Джон Далмас - Фанглит
Я рассмеялся. Папа смотрел на меня, прижмурив один глаз.
- После всего того, что я наговорил, принимая это решение, странно, что ты не изменил своего, - сказал я. - Хорошо, я попробую. Вообще-то когда тебя не было, мне нравилось быть старшим. Но я все время думал, что рано или поздно ты вступишь в свои права, а я опять стану ребенком.
- Но было бы хорошо поиграть просто из удовольствия или расплачиваться только отжиманиями.
После этого мы перешли к обсуждению частностей. Арно рассказал нам, что Нормандия равнинная страна, поэтому там нелегко отыскать укрытие. Рыцари там проводят много времени в охоте верхом, объезжают все леса и пустоши. Мне не хотелось бы собрать толпу, которую могут заметить сверху. Я не хотел, чтобы местные жители вообще знали о нас, за исключением тех, кого постарается привлечь Арно.
Я спросил папу, можно ли безопасно ждать в нескольких милях вверху. Мне казалось, что Нормандия достаточно далеко от Прованса и политическая полиция не будет там искать нас. Мы будем небольшим стационарным объектом, только изредка будем садиться и взлетать.
Но папа это не одобрил.
Я вспомнил тогда, что на полицейском корвете настроено оборудование на поиск улетающего корабля, и спросил, а не засекут ли они наш полет здесь.
- Сомневаюсь, - ответил папа, - мы слишком близко к поверхности. Их оборудование основано на определении локальных возмущений в Q-матрице.
Он понял, что я его не понимаю.
- Кажется, я мало внимания уделял тому, как вас учат физике на Эвдаше, - сказал он. - Q-матрица это в сущности энергетическое поле, которое мы осознаем как пространство-время...
- Ага, - сказал я. - В школе мы называли ее матрицей пространства-времени.
- Прекрасно. Тогда ты должен знать, что действие корабельного двигателя искажает эту матрицу.
Теперь я начал понимать.
- Даже в фазе полета вблизи массы корабельный двигатель легко засечь на значительном расстоянии, даже вблизи центра матрицы, то есть около планеты, потому что своим движением корабль эту матрицу изменяет.
- Но ведь в этой фазе искажение очень слабое, - возразил я.
- Верно. Но если мы достаточно далеко от поверхности, их инструменты все равно это засекут. К счастью в поверхностном слое вблизи твердой коры планеты, там где она соприкасается с атмосферой, матрица сама по себе носит иррегулярный характер. Матрица искажается над любыми неровностями поверхности, особенно над горами и океанскими впадинами.
Я кивнул. Теперь я понял, к чему он ведет.
- Поэтому, - продолжал он, - близко от поверхности нас могут засечь только другими инструментами типа радара или человеческого глаза. Я думаю, именно так они нашли Денин - при помощи радара или визуально. И так как они не знают, что у нас есть второй катер, будем надеяться, они перестанут искать тщательно. На это можно надеяться, но все же чем меньше и ниже мы будем летать, тем спокойнее.
- Вообще-то я думаю, что их поисковая система лишь часть астронавигационного оборудования. А это оборудование сейчас занято удержанием корвета в одной позиции. Поэтому нас засекут, только если мы удалимся достаточно далеко или слишком сильно исказим матрицу вблизи поверхности.
- Искажения, вызванные неровностью поверхности, быстро ослабевают с удалением от планеты. Например, я уверен, что на высоте в пятнадцать-двадцать миль нас засекли бы немедленно. Не уверен, что даже на пяти милях безопасно, и я решительно против подъема на десять миль. Но на высоте в две-три мили главная опасность - в истребителях, наблюдающих за поверхностью.
- И мы не знаем, насколько велика эта опасность, - сказал я.
Папа кивнул, задумчиво поджав губы. Если они считают, что мы передвигаемся пешком или верхом и одеты в местную одежду, они должны понимать, что шансы найти нас близки к нулю. Поэтому они ищут без особой надежды. А это значит, что они не очень внимательны.
- Но все же у них в постоянных поисках три истребителя, и мы не можем рисковать. Поэтому как твой консультант и помощник я рекомендую, чтобы мы при всех условиях поднимались не выше трех миль, передвигались преимущественно по ночам и со скоростью не больше пятисот миль в час. Наш полет лучше скрывается неровностями поверхности на меньшей скорости.
После того как мы обсудили еще несколько вопросов, мама настроила лингвистическую обучающую программу в спальне родителей, а мы с Арно отправились разговаривать и дремать под деревья. Бабба тоже был снаружи. Он лежал в тени, положив голову на лапы и закрыв глаза: если кто-то приблизится по земле или вверху, Бабба предупредит нас.
Итак, днем мы отдыхали; ночью предстоял перелет в Нормандию. Лежа на солнце, я подумал, что у нас есть детектор, которого нет у политической полиции. В нашей семье есть сверхволк. Сверхволк никогда не вступил бы в политическую полицию.
Я спал недолго, когда Бабба разбудил меня. Как только он дыхнул мне в ухо, я вскочил, но Бабба сообщал не о чьем-то приближении, а просто об изменении погоды. Я услышал не очень далекий раскат грома. Бабба сказал, что не просто приближается туча, а множество туч. По-видимому, погода меняется основательно. Откуда он это знает, я не мог понять.
Вначале я подумал, что он предупреждает, чтобы я не промок. На самом деле вовсе нет. Мы иногда забываем, насколько умен сверхволк, потому что он обычно молчит. Ему трудно разговаривать. К тому же он выглядит совсем как обычная собака, только очень большая.
Ему пришлось сказать мне, что он имеет в виду.
- Очень толстые тучи, - сказал он, - и очень близко к поверхности. Полетим над землей или в облаках, враг нас не увидит глазами. А в грозу их инструменты не действуют, верно?
Кто знает, что еще понял Бабба, слушая наши мысли, пока мы делали уроки или читали?
Я разбудил Арно и велел ему подготовить лошадей к погрузке, потом открыл в катер и крикнул папе и маме, что нужно готовиться к полету, что, по словам Баббы, приближается грозовой фронт. Потом вышел и помог Арно. Когда мы с Арно заводили лошадей, вышла мама и посмотрела в небо. Оно оставалось голубым, но вне катера и она услышала гром. Бабба объяснил ей, что погода меняется.
Маму потрясло зрелище лошадей в контрольной рубке. То есть она и раньше чувствовала их запах здесь, но теперь они были, так сказать, во плоти. На этот раз заводить их было нетрудно, потому что мы им сразу завязали глаза.
Потом мы с Арно вышли и сели на трапе, слушая приближающийся гром. Минут через пять мы увидели тучи, темные, синевато-серые и какие-то кипящие.
Еще две минуты, и упали первые капли, большие, жесткие и холодные. Небо теперь все гремело, и мы заторопились в катер и закрыли его. Папа включил наружные приемники звуков, и нас оглушил раскат грома. В это время папа поднял катер над деревьями.
