Джеймс Блиш - «Если», 2002 № 06
Прекрасная госпожа, он свалился к подножию башни, переломал все кости и умер в муках. Мой прадед присутствовал при этом.
— И его описание крыльев перешло к тебе, а от тебя — ко мне. Я поразмыслила и усовершенствовала конструкцию. Теперь человек может падать с огромной высоты и останется жив.
Она подняла треугольник травянисто-зеленого шелка с длиной сторон приблизительно в ярд и тесемками, прикрепленными к каждому углу. С тесемок свисало переплетение кожаных ремней, но одна из них была короче остальных.
— Похоже на небольшой капюшон, — заметил Олрен. — Что это такое?
— Не знаю, как назвать, но с его помощью можно спрыгнуть с этой башни и благополучно приземлиться. Может, стоит назвать его летательным капюшоном.
Она вынула из ящичка мышку и прижала к себе.
— Здравствуй, Архимед, ты понимаешь, что эти варвары готовы вломиться в наш дом, — шепнула она, подув в крохотную усатую мордочку. — Ты знаешь, что случилось с первым Архимедом, не так ли?
— Римский солдат убил его, когда он работал над геометрической теоремой, — пропищал Олрен вместо мышки.
— Мы не можем допустить, чтобы ты разделил его судьбу, Архимед, но не бойся. Эти крылья тебя спасут.
Она подошла к окну, уселась на подоконник и ловко затянула ремешки на крохотном тельце.
— Посмотри! Ремни сделаны так, что держат Архимеда лишь тогда, когда он висит в воздухе. На земле он легко освободится.
Леди Анджела отпустила мышь. Треугольник шелка сначала падал камнем, потом сделал плавную неглубокую дугу, словно голубь, расправивший крылья. Мавр удивленно вскрикнул.
— Мышь, и летит!
— Если хватит шелка, и свиньи смогут летать, — засмеялась леди Анджела.
Архимед перебрался через стену двора, потом через внешнюю стену и ров. Мужчины вопили, тыкали в него пальцами, но никто не спустил стрелу. Лучникам Башни Крыльев запрещалось стрелять во все, что летало. И, наконец, шелковый треугольник опустился в поле рядом со рвом.
— Прощай, маленький друг, — грустно прошептала Анджела.
— Поразительно! — воскликнул Олрен.
— Но никакого колдовства. Я почти закончила летательный капюшон гораздо большего размера.
Олрен подошел к сундуку и заглянул туда. Сундук был до краев заполнен зеленым шелком и тонкими шнурами.
— Собираетесь сбежать, как мышка?
— В тот день, когда стены падут, я намереваюсь надеть свой капюшон и улететь.
— Но, прекрасная госпожа, вы можете разбиться! — встревожился Олрен. — Ваш вес в тысячу раз превосходит вес мыши!
— Люди летали и раньше. Почти триста лет назад монах-бенедиктинец Элмер из Молмсбери надел крылья, спрыгнул с церковной колокольни и пролетел шестьсот футов.
— И сломал обе ноги.
— Но выжил. Четыреста пятьдесят лет назад мавр Армен Фермен из Кордовы тоже полетел. Его парусиновые крылья описали большой круг, так что он благополучно приземлился у подножия башни, с которой прыгнул. Его соотечественник ибн Фернас проделал тот же опыт двумя десятилетиями позднее.
— И разбился. Прекрасная госпожа, до нас не дошло детального описания тех крыльев.
— Но я могу летать! Господь будет мне судьей, спасет от обвинений в колдовстве и не даст совершить грех самоубийства.
— К чему все это? Мышь способна спрятаться в траве, но вам придется пролететь немало миль, чтобы ускользнуть от людей Реймонда. Сможете ли вы превзойти мышь?
— Нет, я, скорее всего, плюхнусь в ров и, когда подбегут воины Реймонда, буду покрыта зеленой слизью и вонючей грязью.
— И это ничего не даст.
— О, нет, я, возможно, стану первой летающей женщиной!
Олрен пренебрежительно отмахнулся.
— Это не так. Ведьмы летают, хотя это запрещенное искусство.
Леди Анджела презрительно фыркнула.
— Поскольку ты мавр и не пользуешься доверием христианских судей, думаю, что могу кое в чем признаться. Как-то я переоделась и завела дружбу с ведьмами. Они делают мазь из аконита, белладонны и болиголова, потом втирают ее между бедрами, в самые интимные места. Я сопровождала их, пока они бегали по полям, зажав ногами метлы, не помня себя от вызванной ядом горячки, и вопили, что летают. Но на самом деле они просто были не в себе.
— Ваш скептицизм сияет во тьме ярче утренней звезды, прекрасная госпожа. Почему же вы так свято верите в свой летательный капюшон?
— С его помощью я могу стать первой женщиной, которая воспарит в небо, прежде чем ее сожгут как ведьму, а это великая честь. Если мне не удастся слететь с башни, я все равно умру. А что бы выбрал ты?
— Будь я красивой, умной и изобретательной христианкой, я… я бы отдался на милость барона Реймонда и епископов вашей церкви.
— Что не менее опасно, чем броситься вниз с башни в моем летательном капюшоне. Ученый мавр, я умру, пытаясь взлететь или в полете. Меня зовут Анджела: кто и когда слышал об ангеле без крыльев, и для чего нужны крылья, если не летаешь? В самых потаенных глубинах сердца я благодарна барону Реймонду. Он вынудил меня отодвинуть на второе место мою жизнь, поставив на первое вычисления и теории.
К концу первой недели осады все крестьяне в округе поняли, что победители не только хорошо вышколены, но и ведут себя смирно, а их единственная цель — захватить Башню Крыльев. Поэтому они вернулись к работе: стригли овец в тени деревьев, пока жены и дочери собирали и относили в сараи шерсть, косили траву, спеша срезать побольше, прежде чем она высохнет, молотили лен, превращая его в длинные шелковистые волокна. Люди Реймонда приглядывали за жнецами, очевидно, боясь бунта, но в остальном оставляли селян в покое. Погода по-прежнему держалась ясная и теплая.
На седьмой день осады на колесном основании были установлены мощные подмости, на которые опиралась метательная стрела. Осадная машина быстро приобретала необходимые очертания. Используя веревки, блоки и рычаги, работники в тот же день подняли стрелу на подмости. Следующий рассвет застал плотников за укреплением зажимов, предназначенных, чтобы удерживать стрелу на месте. В это же время барона Реймонда посетил высокопоставленный гость, правда, предпочитавший, чтобы о его визите никто не знал.
— Теперь машина больше походит на орудие, — заметил Эдуард Длинноногий, вместе с Реймондом обходя сооружение.
— Все остальные части готовы, включая ящик с противовесом, — ответил барон. — К вечеру все будет собрано.
— Означает ли это, что я смогу присутствовать при первом выстреле, если задержусь еще на день?
— Сир, если вам угодно задержаться еще на день, вы увидите, как гарнизон целой и невредимой башни сдастся.
