Чарльз Плэтт - Человек из кремния
Она спрыгнула с кушетки и прошла в кухню.
— Ну как? Хорошо смотрится?
— Вполне профессионально. — Он притянул ее ближе обнял.
— И ты горд, что женат на очаровательном TV-репортере?
— Я… я просто подавлен. И восхищен. — Это было правдой.
— А Говорящий Тедди? — спросил Дэймон, подозрительно глядя на них с порога.
Бейли отстранился от жены.
— Наверное, не стоит забывать об очередности. — Он повернулся к Дэймону. — Думаю, я его починю.
Он состыковал половинки медвежачьего тела, сложил их вместе, проверил подгонку, и сжал, включая.
— Привет, Дэймон, — сказал Говорящий Тедди. — Как поживаешь?
— Ура! — Дэймон прекратил дуться, побежал вперед, потянувшись за медвежонком.
Бейли отдал ему игрушку.
— Просто пропал (отошел) контакт с главной панелью (main board).
— Рассказать тебе сказку? — спросил Говорящий Тедди.
— Да. — сказал Дэймон, унося его обратно в гостиную. Только не опять про "Три медведя".
— А если про "Красную шапочку"? (Little Red Riding Hood).
— Ладно, давайте-ка оба в кровать, — сказала Шерон и взглянула на Бейли. — Ты завел будильник?
Он кивнул.
— Говорящий Тедди начнет в 8-00 колыбельную, а потом заткнется до самого утра.
Позже, сидя с ней на кушетке, он описал свой визит в НИ, историю проекта "ЖС?", присланную ему, фрагмент записанной беседы и телефонный звонок к Готтбауму.
— Ты правда думаешь, что происходит нечто значительное? — спросила она, когда он закончил.
— Да.
Она подтянула колени к подбородку, обхватила ноги руками и вопросительно взглянула на него.
— Но почему этот старичок обязательно должен что-то знать?
— Может, и не знает. Но это единственная нить, которую я пока пропустил. (оставил). И, похоже, он вполне готов говорить. Вероятно, он расскажет мне, как "Жизнь-суть?.." снова сделает нашу страну великой. К несомненной выгоде всего человечества.
Она проницательно посмотрела на него.
— Ты, конечно, не думаешь, что проект это сможет.
Бейли сбросил туфли и водрузил ноги на кофейный столик.
— Давай разберемся. Представим себе на минуту, что сей совершенно никчемный с виду проект действительно даст-таки то, чего от него ждут. То бишь — мыслящую машину.
— Мыслящие машины уже есть, — возразила она.
— Ничего подобного. Это пока что вроде [?] святого [?]. Есть "целевые" компьютеры, способные просто замечательно выполнять что-то одно; например, манипулировать "кусочками мозаики" в системе DVI, создавая 3-х мерный ландшафт, по которому можно погулять. Либо это многоцелевые машины, способные ПОДРАЖАТЬ разумному поведению, как Говорящий Тедди. Но это просто набор заранее запрограммированных реакций. Систем, способных мыслить (в широком смысле этого слова), пользоваться здравым смыслом, делать выводы, принимать решения в условиях реального мира, не существует.
Она обмыслила услышанное.
— Тогда, наверное, имеет смысл пойти по стопам матушки-природы.
— Конечно, проект обоснован (имеет под собой основание), однако сложность задачи почти невообразима. Хотя, тут еще такое дело, что всякая там биологистика[?] за последние 30 лет здорово шагнула вперед, и существует кое-что получше чем "Жизнь-суть?..". Для военного, конечно, применения.
Как состыковать квантово-электронные устройства с отдельными нервами, наши ученые уже знают. Через пару лет они смогут, взяв собачий мозг; сделать так, чтобы он управлял чем угодно: роботом, ракетопланом, танком… Правда, мозг состарится, но тогда его можно отсоединить, выбросить и подсоединить новый. Недостатка в собаках пока не ощущается; вдобавок, они дешевле и заменяются куда легче, чем всякая компьютерная экзотика со сложным программным обеспечением.
— Угу, — сказала Шерон.
— Согласен, отвратительно это все выглядит, но, судя по всему, к этому идет. Итак, ежели помыслить логически, "Жизнь-суть?.." надобно бы закрыть. Пусть даже он дает результаты — этот проект непригоден для того, что у них на уме. А он еще и результатов не дает. И может никогда не дать. — Он в раздражении покачал головой. — Он стоит миллиарды и миллиарды из народных денег. И — для чего? Да ни для чего!
— Вот и расспросишь его об этом, — сказала она, наклоняясь вперед, чтобы взъерошить его волосы. — А пока успокойся.
Только тут он понял, что в возбуждении, повысил голос чуть ли не до крика.
— Извини.
— Единственное, что меня смущает, — продолжила она, это твоя легенда. В смысле, Готтбауму очень уж легко ее проверить. Всего лишь позвонить в отдел безопасности "Норд-Индастриз" и попросить к телефону Ричарда Уилсона.
Он некоторое время помолчал, сосредоточившись на ее словах.
— Да, ты права, но, по-моему, все выглядит следующим образом. Во-первых, у Готтбаума слишком мало было времени, чтобы куда-то звонить: я говорил с ним сегодня — то бишь в пятницу — вечером. Во- вторых, если уж он решится куда-то звонить, то скорее позвонит своему бывшему коллеге Хортону и спросит, в чем дело, а тот поддержит мою легенду, иначе он уже выходит "чинящим препятствия следствию". В-третьих, если даже Готтбаум доищется, кто я такой, он все же так и так будет чувствовать меня вправе задавать вопросы. Единственное, что мне не нравится — он может сказать группе "Жизнь-суть?..", что ФБР ведет такое расследование, и тогда они могут принять меры к уничтожению каких-либо улик, или просто предпринять попытку к бегству. Но, я думаю, до этого уж не дойдет. Что бы там они ни натворили, они все же ученые, а не уголовники какие.
Она робко — тревожно взглянула на него, точно стесняясь своих собственных тревог.
— А ты думаешь, они не сделают чего-нибудь… более решительного, чтобы защититься?
— Это чего, например?
Голос ее дрогнул, снизился почти до шепота.
— Например… что-нибудь с тобой?
Между бровей ее появилась маленькая морщинка. (складка).
Он рассмеялся.
— Да что ж они, по-твоему, бандиты? Ты говоришь, точно в какой-то телепостановке…
Она вздохнула.
— Ладно; я знаю, что лишнее себе надумываю. А когда ты собираешься к этому Готтбауму?
— Он пригласил меня на завтра. В субботу.
— На завтра?.. Она подалась назад; тревога на ее лице сменилась досадой. — Джим, но ты…
— Я помню, помню… Шторы. Извини, Шерон, но тут дело поважнее штор. Правда. — Он смотрел на нее в надежде, что до спора не дойдет, и сейчас она скажет, что все понимает.
Наконец она пожала плечами; лицо ее приняло обычное выражение.
— Ну, что тебе сказать? (Ты мне все это объяснишь) Вспомни об этом, если я однажды поломаю твои планы. Если меня, например, поставят дежурить на выходных. — Она ткнула в него пальцем. — Хорошо?
