Томас Уайлд - Звездный спидвей
– Итак, – сказал Джесс, – какое же приключение ты пережил сегодня?
Майку не хотелось сейчас думать об этом. Он чувствовал себя растерянным, преданным, беспомощным.
– Майкл Мак-Алистер Мюррей! – позвал высокий голос, и Майк обернулся. Это был человек, которого ему приходилось видеть раньше, спонсор или представитель завода.
– Да, сэр.
– Вы становитесь знаменитым! – Казалось, он не умеет говорить тихо.
– О вас повсюду говорят!
– Да, сэр. Похоже, что так. И смех и грех.
Человек обнял Майка за плечи и попытался оттеснить его от остальных.
– Пойдем, прогуляемся!
Майк беспомощно оглянулся. Джесс крикнул ему:
– Скажи, что я тоже не прочь. И обойдусь ему дешевле. Майк отшатнулся, чуть не угодив под робота-официанта.
– Майкл Мак-Алистер Мюррей! – еще раз воскликнул громкоголосый человек.
– Боюсь, что это я.
– Мы сделаем с вами бизнес, вы и я. Сделаем бизнес!
– Какой еще бизнес?
Майк удивлялся, зачем парню понадобилось оттаскивать его от остальных, если он все равно орал во все горло.
– Вы ведь меня знаете, да? – продолжал человек. – Вы ведь меня видели? Вы слышали, что обо мне говорят? Вам известна моя репутация?
– Я вас видел на приемах раз или два.
– Отлично! Отлично! Замечательно! Значит, мы поладим, вы и я. Мы ведь понимаем друг друга, честное слово. Разве не так?
Майк вздохнул:
– Да кто вы такой наконец?
Человек сделал большие глаза и оглядел комнату и всех присутствующих, которые почему-то не обращали на него никакого внимания, словно пытался сказать: «Вы меня разыгрываете? Спросите обо мне любого! Вам всякий скажет!»
– "Тойко Тойз"! – воскликнул он. – Вы надо мной смеетесь? «Тойко Тойз»! Вы в самом деле не знаете? Я Уйм Уонг, представитель «Тойко»!
– Прекрасно.
– Четвертая по величине фирма в обитаемой Вселенной! Майк кивнул.
Человек продолжал:
– Мы выпускаем Бластэйшн и Доггароид и Уилли Уини, и – кстати мы выпускаем Сэма Спидвея.
– Ах да.
– Сэм Спидвей!
– Да, я видел. Такая кукла с маленькой гоночной ракетой и чем-то, что дети принимают за смотровой отсек с пучком трубочек и шлангов. Рождественские игрушки, заполняющие прилавки Земли и нескольких десятков других прекрасных планет.
– Сэм Спидвей! – кричал мистер Уонг. – Он так здорово продается!
– О'кей. И что дальше?
– Что дальше? Вы спрашиваете меня, что дальше?
– Если вы будете так любезны и скажете мне.
Человек снова оглядел комнату и впервые понизил голос.
– Так ведь мы собираемся сделать для Сэма партнера. Понимаете?
Вроде юного стажера.
– В добрый час.
– Вы все еще не понимаете. Мы изучили общественное мнение. Вы тут всем очень нравитесь.
– Не всем, – заметил Майк.
– Многим, поверьте мне, многим. И по ящику вас на днях показывали, вы там что-то такое делали.
– Профилактику двигателя.
– Вот именно. Суть в том, что нам нужна модель для куклы, и вы как раз подходите.
– Я?
– Разве не об этом вы мечтали всю жизнь?
– Вовсе нет.
– Мы назовем его Майк-новичок. Вы будете у Сэма Спидвея пилотом-стажером. Здорово?
– Мне это не нравится.
– Речь идет о пробной серии, имидже героя в залатанном скафандре...
– Не хочу.
– Речь идет о больших деньгах! – Он сделал характерный жест пальцами. – Хотя это еще преждевременно.
– Нет, это не прокатит.
– После этого вы могли бы... – человек вдруг осекся, посмотрев на Майка. – Чего это не сделает?
– Не прокатит. Я не хочу этого.
– Майкл Мак-Алистер Мюррей! – завопил Уйм Уонг. – Вы сами не понимаете, что говорите!
Теперь все присутствующие с интересом следили за их разговором. Майк заметил светловолосую журналистку, наблюдавшую за ними с насмешливой улыбкой. Зара Трева. Это она сделала его знаменитым.
– Я не мальчик, – сказал Майк. – В игрушки не играю.
Пронзительный голос мистера Уонга понизился до зловещего шепота:
– Шпана безмозглая!
– Остынь, визгливая голова. И Уонг вновь повысил голос:
– Вы еще пожалеете об этом, мой друг.
– Это ведь мои проблемы, не так ли? И Майк отошел, ворча про себя:
– Только этого мне не хватало.
Майк еще потолкался среди гостей, подумывая о том, чтобы вернуться на пит и завалиться в койку. Вдруг кто-то попросил тишины. Похоже, собирался сделать объявление или что-то в этом роде.
Майк направился к двери. Это его не интересовало.
Вдруг знакомый голос заставил его остановиться. Это был старый Фрэнк Л. Джеймс, гоночного синдиката, который более чем наполовину финансировал команду Лека.
Майк попытался вслушаться, но невдалеке какая-то компания громко насмехалась над сияющей лысиной Джеймса.
– Заткнитесь, – сказал им Майк. Они не обратили на него внимания.
Майк подошел поближе к говорившему. Джеймс был чем-то очень взволнован.
– Огромные новые возможности, – говорил он что-то о своих недавних инвестициях. – Главное дело моей жизни...
– Как красиво! – пробормотал Майк.
– ...целая планета... – что-то в этом духе.
– Представляю себе, – сказал Майк. Эти ребята всегда преувеличивают. Лишь бы их пресс-конференцию показали по ящику.
– Колоссальные жертвы... – продолжал Джеймс. «Не тобой принесенные», – подумал Майк. И тут лысый старик произнес нечто такое, что перекрыло гомон толпы:
– Разумеется, мы будем сокращать ассигнования в более традиционных областях.
– О, нет... – простонал кто-то неподалеку. Майк резко обернулся. Это был Лек, который застыл со стаканом в руке и потрясенным выражением на лице.
– Сокращать ассигнования...
Команда и впрямь оказалась в беде. Майк торопливо вышел. Он не мог видеть босса в таком состоянии.
Джесс пробирался сквозь толпу вслед за гоночным роботом, который в конце концов остановился перед буфетным столом, разглядывая закуски.
– И как вам это нравится? Робот повернулся.
– Джесс Бландо, если не ошибаюсь?
– Мы встречались?
– Я просматривал ваш файл в информационной сети.
– Вы ведь Сквиб, новый друг Майка? Сквиб засмеялся.
– О, да, мы с Майком отлично поладили. Он думает, что я собираюсь занять его место.
– А разве не так?
Сквиб не ответил. К столу подобралась пара лаатов с голодным блеском в многочисленных глазах, и Сквиб с Джессом отошли к французским окнам, выходящим в некое подобие сада.
– Давайте прогуляемся, – сказал Сквиб.
Сад был небольшой, но с аккуратно подстриженными кустами и шумным фонтаном в центре; искусственное солнце Питфола заливало его бело-голубым светом.
Здесь, на внутренней поверхности ринга, жили богатые люди, наслаждаясь незаходящим солнцем и отсутствием транспорта.
– Я видел, каким взглядом вы смотрели на тот паштет, – сказал Джесс.
