Ольга Белоусова - За стеной
— Далась тебе эта радиация! Хочешь правду?
— Правду? — не понял я. — Какую правду?
Лейтенант, похоже, начинал злиться.
— Знаешь, сколько там народу осталось?
— Там?
— Да, там! За стеной!
— Какого народу?
— Дурак! Ты что, думаешь, после аварии из города кого-то вывозили?
Я вообще ничего по этому поводу не думал, но сообщить об этом не рискнул.
— Черта с два! Правительство, сообразив, чем пахнет, велело зону заражения перекрыть. Ни въехать, ни выехать. Понимаешь? Въезжать-то сюда никто не собирался, кроме мародеров, желающих на халяву вещичками разжиться. Добра в городе осталось много. И оружия. Станция ведь считалась секретным военным объектом, ну и охраняли ее соответственно. А вот выехать хотели многие… Да если уж совсем честно, не так много их и осталось после аварии. Но никого не выпустили. Мало ли, вдруг заразные. Здесь ведь и химпроизводство какое-то было. Не то оружие, не то удобрения… Главное, зону закрыли. Проволоку натянули и ток пустили. А по особо настырным — из автоматов. Топайте, откуда пришли.
Он замолчал, как будто оборвал сам себя.
— Ты-то откуда столько знаешь? — недоверчиво спросил я. — Информация, поди, засекреченная.
— Засекреченная, — ухмыльнулся лейтенант. — Любой на базе подтвердит.
«Все знают, но мы — никому», — подумал я.
— Ну а сейчас… сейчас-то мы здесь что караулим?
— Вход и выход, дубина Во-первых, для некоторых это очень привлекательное место. Глухомань, оружия полно. Не слышал что ли, с месяц назад на соседнем посту троих поймали.
— Как же они через экран проходят?
— А черт его знает! Впрочем, его при большом желании и достаточном умении можно отключить.
— Ладно, а во-вторых?
— Во-вторых? Во-вторых, мы монстров отпугиваем. Ты же видел, что там живет. Полсотни лет прошло, а почти ничего не изменилось, разве что мутантов больше стало. И новые все время появляются. Похоже, эволюция у них на месте не стоит.
— А не проще выжечь все к чертовой матери? И — ни зоны, ни головной боли?
— Не проще. Ты не понял, что ли? Там же люди! Лю-ди! Кто-то обязательно должен был выжить.
— Видал я их зайцев. Если кто и выжил, то это уже не люди.
— Заяц еще не показатель. Да мутанты. Но все равно, люди. Мы сами их там оставили. Знаешь, там вроде бы реактор до сих пор работает. Никто в этом не уверен, но… Обратное ведь тоже не доказано… Уровень радиации практически не снижается. Бомбанем и полстраны в такую же зону превратим. Дешевле их изолировать.
— Значит, пусть живут?
— Значит, пусть живут. Вот и договорились.
У меня вдруг заложило уши, как в самолете на крутом вираже. Сработала сигнализация. Странно как-то сработала..
Мы одновременно обернулись в сторону силового барьера и замерли в изумлении.
— Бог мой! Эй! Что ты там делаешь? — воскликнул лейтенант.
Там, под огромной сосной, стояла девчонка. На вид ей было не больше пятнадцати, хотя я плохо определяю возраст на глаз. Высокая, худая, с длинными растрепанными волосами и огромными, как в японских мультиках, глазами. Куртка и штаны из плохо выделанной темной кожи, высокие армейские ботинки, из-за пояса торчит рукоятка ножа.
Мой напарник шагнул к ней прежде, чем я успел остановить его.
— Куда ты? Она же чужая!
— Какая там чужая! Обыкновенная девчонка.
А девчонка смотрела на нас, словно гипнотизировала. Нет; не гипнотизировала, изучала. Сначала ее внимательный взгляд ощупал лейтенанта, потом меня. Я поежился. Возникло ощущение, что она выбирает, кем сегодня пообедать. Руки девчонка прятала за спиной. Последнее обстоятельство настораживало.
Я поудобнее перехватил автомат, ища пальцем собачку. После рассказа о съеденном предшественнике у меня не возникало желания близко знакомиться с местной фауной.
Ее глаза тут же сконцентрировались на оружии.
— Ты кто? — спросил я.
Она протянула левую руку, коснулась барьера, и я с ужасом увидел, как ее ладонь прошла сквозь экран, как сквозь воду, не встретив ни малейшего сопротивления. От резко выросшего давления снова заложило уши.
— Эй-эй! — растерянно выкрикнул лейтенант.
Я выпустил автоматную очередь в воздух. Девчонка метнулась в заросли.
— С ума сошел? — переспросил мой напарник. — Сейчас сюда половина базы набежит.
— Видел? Силовой барьер ей не помеха — сказал я дрожащим голосом.
— Ты чего патроны тратил, дурак?! Это же — девочка! Де-воч-ка!
— Девочка, — растерянно повторил я, с трудом извлекая из ствола ближайшего ко мне дерева черную стрелу. Когда она успела выстрелить? И из чего?
— Ну-у… — присвистнул лейтенант. — Мы бы соорудили тебе великолепный сосновый гроб. Если тебя это утешит, конечно.
Утешит, как же.
Снова 13
Нет такой тюрьмы, из которой невозможно было бы выйти.
Монте-КристоМеня не было тринадцать дней. За это время у Серого почти срослись кости на ноге, и, мамиными заботами, появилось мясо на ребрах. Я была рада видеть его. И он тоже. Я видела блеск в его глазах.
— Они не придут, Сержик.
— Ты уверена?
— Уверена. Они нас боятся. Поэтому ты сумел вернуться живым. Тебя, как и меня, просто не стали преследовать. А Старшие действительно скрывают от нас правду. Когда-то их всех здесь бросили. Теперь я думаю, что они правильно делают, что скрывают. Ни к чему нам тот мир. Ни к чему.
Он прижал меня к себе и долго-долго не отпускал. А потом, посадив рядом, заставил рассказать обо всем. Не уверена смогла бы я это сделать, если бы не чувствовала тепло его тела. Серый слушал спокойно и внимательно. Только костяшки пальцев, сжатых в кулаки, побелели от напряжения.
— Ты молодец, Дина. Молодец. Только… зачем ты стреляла?
Я ответила не сразу, боясь, что мои слова рассмешат его.
— За тебя хотела отомстить.
Но Серый не засмеялся. Снова обнял меня и шепнул на ухо:
— Я боялся, что ты не вернешься.
— Почему?
— Я же понимаю, что тебе тяжело с нами. Там… они… такие, как ты.
Я вспомнила молодого человека в серебристой одежде со странным прозрачным пузырем на голове. Он выстрелил в меня, не задумываясь.
— Если ты еще раз скажешь это, я и впрямь уйду от тебя, Серый. Я не шутила, и он сразу это понял.
— Я хочу, чтобы ты пообещал мне никогда слышишь, никогда и никому не говорить о том мире! Ты не придешь туда, не устроишь войну и…
— Радость моя, я ведь даже не знаю толком, что такое — война!
— Мужчины каким-то непостижимым образом всегда это знают. Если пообещаешь, я скажу тебе что-то действительно важное.
