Владимир Егоров - Падение Арконы
- Я иду! Но, "дощки", мудрейший?! Как же книги!?
- Я прикажу грузить корабль, самое ценное ты возьмешь с собой. Мы оставим алчным золото, пусть оно сожрет их без остатка. Спеши, Ингвар! Град Выжба ждет тебя! Нам суждено остаться.
Радивед проводил воина взглядом и обернулся к Старшему Брату в немом вопросе.
- Наше время прошло, Радивед! Будущее за молодыми, - ответил Любомудр.
- Что стары - то верно. Но это не помешает нам устроить врагу достойную встречу.
- Остров обречен - ты это отлично знаешь! Есть немало верных способов разделаться с Арконой, и первый - это осада морем. Скуден наш быт. Второй год не проходят ярмарки.
Десять лет мы живем чужим ячменем. Почвы острова бедны, только глина и камень. Среди молодых растет недовольство, все меньше приверженцев старых нравов. Все больше пришлых и беглых, мы даем им убежище, но перевоспитать сложившихся мужчин невозможно. Ненависть горит в их сердцах, а в очах жажда наживы. Но не для того мы учили наших сынов, чтобы грабить, хоть именно к этому принуждает нас король данов. Люди стали нетерпеливы. А Ингвар - один из лучших, и его нетерпение совсем иного толка. Оглянись в прошлое! Каким ты видишь в нем себя?
- Брат, но у него в руках волшебный меч, и юноша отмечен самим Велесом! Правда, на его месте я не был бы столь легкомысленным.
- Это понимаем мы. Оружия мало, чтобы повернуть ход Времени. Такое подсильно лишь тому, кто изменит людей изнутри. А мальчик? Пусть он попытается. Такое несчастный опыт тоже чего-нибудь да стоит.... Переписчики завершили работу? Отлично. Все мы сегодня поработали на славу, но многое еще предстоит успеть.
Глядя вослед удаляющемуся сыну Святобора, Любомудр вспоминал свою далекую, бурную молодость: "Вот, и я когда-то был таким же горячим. Но Всемогущее Время охладило молодую кровь, оно посеребрило голову, согнуло мою спину. И мне красавицы покою не давали. А вон, видишь, как жизнь-то повернулась. Эх!
Старость - не радость!"
Радивед и стоящие в отдалении служители почтительно ждали, когда Верховный Жрец прервет свои размышления.
Наконец, Любомудр кивнул ему и сопровождаемый тремя параситами направился вглубь кумирни.
На выходе из Храма Ингвар понял, что торопиться некуда, князь сам догадался обо всем - над южной частью Буяна клубился черный дым сигнальных костров. И в этот миг ударил набат.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. КТО С МЕЧОМ К НАМ ПРИШЕЛ
Король приказал выставить на судах боевое охранение, не бравых немецких наемников, а привычных к морскому делу данов. Святые отцы также остались у кораблей, в ожидании скорой победы над язычниками Арконы.
Королевский желто-красно-голубой стяг безвольно висел на мачте флагмана. По треть вытащенный на сушу, шнекар нагло выставил кошмарную змеиную голову и багряные борта на всеобщее обозрение. У костров сидели воины, они прислушивались к голосу далекого боя и отнюдь не являли собой безмятежную стражу.
На палубе кораблей прятались арбалетчики. Широкий берег защищал данов от внезапного нападения со стороны соснового бора, что гордо воткнул в небо верхушки деревьев.
Лес хорошо просматривался, и малейшее движение в его глубине стало бы заметно наблюдателям.
Но разве сравнится зоркость глаз с искусством прятаться, последнему русичи учились с пеленок, оно было в крови, воспитанные на преданиях о неврах и леших, и малые ребятишкитуземцы дали бы сто очков вперед чужакам. Что говорить о Святоборе, познавшем умение тайного убийства, мастере Храма, жреце- оборотне?
Это он следил за врагами, высматривая главных зачинщиков нападения на родной остров, виновников разорения святилища Ругевита. В свои сорок пять отец Ингвара не уступал силушкой ни могучему Севу, ни Лютобору. А опыт бесчисленных схваток, поединков и убийств делал Святобора самым опасным из всех мстителей Срединного мира. Впрочем, искусство непревзойденного бойца выручало его лишь там, где было бессмысленным волхование и ворожба. Бисер не мечут перед свиньями.
Разве скальд Инегельд, да и тот вряд ли, сумел бы противостоять любимцу Стрибы один на один.
Ныне как раз тот самый случай, когда высшая магия освободит дорогу берсерку:
"Спесивый поп сам указал, где его искать! Отлично!"- охрана Абсалона и Свена, одетая вычурно, разительно отличалась от кнехтов. Ко всему прочему вассалов их святейшеств выделял яркий герб на груди.
"Христиане вовсе не склонны поститься столь часто, как об этом любят говорить, идет четвертая перемена блюд! "- подумал Святобор, наблюдая за перемещениями слуг возле епископской палатки- "Прервем же их трапезу"...
"Так! Я насчитал два десятка лодий. Но они стоят слишком далеко одна от другой. До крайней будет с полверсты. На каждом судне - семь- восемь воинов, итого две сотни человек, не считая тех, что на берегу. Куда побежит епископ, если я сниму тех двух верзил у шатра? К себе на корабль,"- неторопливо примеривался он.
... Лейву надоело шататься по палубе, его очередь караулить давно миновала, но Густав все не появлялся.
Вдруг, краем глаза он заметил неуловимое скольжение тени у правого борта. Крепче сжав в руке топор, дан шагнул навстречу своей смерти.
Удар пришелся в висок, затем Святобор аккуратно полоснул врага по горлу и отправил вслед за Густавом, который совсем недавно неосторожно плевал в море.
- Лейв! - позвал товарища арбалетчик, наша история не сохранила его имени, нож по самую рукоятку вошел в грудь стрелка. Четвертым стал рыжебородый мурманин, которому жрец провел клинком между ног. Бедняга лишь икнул, оседая на доски.
- Шестой! - присоединил его волхв к своему счету.
Двоих он ранее снял в трюме, без раздумий удавив. С борта шнекара открывался превосходный вид на палатку Свена и всех, кто с ней рядом находился:
- Ступай-ка, стрела, по назначению!
Ужаленный железом, рухнул в песок стоявший у входа в шатер рослый телохранитель епископа. Как и рассчитал Святобор, он неуклюже повернулся перед смертью, тратя последние мгновения жизни на борьбу с закружившимся миром.
Всполошившиеся даны не заметив, откуда пустили каленую, с криками кинулись к бору. Трудно было ожидать от них иного, выстрел со стороны моря казался невозможным. Рог протрубил сигнал тревоги. Лагерь зазвенел доспехами, послышались отрывистые приказы командиров.
- Проклятье! - вырвалось у Святобора, когда он увидел Абсалона, Свена и двух немецких рыцарей, которые в панике выбежали из шатра.
Вместо того, чтобы всем вместе отступить на судно, эти разделились. За каждым было собственное судно, и на шнек поспешил только один - Cвен.
Его сопровождали три святых отца рангом пониже и пятерка слуг, ощетинившаяся мечами. Рыцари моментально спрятали бледные лица за металлом шлемов. Абсалона прикрывали щитоносцы, его уносили куда-то влево.
