Вячеслав Львович - Перелом: Рассвет
Григория направили в санчасть, а сами поднялись на второй этаж. В вестибюле стояли два спецназовца. В комнате набилось порядком народа. Тут и вся группа психологов, и комендант с начальником охраны, с 4-мя конвоирами, командир спецназовцев и трое неизвестных.
– Так. Давайте знакомиться и приступать, – начал Владимир, – Я, Дугов Владимир Николаевич. Откомандирован в этот населённый пункт в качестве инспектора. Командира спецназа я знаю, группу учёных тоже, руководство посёлка, настоящее и бывшее также.
– Мы врачи, – заговорил один из трёх неизвестных. – Руководство предположило, что наша помощь пригодится, если некоторые испытуемые откажутся давать показания.
– Причем тогда тут врачи? – недоумённо проговорил Павлов.
– Один из нас гипнолог – Петр Петрович Левицкий, – невысокий, кругленький человек кивнул головой, – а мы – он указал на коллегу – Комов, и я, Ветров, занимаемся наркологическим тестированием.
– Это что? Сыворотка правды? – ахнул Павлов.
– Это вчерашний день, – усмехнулся Ветров, – сейчас наука сильно вперёд продвинулась. У современных средств нет ни привыкания, ни побочных эффектов. Препараты просто снимают критичность поведения.
Дугов обратился к группе психологов:
– У вас все готово? Тогда начнём. Давайте по комнатам и по спискам прогоняйте задержанных. Надо всех в неделю две, хотя бы предварительно рассортировать. Тесты, инструкции у вас есть, начинайте. Если нужно, я в вашем распоряжении.
Владимир повернулся к коменданту:
– Вы добровольно тестироваться будете?
– Я вообще не понимаю, что здесь происходит! Вы все арестованы по решению трибунала! Документ будет у меня нарочным уже сегодня. Всё это беззаконие и произвол!
– Это я могу пояснить, – перебил командир спецназа, – трибунал, на который Вы ссылаетесь, арестован за час до вашего ареста, вместе со всей цепочкой руководящих мерзавцев, на помощь которых Вы, видимо, уповаете, – повернувшись к Дугову, – одна из причин нашей задержки.
– Вы, кстати, – снова обернулся он к коменданту, – сильно помогли в выявлении вашей цепочки прохвостов.
– Это всё блеф, – помотал головой полковник, – ничего я проходить не буду.
– Понятно, – сказал Ветров, – значит это наш клиент.
– А Вы? – Дугов повернулся к лейтенанту. – Тоже нет! – повернувшись к Павлову, – Сергей Валерьевич, где могут расположиться эти специалисты? – указал на врачей.
– Двадцать восьмая свободна, да и медсанчасть, если нужно… Там несколько комнат. Если нужна какая-то медицинская специфика, ну вода там или ещё что…
Ветров наклонил голову:
– Нет, ничего не требуется, разве что кресло. Можно обычное, рабочее, лишь бы подлокотники были. Иногда требуется на начальном этапе зафиксировать руки – ноги. Брыкливые попадаются, – и уже к полковнику, – Вы из брыкливых?
Посмеиваясь, врачи пошли из комнаты, а за ними комендант с начальником охраны, подталкиваемые бойцами. Командир повернулся к Павлову и Дугову:
– Я вас оставлю, надо проследить за отправкой уголовников, их направляют в специализированную колонию. Кстати, пустота этих колоний и насторожила руководство в первую очередь. Должно было быть переполнение, а тут даже некоторая убыль.
– Ничего, что Вы это нам рассказываете? – спросил Павлов.
– Нет, вся информация по этому поводу уже готовится к печати и показу по ТВ, по радио будут комментировать. Приказано не только ничего не скрывать, а наоборот – трепать языком как можно больше, причём всем. Ожидается большая информационная шумиха. Насколько я знаю, Вы, Владимир Николаевич, сильно поторопили события. Сейчас идут аресты практически всей верхушки МВД, прокуратуры. ФСБ чистят со страшной силой. Туда много мусора, извините за каламбур, за девяностые годы набилось.
– А причём тут уголовники? – перебил Владимир.
– Видимо готовились взять под контроль все новые посёлки, да и старые города подмять. В общем, готовился переворот. Нужен был бардак, хаос. Все задержанные, как планировали путчисты, должны стать ударными отрядами. Потом, взяв власть, всех их конечно перерезать, но трудно сказать конкретно. Во всяком случае, на днях официальная версия будет озвучена. Верю, что теперь, наконец, официальная версия будет мало отличаться от правды! А то зачем весь сыр-бор?! – кивнул, пошёл к выходу.
– А со мной как? – спросил Григорий.
– Понятия не имею, – Владимир посмотрел на Павлова, тот пожал плечами, – видимо никак. Пройдёшь тестирование, на всякий случай. И домой поедешь, а хочешь здесь, со мной побудешь.
– Нет уж, хватит с меня, дочку не видел уже сколько!
Владимир и Григорий прошли в соседнюю комнату. Павлов отправился к себе в кабинет.
– Виктор, будь добр, прогони по тестам вот этого товарища без очереди, – попросил Дугов, – а я пойду, послушаю, что наш комендант вещает.
Оставив Григория, Владимир прошёл в двадцать восьмую. Двое врачей возились у кресла, к которому был привязан полковник. Рукава рубашки закатаны, сами руки примотаны скотчем к ручкам кресла. Спецназовцы сидели поодаль и с интересом наблюдали. Один из врачей вводил через систему для переливания крови какой-то препарат в вену, другой крепил к полковнику датчики, соединенные с ноутбуком.
– Берите стул, располагайтесь. Нам по инструкции полагается всё на видео записывать, но сейчас некогда аппаратуру по правилам размещать, хотя две веб-камеры пишут и микрофон включён, – Ветров снова занялся настройкой датчиков. – Тут вся физиология на монитор выводится, так что контроль за ситуацией максимально возможный. В первое время накладки случались – непереносимость к некоторым препаратам. Сейчас всё контролируется. Если что-то не подходит, меняем на аналог, но это редко. Все препараты максимально совместимы с организмом, можно сказать – экстракты или аналоги собственных жидкостей тела человека.
– Что-то наш комендант неразговорчив, раньше вроде бы немотой не страдал? – спросил Дугов.
– Первичный эффект. Чтобы развязать язык надо его завязть. – Ветров рассмеялся. – Сначала наступает некоторая анемия, ступор речевого аппарата, потом это проходит. Важно, что допрашиваемый, а это именно допрашиваемый, находится в полном сознании, но не может критически воспринимать действительность. Даже речь продолжает быть внятной и логически выверенной. Вы увидите…
Минут через пять, Сомов глубоко вздохнул, расслабился. Из тела ушло напряжение, даже появилась рассеянная улыбка.
– Как видите, пошла вторая стадия процесса. Напряжение, даже некоторая конвульсивность сменилась расслаблением, релаксацией. Однако эйфории нет. Этот этап сходен по физиологии с глубокой медитацией. Уходят все заботы, тревоги, всё кажется легким и простым. Вместе с этим уходит и ответственность, воля. У нас есть список вопросов к этому господину, когда мы кончим, можете задавать свои, если они не будут касаться личной жизни допрашиваемого.
