пытаясь зацепиться взглядом за единственную неподвижную вещь в этом вертящемся нестойком окружении — за спасательный транспорт. Затем, в полном отчаянии, с усилием двинулся вперед. Меня сильно тянуло назад, чтобы удержаться, пришлось упасть на четвереньки и схватиться за подставку для радиоприемника. Зацепившись за нее, я перевел дыхание и начал перебираться в кресло, так неосторожно оставленное мною. Я едва успел заметить, что человек выбрался из трубы и теперь, со стержнем в руках, расчищал пол от мусора.
Я добрался до кресла, забрался в него и услышал характерный металлический звук. Посмотрел, что там такое, и увидел: труба опустилась, охватывая все пространство отсека, включая кресла и люк стволовой шахты. Спасатель пробежал своим стержнем всю внутреннюю окружность трубы — сейчас он производил сварку, а не резал и не сжигал.
— Как все это выглядит оттуда? — услышал я чей-то вопрос.
— Неплохо, Джо, — поступил ответ. — Пыль отступает, следов взрыва нет. Перемычки задраены наглухо.
— Тогда уменьшай давление, — он повернулся ко мне, помогая встать на ноги. — Теперь можешь снять шлем, если хочешь.
Еще как хочу! Внутри шлема было жарко и влажно, он не пропускал воздух. В трубе пахло машинным маслом, но воздух был чистым. Все, что я хотел сейчас — это дышать, дышать! Без особого интереса я наблюдал за странными манипуляциями с кнопками управления герметичными дверями: вот они раскрылись, и стала видна глубина стволовой шахты, внутри нее — спиральная лестница, по ней плавно взбираются две фигуры.
— Здесь все ваши? — спросил человек по имени Джо.
— Все, — ответил я. — Может, в офицерской комнате есть тела.
— Вам повезло, — сказал он. — Хорошо, что у нас были регулярные тренировки. Уже много лет прошло с тех пор, как последний корабль тонул в пыли.
— Надеюсь, что повезло, — согласился я.
Я помог Анне вылезти через люк. Она стояла рядом, пока не показался инженер Никки. В его взгляде не было благодарности, скорее, как я догадался и был шокирован, нечто близкое к ненависти. «И все-таки, — подумалось мне, — хоть ты и мелкоплавающий, но космолетчик, и понятно, отчего винишь меня: я чуть не угробил твой корабль». Чуть? На самом деле, я и понятия не имел, насколько хорошо работает служба спасения космопорта Пльзен. Они спасли наши жизни, но как насчет корабля?
