Владимир Немцов - Семь цветов радуги
- Что ж тут обидного? - решил вступиться за неизвестную ему Фроську Бабкин. - Это смелые люди, живут в диких прериях, - вспоминал он когда-то читанные романы Майн-Рида, - скачут на конях...
Больше ничего Тимофей не помнил об этих непонятных для него героях. Он знал только то, что в детстве его сверстники зачитывались приключениями "американских пастухов".
- Не горюй, Сергей, - успокоил его Бабкин. - У тебя дело тоже интересное, а главное - нужное. Можно сказать, что и ты ковбой...
Бабкин снова ошибся. Все в Девичьей поляне ему казалось чудесами: и трактор Тетеркина, и непонятные дела Шульгиной. Он впервые увидел колхозного пастуха с радиостанцией. Но не только эти зримые доказательства чудесных превращений в колхозной деревне наблюдал приезжий гость. Другое, более глубокое изменение буквально обезоружило Бабкина. Он думал, что мальчик-пастух, услышав лестное для ребят его возраста сравнение с ковбоем, мило улыбнется и еще выше поднимет голову. Все произошло иначе.
Сергей слегка опешил, затем остановился и, смотря на Тимофея синими обиженными глазами, сказал:
- Может, и не понравится вам, но я все-таки скажу. Девчата в шутку меня обзывают ковбоем, Фроська со зла, а вы по серьезному. Потому и обида особая берет на эти ваши слова.
Молча выслушивал Бабкин этот не совсем понятный для него выговор, но чувствовал, что пастушок в чем-то прав.
- Понятие надо иметь, - продолжал упрямец, смотря гостю в глаза и пропуская мимо себя стадо. - Что такое ковбой? Да разве это настоящий пастух? Эка невидаль - скакать на коне и коров арканами душить. Как поймает скотину, так и тащит по земле за шею.
Бабкин невольно улыбнулся, - так вот чем недоволен этот рачительный хозяин!
- Ничего тут нет смешного, - сказал Сергей и, потрепав по морде тянувшуюся к нему безрогую корову, с грубоватой нежностью пробасил: - Ну, иди, иди... Нечего!
- Вы думаете, я за себя обижаюсь? - Сергей снова обратился к Бабкину. - За все наше дело обида берет. Ковбой, - презрительно протянул он, словно стараясь дать почувствовать городскому парню, сколь низко он ставит этого горе-пастуха. - Никакого у него нет понятия о скотине. Она тоже требует к себе уважения, а то арканом... за шею. Да вы видите, у меня даже кнута нету. Часы есть, радиостанция. Если что случится, сразу могу помощь вызвать...
- Что же может случиться? - стараясь поддержать разговор именно в этом конкретном плане, спросил Тимофей.
- Волки, - неожиданно подсказал Никитка.
Ни Сергей, ни Бабкин не замечали, что любопытный помощник колхозного пастуха все время вертелся около старших.
- Опять! - крикнул Сергей и, выхватив из радиостанции антенну, шутливо замахнулся на своего подпаска.
Тот словно этого ожидал и юркнул в сторону под брюхом у коровы. Легкий удар пришелся по ней. Корова, как показалось Бабкину, удивленно посмотрела на пастуха. "Это еще что за новости?" - словно говорили ее глаза.
Сергей виновато погладил Пеструху.
- Вы думаете, мне деваться некуда, что я вдруг стал пастухом? Это моя бабка грозилась раньше: "В пастухи, мол, отдам". А я вот и сам ушел, ее не спросился, потому люблю я это дело. С осени на зоотехника буду учиться. Сергей приподнял свои мохнатые брови и мечтательно добавил: - Скоро у нас в Девичьей поляне и для пастуха нужно будет высшее образование.
Он заметил недоверчивую улыбку Бабкина.
- Ну да, конечно, - со вздохом заметил Сергей. - Вы, небось, считаете, что я очень высоко понимаю о нашем деле? Какая же для пастуха нужна наука?
Он по-хозяйски оглядел идущее впереди стадо и приподнялся на цыпочки, чтобы через лес движущихся рогов увидеть Никитку. Тот, как дирижер, размахивал тонкой хворостинкой и строго следил за равнением в передней шеренге.
- Мне тоже раньше думалось, - продолжал Сергей, шагая рядом с Бабкиным и постукивая по голенищу прутиком антенны. - Пастушье дело - это никакая не наука. А потом чисто глаза открылись. Никифор Карпович помог... Теперь иду я и науку эту большую вижу. Вот, к примеру, корова, - он указал антенной на одну из них. - Раньше просто так, - буренка, а нынче она для меня мле-ко-пи-та-ю-ще-е. - Он значительно поднял палец и протянул это слово по слогам. - Парнокопытное. И об этом млекопитающем, на всех языках тыщи книг написаны. Или, скажем, вот трава. - Сергей нагнулся и сорвал под ногами пыльный стебелек. - Не просто трава, что коровы едят, а бо-тани-ка. Должен я, как пастух, знать эту науку - ботанику? Должен! Вон на траве роса блестит. Нет, теперь для меня это не роса, а охлажденный водяной пар. Должен я про это дело все как есть до точности знать или нет? - Он упрямо потупился.
Слушал Бабкин пастушка и уже не улыбался. Он чувствовал, как перед этим колхозным мальчуганом открывается новый мир. Все, что окружало его с детства, привычное и обыкновенное, словно заиграло чудесными, светящимися красками. "Действительно, новыми красками, - подумал Тимофей. - Как будто на картине у нас в институте. Висит она в зале между колонн, ничего особенного в ней нет: лес, трава, речонка. Повернешь выключатель, под потолком зажжется фара с темным стеклом. Невидимые ультрафиолетовые лучи заставят светиться краски люминофоры. Картина сразу оживает. Все на ней становится особенным, значительным. Листья кажутся словно сделанными из прозрачного зеленого стекла. Трава полыхает небывалым зеленым пламенем. В речонке светится золотом песчаное дно..."
Бабкин даже закрыл глаза, представив себе эту картину.
- Вот иду я по земле, - между тем говорил Сергей, довольный тем, что может высказаться перед городским, образованным человеком. - Иду по этой дороге и вроде как насквозь все вижу, - продолжал он. - Сверху это не просто земля, а почва, и дальше песок или там, скажем, камни не камни, а ми-не-ра-ло-ги-я. И вижу я, как сквозь эту минералогию река течет...
- Грунтовые воды, - поправил его Бабкин.
- Нет, река, - убежденно сказал Сергей. - Вот третьего дня за бугром... Он вдруг исподлобья взглянул на Бабкина и сразу осекся. Может быть, в глазах гостя он прочел слишком активный интерес к тому, что было за бугром.
Сергей отбежал в сторону и погрозил прутом антенны задержавшейся у куста корове.
- Ну, ты... млекопитающее!
Наводящими вопросами Бабкин пытался было узнать, что хотел сказать Сергей о том, что случилось третьего дня. Он был уверен, что речь идет о фонтане. Но почему этот пастушок, наверное, так же как и Ольга, скрывает от приезжих найденный источник?
Мимо на "москвиче" проехала Анна Егоровна. Она улыбнулась Бабкину.
Тимофей взглянул на часы и, к своему огорчению, заметил, что времени уже много. Он заболтался с этим "начальником колхозного стада", даже позабыл о Тетерки не.
Оглядевшись по сторонам. Бабкин с удивлением заметил, что давно уже кончилась деревенская улица и сейчас он идет по дороге на метеостанцию.
