Фредерик Пол - За синим горизонтом событий (Хичи - 2)
- Ох, Вэн!
И Джанин объяснила, кто такой Санта Клаус и что такое Рождество, а потом рассказала о зиме, о снеге, о том, как и какие подарки делают родным и друзьям. И от этого рассказа лицо Вэна прояснилось, он начал улыбаться.
Странно, но с улучшением настроения у Вэна Джанин становилась все мрачнее. Рассказывая ему о мире, в котором она жила, Джанин все время думала, что их ждет впереди. "Наверное, отец прав, - нервно покусывая ногти, размышляла она. - Лучше упаковать вещи и улететь, вернуться к реальной жизни".
Все другие альтернативы сейчас пугали ее. Когда Джанин позволяла себе подумать, что их ждет, ее начинало пугать место, в котором они оказались, какой-то странный артефакт, который упрямо прокладывает в космосе курс к неизвестной цели. А если они прибудут на место? - не в первый раз задавалась она вопросом. - Что они там найдут? Или, если отправятся с Вэном на его обещанные небеса, что или кто их там ждет? Хичи? Хичи! Вот где таилась причина страха! Всю жизнь Джанин прожила среди разговоров и самых разных домыслов о хичи. Они были ужасны, но нереальны, почти мифичны. Как Черный Питер или Санта Клаус. Как Бог. Мифы и божества легко переносить, когда в них веришь. Но что, если мифологические чудовища оживут и станут реальными?
Джанин понимала, что остальные боятся не меньше нее, хотя по их словам этого не скажешь - старшие подавали ей пример храбрости. Она могла только догадываться, что творится в их душах. Тем не менее Джанин знала, что Пол и ее сестра относятся к реальным хичи точно так же, но сопротивляются своему страху ради тех благ, которые могут приобрести. Другое дело отец. Он больше опасался того, что его дочь недостойно поведет себя. А еще старый Пейтер страшился, что умрет, прежде чем получит деньги за свою храбрость.
А что чувствовал Вэн? Он казался таким простым и наивным, когда водил Джанин по своим владениям, как ребенок, показывающий друзьям игрушки. Но она догадывалась, что это не совсем так. Если Джанин что-то и поняла за свои четырнадцать лет, так это то, что простых людей не бывает. Просто сложность Вэна была в другом, и она сразу сообразила это, когда он показал ей единственный работающий водяной кран. Вэн не мог пить эту воду и использовал место в качестве туалета. Джанин, которая выросла в условностях западного мира, вначале пыталась делать вид, что никаких экскрементов не существует. Сама она никогда не привела бы ни Вэна, ни кого-либо другого в подобное место, с его грязью и устоявшимся запахом дерьма. Но этот космический Маугли, Вэн, не испытывал никакого замешательства, и Джанин так и не удалось заставить его понять.
- Куда-то мне ходить нужно было, - упрямо оправдывался Вэн, когда девочка упрекнула его, что он не пользуется корабельным туалетом, как все остальные.
- Да, но если бы ты ходил в сортир, наша Вера знала бы, когда ты заболеешь, - пыталась заинтересовать его практической пользой Джанин. - Она всегда анализирует наше... ну, то, что бывает в сортире.
- Должен быть и какой-то другой способ наблюдать за человеком, ответил Вэн.
- Он есть, - вспомнила Джанин. У них на корабле был небольшой подвижный биоанализатор, который время от времени брал у всех анализы на исследование. Когда было необходимо, он работал и с Вэном. Но Вера не слишком умный компьютер, она не догадалась перепрограммировать анализатор, чтобы во время болезни он поставил Вэна на стационарное обслуживание. А потом стало поздно. - В чем дело? - поинтересовалась Джанин. Вэн явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- Когда Мертвецы делали медицинский осмотр, они втыкали в меня всякие штуки. Мне это не понравилось.
- Но это для твоей же пользы, - строго сказала Джанин. - Эй! У меня идея. Давай поговорим с Мертвецами.
Тут проявились сложности самой Джанин. На самом деле она не собиралась разговаривать с Мертвецами. Просто хотела уйти подальше от смущающего ее места. Но к тому времени, как они прошли в помещение Мертвецов - там же находилась и кушетка Вэна, - Джанин решила, что желает чего-то еще.
- Вэн, - сказала она, - я хочу испытать кушетку.
Он откинул голову назад, сощурился и,, оценивающе глядя на нее, проговорил:
- Ларви велела мне больше не трогать ее.
- Я знаю. Как на нее лечь?
- Вначале вы говорите одно, а потом совсем другое, - жалобно проговорил Вэн. - К этому очень трудно привыкнуть.
Но Джанин уже легла на кушетку и попросила:
- Закрой верх.
- О-о-о, - пожимая плечами, протянул он. - Если уж ты решила, что ж... Вот здесь защелкивается, где твоя рука. Когда захочешь выйти, просто нажмешь.
Она потянула на себя сетку, глядя на недовольное сосредоточенное лицо Вэна.
- Это... больно? - спросила Джанин.
- Больно? Нет!
- Ну а как тут себя чувствуешь?
- Джанин, - строго сказал он, - ты как ребенок. Зачем спрашивать, если ты сама сейчас все почувствуешь и увидишь? - Вэн натянул над ней мерцающее сетчатое покрытие, и замок сбоку захлопнулся. - Лучше себя чувствуешь, когда спишь, - пояснил Вэн сквозь проволоку.
- Я не хочу спать, - возразила она. - И почему-то не вижу и не ощущаю ничего особенного...
И тут Джанин почувствовала. И совсем не то, что ожидала по своему опыту лихорадки. Не было никаких навязчивых изменений личности, никаких определенных чувств. Она видела только теплое насыщенное свечение. Джанин была окружена им со всех сторон, она купалась в нем и являлась всего лишь атомом в океане умиротворения и безмятежности. У других подобных атомов не было ни формы, ни индивидуальности. Они были неосязаемы, не имели ни громоздких форм, ни острых углов.
Открывая глаза, Джанин по-прежнему видела сквозь сетку лицо Вэна - он с беспокойством смотрел на нее. "А другие души? - с сожалением подумала Джанин. - Они совсем бестелесны и даже нереальны". И все же она чувствовала их, как никогда раньше не ощущала ничье присутствие. Вокруг себя. Совсем рядом. И даже у себя внутри. Они источали тепло и доброжелательность. Успокаивали.
Когда Вэн наконец откинул сетчатый полог и потянул Джанин за руку, она лежала, глядя на него отсутствующим, бессмысленным взглядом. У нее не было ни силы, ни желания встать, и Вэну пришлось помочь ей. Поднявшись, она склонилась ему на плечо, и они двинулись назад.
Молодые люди были на полпути к кораблю, когда впереди показались остальные члены семьи. Они были в ярости.
- Глупое отродье! - заревел Пол. - Если ты еще раз так сделаешь, я тебя изобью!
- Она больше не будет, - угрюмо ответил за Джанин отец. - Я об этом сейчас позабочусь. А что касается тебя, маленькая мисс, мы поговорим позже.
Все непрерывно ссорились. Никто не побил Джанин за то, что она воспользовалась кушеткой. Никто не наказал ее. Они все наказывали друг друга и делали это непрерывно. Мир, который продержался три с половиной года, который они сами себе навязали - альтернативой было только убийство, закончился. Пол и Пейтер не разговаривали два дня, потому что старик, ни с кем не посоветовавшись, разобрал кушетку. Ларви и отец орали друг на друга, потому что она запрограммировала обед с большим количеством соли, а этого продукта на корабле было слишком мало. Пол и Ларви больше не спали вместе, они почти не разговаривали, и вряд ли этот семейный союз сохранился бы, если бы в пределах пяти тысяч астрономических единиц оказался бы суд.
