Виктор Мясников - Короли ванадия
Проснувшись в холодном поту, не веря, что это всего лишь во сне поблазнилось, Петлов ощупал себя и, убедившись, что все на месте, облегченно расслабился. Но мерзкое ощущение не покидало, и снова уснуть он не смог. Хотя времени еще было мало, часок можно бы и вздремнуть.
Ванька выполз из спального мешка и отплыл в кабину управления, чтобы по привычке посмотреть утренние новости на телеканалах и что-нибудь из этой информации забросить на свой сайт. Через минуту сонливость и тревогу как рукой сняло, потому что началась паника, и Петлов судорожно принялся давить на кнопку тревоги. Примчался Басильев и, узнав причину тревоги, оказался в шоке. Было от чего — по всем каналам гнали практически один и тот же текст: «Ажиотаж на бирже! Акции «Королей ванадия» идут нарасхват!».
— Ты чего-нибудь понимаешь? — наконец Басильев обрел дар речи.
— Кажется, начинаю понимать, — Петлов тоже постепенно приходил в себя. — Герка, поп-идол безмозглый, ящер травоядный, голожаберная тварь! Похоже, сбросил свою долю акций.
Действительно, на биржу поступил миллион акций «Королей ванадия» по номинальной стоимости тысяча космобаксов.
Петлов остервенело принялся вызванивать знаменитого певца-исполнителя. Но по всем голографам отвечали какие-то помощники продюсера, администраторы, распорядители и прочая мелкая сволочь шоу-бизнеса. Наручный Геркин голограф не отвечал. Единственное, что утешало — рост котировок. К середине сессии давали уже 1920 ко-смобаксов за акцию. При этом пакеты предлагались солидные — по сто тысяч штук.
— Во разгулялись, спекулянты! — Басильев только головой качал от изумления.
Тут из голографа высунулась прилизанная голова в декоративных черепаховых очках:
— Господа, 177-й канал, «Финансы», обозреватель Арнольд Бил-бордов. Не могли бы вы прокомментировать свое решение о продаже акций.
— Нет никакого решения, — сердито набычился Басильев. — Это Еванов решил продать часть своих акций.
— Комментарии будут позже, — подлетел Петлов и отпихнул в сторону капитана.
— Значит ли это, — сделал стойку Арнольд, — что Герман Еванов решил полностью уйти в шоу-бизнес? Он покидает корпорацию «Короли ванадия»?
— Это означает, что Герка — дурак, — снова высунулся Басильев.
— Все, интервью закончено! — взвился Петлов и выключил голограф. После этого накинулся на капитана: — Ты что, спятил? Не соображаешь ничего? Ты зачем нам репутацию портишь?
— Ничего такого я не делаю, — в свою очередь, разъярился капитан Басильев. — Я только всем объявил, что Герка — дурак. И это так и есть.
— Если он дурак, то мы бы могли вести себя поумнее. Сейчас нам твой длинный язык аукнется.
Аукнулось очень быстро. Биржевые котировки стремительно покатились вниз. Буквально за пятнадцать минут они обрушились с двух тысяч до тысячи ста и продолжили падать. Все комментаторы связывали это с внутренними распрями в корпорации «Короли ванадия».
«Они передрались», — сказал «Коммерс-уикли». «Суперзвезда Герман Еванов порвал со старой компанией», — констатировал «Новост-ник». Ему возражал «Биржевик»: «Еванова выбросили из корпорации». «Королевство» трещит по швам», — подвел итоги «Финконтроль».
Два короля ванадия сидели в кают-компании и молча пялились в голограф. К концу сессии котировки упали ниже номинала. Только прекращение торгов предотвратило немедленный крах. Но было понятно, что наутро акции «Королей ванадия» рухнут до позорных пятидесяти космобаксов.
И тут позвонил Герка Еванов. Сам. Понял, видать, что все равно придется держать ответ перед друзьями. Но даже не поздоровался, а сразу попер:
— Мужики, мне деньги нужны были позарез! Усадьба-музей Пола Маккартни в Норильске продается. Я не мог допустить, чтобы ее уничтожили какие-то «новые чукчи», которые собирались там устроить оленеводство.
— Чья усадьба? — не понял Петлов. — Какого еще Маккартни?
— Обыкновенного Маккартни, основателя «Битлз», одного из великой тройки — Бетховен, Чайковский, Маккартни, на которых вся современная музыкальная культура стоит.
— А Моцарт? — грозно спросил Басильев.
— Чего — Моцарт? — не понял Герка.
— А на Моцарте не стоит?
— Нет, конечно, — Еванов усмехнулся снисходительно. — Моцарт — основоположник узкого направления: так называемый мобил-поп, музыки для мобильников. И творил он поздней, уже в двадцать первом веке.
— И что там за усадьба в Норильске? — мрачно поинтересовался Петлов.
— Ну, обычная такая для того исторического периода, — Еванов слегка стушевался, — крупнопанельная, в четыре этажа, на два подъезда. Прудик, где маленький Пол учился плавать на надувном матрасе, еловая аллея, березовая роща, где он с другом Лениным сочинил свою первую песню. Здесь же он написал и свое знаменитое «Есть ту-дэй».
— А с чего ты, Герыч, решил, что это действительно усадьба Маккартни? Он разве не ирландец?
— Нет, конечно. Он шотландец. И в Шотланде у него замок-музей. Но детство Пол провел в этой усадьбе под Норильском у бабушки Арины Родионовны. Там и памятник ему стоит. И собрание пластинок, фотографии на всех стенах. Его личная скрипка работы мастера Немухина, и любимая электроарфа, на которой он перочинным ножом вырезал «Пол и Джон — друзья на век. Не забудем Диксон и Певек». — В интонации Германа Еванова сквозило восхищение великим предшественником. — И уникальная коллекция газетных вырезок о нем — шестнадцать тысяч единиц. И масса других реликвий — его одноразовые стаканчики, зубные щетки, кусочек мыла, флаконы из-под одеколона, фантики от жвачки, крышка от унитаза. Все подлинное!
— И все это стоит миллиард? — не поверил Петлов. — Миллиард космобаксов? А поторговаться?
— В таких случаях не торгуются, — вздохнул Еванов. — Это же культурно-историческое наследие человечества, а оно бесценно.
— Герыч, мы же договаривались не продавать акции, — сурово оборвал его капитан Басильев.
— Так ведь не контрольный же пакет, ребята, — заныл Герка. — А усадьбу эту, «Земляничную поляну», я должен был спасти. Это моя миссия.
— Контрольный, конечно, у нас остается, да вот только подешевел этот пакет в десять раз, — сурово ответил Петлов. — Ты, конечно, свою долю уже получил, а на нас тебе наплевать.
— Да вы что, ребята, — изумился Еванов, — я ничего такого и не думал. Просто памятник культуры спасал… Ну давайте, я заявление сделаю? — Еванов чуть не плакал. — Сейчас позову пресс-секретаря и объявлю.
— Объявлять будем все вместе, — остановил его Петлов. — Это единственное, что остается. И нам с Сашкой придется тоже по миллиону акций на рынок выбросить, чтобы убедительно выглядеть.
