Пол Андерсон - «...И слоновую кость, и обезьян, и павлинов»
— Большая честь для меня, сэр, — сказал он. Впрочем, его собственный ранг был ненамного ниже, чем у Эверарда. Он отвечал за деятельность Патруля в европейских землях — в период между рождением Давида и падением Иудеи.
Тир, возможно, занимал в мировой истории более важное место, но он никогда не притягивал и десятой доли визитеров из будущего от числа тех, что наводняли Иерусалим и его окрестности. Узнав должность Кортена, Эверард сразу понял, что директор не только человек действия, но и крупный ученый.
— Я прикажу Ханаи принести фрукты и прохладительные напитки. Затем распоряжусь, чтобы сюда никто не входил и чтобы прислуга никого не пускала в дом, — предложила Яэль.
За эти несколько минут Эверард и Кортен успели познакомиться. Последний родился в двадцать девятом веке в марсианском Новом Едоме. Без всякого хвастовства он рассказал Эверарду, что вербовщиков Патруля привлек сделанный им компьютерный анализ ранних семитских текстов плюс его подвиги во время Второй астероидной войны. Они «прозондировали» его, заставили пройти тесты, доказавшие его надежность, сообщили о существовании организации, приняли на службу и обучили — обычная процедура. Однако задачи перед ним ставились отнюдь не обычные, и работа его предъявляла порой исполнителю куда более высокие требования, чем работа Эверарда.
— Вы, очевидно, понимаете, что эта ситуация особенно тревожит наш сектор, — сказал он, когда все четверо расселись по местам. — Если Тир будет разрушен, в Европе пройдут десятилетия, прежде чем проявится мало-мальски заметный эффект, во всем остальном мире — века, а в обеих Америках и Австралазии — тысячелетия. Но для царства Соломона это обернется немедленной катастрофой. Без поддержки Хирама, он, по всей видимости, не сможет долго удерживать свои племена вместе; ну, а кроме того, увидев, что евреи остались в одиночестве, филистимляне не станут медлить со своими планами мести. Иудаизм, основанный на поклонении единому богу Яхве, пока еще нов и слаб. И вообще, это пока наполовину языческая вера. Мои выкладки показывают, что иудаизм тоже едва ли выживет. Яхве скатится до уровня заурядной фигуры в неустоявшемся и переменчивом пантеоне.
— Вот тут-то и конец практически всей Классической цивилизации, — добавил Эверард. — Иудаизм повлиял как на философию, так и на развитие событий у александрийских греков и римлян. Никакого христианства, а значит, западной цивилизации, византийской, и никаких наследников ни у той, ни у другой. И никакого намека на то, что будет взамен. — Он вспомнил еще об одном измененном мире, существование которого помог предотвратить, и снова нахлынули воспоминания, которые останутся с ним на всю жизнь.
— Да, конечно, — нетерпеливо сказал Кортен. — Дело в том, что ресурсы Патруля ограничены и к тому же рассредоточены по всему пространственно-временному континууму, имеющему множество не менее важных критических точек. Я не думаю, что Патрулю следует перебрасывать на спасение Тира все свои силы. Ибо если это случится и мы проиграем, все будет кончено: наши шансы восстановить первоначальную Вселенную станут ничтожно малы. Я считаю, что нужно создать надежную базу — с большим числом сотрудников, с хорошо продуманными планами — в Иерусалиме, с тем чтобы минимизировать последствия там. Чем меньше пострадает царство Соломона, тем слабее будет вихрь перемен. Тогда у нас будет больше шансов сохранить ход истории.
— Вы хотите… сбросить Тир со счетов? — встревоженно спросила Яэль.
— Нет. Конечно, нет. Но я хочу, чтобы мы застраховались от его потери.
— По-моему, это уже означает рисковать историей. — Голос Хаима дрожал.
— Понимаю вашу обеспокоенность. Однако чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер. Сразу хочу сказать: хоть я и прибыл сюда, чтобы предварительно обсудить все это с вами, но в любом случае я намерен добиваться одобрения своего предложения в высших инстанциях. — Кортен повернулся к Эверарду. — Сэр, я сожалею о необходимости еще больше сократить ваши скудные ресурсы, но, по моему глубокому убеждению, это единственно верный путь.
— Они даже не скудные, — проворчал американец. — Их, считайте, вообще нет.
«Да, какие-то предварительные изыскания были проведены, но после этого никого, кроме меня, Патруль сюда не направлял… Означает ли это, что данеллиане знают о моем успехе? Или это означает, что они согласятся с Кортеном — даже в том, что Тир „уже“ обречен? Если я проиграю… то есть если я погибну…»
Он выпрямился, достал из кисета трубку, табак и сказал:
— Дамы и господа, давайте не устраивать состязание, кто кого перекричит. Поговорим как разумные люди. Для начала возьмем имеющиеся у нас неопровержимые факты и рассмотрим их. Нельзя сказать, чтобы я знал очень много, но тем не менее…
Спор продолжался несколько часов.
После полудня Яэль предложила им прерваться на обед.
— Спасибо, — сказал Эверард, — но мне, по-моему, лучше вернуться во дворец. Иначе Хирам может подумать, что я бездельничаю за его счет. Завтра я загляну снова, о’кей?
На самом деле у него просто не было аппетита для обычного плотного обеда — в Финикии это означало жаркое из барашка или что-либо в этом роде. Он предпочел бы съесть кусок хлеба и ломоть козьего сыра в какой-нибудь забегаловке и обдумать при этом возникшую ситуацию. (Еще раз спасибо развитой технологии. Без специально разработанных генетиками защитных микроорганизмов, которыми его напичкали в медслужбе Патруля, он никогда не осмелился бы прикоснуться к местной пище — ну разве только если что-то жареное-пережаренное… Опять же, если бы не эти микроорганизмы, вакцинации от всех видов болезней, что обрушивались на человечество за долгие века, давно бы разрушили его иммунную систему.)
Он пожал всем руки, как было принято в двадцатом столетии. Прав Кортен или нет, но человек он приятный, в высшей степени компетентный и действует из лучших побуждений. Эверард вышел на улицу: солнце палило нещадно, но жизнь в городе бурлила по-прежнему.
У дома его ждал Пум. На этот раз он вскочил на ноги уже не так резво. Худое юное лицо его выглядело непривычно серьезно.
— Хозяин, — тихо сказал он, — мы можем поговорить наедине?
Они нашли таверну, где, кроме них, никого не было. По сути, таверна представляла собой навес, закрывающий от солнечных лучей небольшую площадку с мягкими подушками; посетители садились на них, скрестив ноги, а хозяин заведения приносил из внутренних помещений глиняные чаши с вином. Поторговавшись, Эверард расплатился с ним бисеринами. На улице, куда выходило заведение, было людно, однако в эти часы мужчины обычно занимались делами. И лишь вечером, когда на улицы падут прохладные тени городских стен, они разойдутся отдохнуть по тавернам — во всяком случае, те из них, кто сможет это себе позволить.
![Пол Андерсон - Патруль времени [сборник]](/uploads/posts/books/116954/116954.jpg)