Роберт Хайнлайн - Ракетный корабль Галилей
Глава 9
В БЕЗДНАХ КОСМОСА
Для Арта и Росса мир головокружительно опрокинулся на девяносто градусов. Пристегнутые к своим гамакам, они стояли вертикально и смотрели мимо Каргрейвза и Морри в иллюминаторы на Луну и западный горизонт. Во время старта у них возникло ощущение, будто неведомая сила отбросила их назад, завалила на спину и вдавила в подушки противоперегрузочных устройств. В сущности, так оно и было. Мощным давлением, развиваемым двигателем, они были прижаты к подушкам и не могли шевельнуться. Именно эта сила создавала ощущаемые ими "верх" и "низ". Однако заходящая Луна пока заглядывала в иллюминатор, так что "верх" означал на деле "на запад". С того места, где лежали, распластавшись на спинах, Росс и Арт, казалось, будто доктор с Морри сидят на потолке, и лишь толстая стальная конструкция, к которой крепились кресла, удерживает пилотов от падения. Луна мерцала и расплывалась в потоках воздуха, что обтекали иллюминатор изнутри звездолета. Визг молекул атмосферы, рассекаемой кораблем, заглушал даже рев двигателей, находившихся под ногами путешественников. Горизонт медленно удалялся от диска Луны по мере того, как корабль продвигался на запад и набирал высоту. На старте небо было свинцово-серым, но теперь, чем выше корабль поднимался к Солнцу, тем оно становилось светлее и постепенно голубело. Потом небо стало фиолетовым, и на нем проявились первые звезды. Скрежет трущегося об обшивку воздуха постепенно затихал. Каргрейвз выпустил ручки управления и позволил киберпилоту Джо скорректировать курс. Луна мягко скользнула вправо на половину своего диаметра и замерла. - Все в порядке? - крикнул Каргрейвз, на секунду отвлекаясь от пульта управления. - Превосходно! - отозвался Арт. - Такое ощущение, что мне на грудь уселся кто-то тяжелый! - добавил Росс. - Что ты говоришь? - Кто-то уселся мне на грудь! - прокричал Росс. - Потерпи немножко, и на твою грудь усядется его не менее тяжелый братец! - Не слышу! - Не обращай внимания, - ответил Каргрейвз. - Это неважно. Второй пилот! - Слушаю, капитан! - Перевожу управление целиком на киберпилота. Приготовься к проверке курса! - Есть, сэр! - Морри поднес октант к своему лицу и немного повернул голову, чтобы было удобнее смотреть на экран бортового радара. Затем уперся затылком в подголовник и напряг руки и ноги: он знал, что должно произойти. - Штурман готов! Небо стало совершенно черным, и звезды выделялись на нем яркими огоньками. Изображение Луны перестало мерцать, адский визг воздуха утих, и слышался лишь неустанный грохот двигателя. Корабль вышел за пределы атмосферы и вырвался в открытый космос. - Держите свои шляпы, парни! - крикнул доктор. - Начинаем разворот! Движение рычага - и власть над ракетой перешла к роботу. Пилот-автомат раскинул своими электронными мозгами, покачал несуществующей головой и решил, что курс ему не нравится. Изображение Луны скользнуло "вниз", если выражаться привычными терминами, и корабль разворачивался до тех пор, пока его нос не нацелился в точку около сорока градусов к востоку от диска спутника Земли. Теперь корабль мчался туда, где ему было суждено встретиться с Луной, и Джо занялся двигателем. Кадмиевые заслонки чуть раздвинулись, и пришпоренная ракета увеличила скорость. Россу показалось, что на грудь ему навалилось целое семейство толстяков. Дышать стало тяжело, перед глазами поплыл туман. Если бы Джо способен был чувствовать, то сейчас возгордился бы: ведь он только что принял первое с момента старта самостоятельное решение. Морри, посоветовавшись с Каргрейвзом, ввел в мозг кибера одну из множества разработанных им программ. Перфокарта сообщала Джо направление, которого он должен был придерживаться; программа содержала также начальный курс, информацию о том, когда увеличивать и уменьшать тягу и как долго ее сохранять. Разумеется, Джо не видел Луны и даже не слыхал о ней, но его электронные схемы указывали ему расхождение курса с неизменным направлением осей гироскопов и рассчитывали повороты в соответствии с требованиями программы полета. Перфокарта была разработана дальним родственником Джо, большим компьютером "Эниак" Пенсильванского университета. Разумеется, пользуясь бортовым вычислителем, Морри и Каргрейвз вполне могли решить любую задачу и управлять кораблем вручную. Однако Джо при помощи своего "старшего брата" проделывал это лучше, быстрее и точнее и не нуждался в отдыхе. Единственное, что требовалось от человека, - знать, чего он хочет от робота, и вовремя давать тому задания. Джо не являлся детищем Каргрейвза; своим появлением на свет компьютер был обязан тысячам ученых, инженеров и математиков. Во время ужасных последних дней второй мировой войны дедушка робота управлял фашистскими ракетами "Фау-2". Его отца устанавливали на межконтинентальных ракетах международных сил ООН. В нынешнее время его брата или сестру можно было найти в любой ракете, в частном ли корабле или в автоматическом либо пилотируемом транспортнике. Роботу было все равно, куда лететь - через Атлантику или на Луну. Он лишь подчинялся данной ему программе. Целью полета он не интересовался и даже ее не знал. - Как там у вас внизу? - крикнул Каргрейвз. - Кажется, все в порядке, - ответил Росс, еле ворочая языком. - Мне плохо, - простонал Арт. - Дыши через рот, и поглубже. - Не могу. - Тогда терпи. Осталось недолго. На самом же деле Джо удерживал максимальную тягу всего лишь пятьдесят секунд. Потом была отдана команда на снижение ускорения. Кадмиевые заслонки углубились в реактор, преграждая путь нейтронам; рев ракетного двигателя стал тише. Скорость корабля не уменьшалась: он только перестал так быстро ускоряться. Достигнутая скорость сохранялась, и в космическом пространстве, где трение о воздух невозможно, уже ничто не могло замедлить движение ракеты. Тем не менее ускорение было уменьшено до земного "же" величины, достаточной для преодоления тяготения огромной массы Земли, вернее, даже меньше, поскольку притяжение планеты снизилось и продолжало падать; вскоре и оно должно было исчезнуть - в точке, расположенной в двухстах тысячах миль от планеты, там, где сравниваются притяжения Земли и Луны. Двигатель корабля развивал такую тягу, что члены экипажа весили несколько меньше, чем на Земле. Искусственное тяготение имеет совершенно иную природу, чем земной вес, который ощущается, только когда человек связан с Землей, стоит на ней, плывет в океане или летит в атмосфере. Притяжение Земли существует и в открытом космосе, но у организма нет возможности ощущать его непосредственно. Если кто-то падает с огромной высоты, скажем, пятнадцать тысяч миль, то он не чувствует, что падает; ему кажется, что Земля мчится навстречу, грозя обрушиться на него. После того как уменьшилось колоссальное стартовое ускорение, доктор окликнул Арта: - Тебе лучше? - Да, теперь все в порядке, - ответил тот. - Вот и отлично. Может быть, поднимешься сюда? Отсюда лучше видно. - Еще бы! - в один голос воскликнули Росс и Арт. - Давайте, но только осторожнее. - Ага! - оба парня отстегнули ремни и полезли наверх, к пульту управления, цепляясь руками за скобы, приваренные к стенкам кабины. Добравшись до пилотских кресел, они уцепились за подлокотники и выглянули наружу. После того как Джо изменил курс, они из своих гамаков больше не видели Луны. Отсюда же мальчики могли наблюдать ее в нижней части иллюминатора. Она была круглой, серебристо-белой и такой яркой, что ее свет слепил глаза: однако заметного увеличения размеров диска пока не наблюдалось. В угольно-черном небе яркими бриллиантами сияли звезды. - Вы только посмотрите! - выдохнул Росс. - Кратер Тихо светит, словно прожектор! - Эх, взглянуть бы на Землю, - сказал Арт. - Послушайте, ну почему у нас нет хотя бы еще одного иллюминатора? - Чего ты хочешь от нашего корабля? - осведомился Росс. - Огромных зеркальных витрин? Ведь "Галилей" раньше был грузовиком. - Я могу показать ее на экране, - предложил Морри, включая бортовой радар. Спустя несколько секунд экран засветился, но картинка была далека от совершенства. Арт с легкостью разобрался в ней - в конце концов, радар был его детищем, - но с эстетической точки зрения изображение никуда не годилось: всего лишь круглое пятно, одноцветное и невыразительное. Земля на экране радара представляла собой расплывчатый сгусток света на периферии окружности в той ее части, которая соответствовала отражениям лучей, посланных в направлении кормы корабля. - Что ты мне показываешь? - фыркнул Арт. - Я хочу увидеть планету целиком - форму, как у глобуса, континенты и океаны. - Подожди до завтра. Мы выключим двигатели и развернем корабль. И уж тогда ты увидишь и Землю и Солнце. - Ну ладно. А с какой скоростью мы движемся? Впрочем, я сам вижу, сказал Арт, вглядевшись в приборную доску. - Три тысячи триста миль в час. - Ты прочитал неверно, - поправил его Росс. - Прибор показывает четырнадцать тысяч четыреста миль в час. - Ты с ума сошел. - Ничего подобного. Протри очки! - Спокойно, ребята, спокойно, - вмешался Каргрейвз. - Вы смотрите на разные приборы. Какую скорость вы хотите знать? - Скорость, с которой мы движемся, - откликнулся Арт. - Ну, Арт! Я удивляюсь тебе! Ты же сам настраивал приборы. Подумай хорошенько, что ты сказал. Арт уставился на приборную панель и смутился. - Ах да, я совсем забыл. Так, мы достигли скорости четырнадцать... нет, уже почти пятнадцать тысяч миль в час в свободном падении... но мы же не падаем! - Мы все время падаем, - авторитетно заявил Морри, выпрямившись в пилотском кресле. - С той самой секунды, как стартовали, мы постоянно падаем, и наши двигатели лишь тормозят падение. - Да, да, я понял, - прервал его Арт. - Я забыл, но теперь вспомнил. Значит, три тысячи триста миль в час - это та скорость, о которой я говорил. Точнее, три тысячи триста десять. "Скорость" в космосе - очень тонкое и неоднозначное понятие, поскольку ее величина зависит от того, какую точку пространства выбрать в качестве начала координат, а ведь космические объекты постоянно находятся в движении. Скорость, которой интересовался Арт, представляла собой скорость "Галилея" вдоль линии, соединяющей Землю сточкой, в которой корабль должен был встретиться с Луной. Данная величина вычислялась киберпилотом путем сложения трех громоздких параметров: во-первых, ускорения, приобретаемого за счет работы двигателей, во-вторых, движения корабля, обусловленного его близостью к Земле, - "свободного падения", о котором говорил Арт. Третьей составляющей суммы являлось вращение Земли вокруг собственной оси: сюда входили скорость и направление, зависящие от времени старта и географической широты полигона в Нью-Мексико. Строго говоря, последний член не прибавлялся, а вычитался, если уж вести речь о применении арифметики к такого рода вычислениям. Задачу можно было значительно усложнить. "Галилеи" двигался от Земли к Луне, а та, в свою очередь, совершала свое ежегодное путешествие вокруг Солнца со скоростью 19 миль в секунду, или семьдесят тысяч миль в час, если смотреть на все это из космоса. Да и сама траектория корабля вилась вокруг Земли в соответствии с ежемесячными оборотами Луны. Робот Джо учитывал все это, прокладывая курс туда, где Луна должна была оказаться, а не туда, где была в настоящий момент. К тому же следовало принять во внимание движение Солнца и планет по отношению к "неподвижным" звездам, а уж скорость этих свободных и легкомысленных созданий могла бы оказаться какой угодно, в зависимости от того, какие именно звезды выбирать в качестве точки отсчета. И уж во всяком случае, их скорости составляли многое множество миль в час. Однако все это нимало не беспокоило киберпилота. Его перфокарта и механизмы совершенно точно указывали ему, как довести ракету до Луны. Он был полностью уверен в себе, и даже теория относительности Эйнштейна не могла его смутить. В электронных схемах, составлявших существо робота, не нашлось места блоку с функциями человеческой нервной системы. Зато он был в состоянии обрабатывать поступающие данные, которые свидетельствовали о том, что "Галилеи" мчится со скоростью, превышающей три тысячи триста миль в час, по воображаемой линии, соединяющей Землю с точкой, в которой она должна была встретиться с Луной. Морри мог проверить числа при помощи радара и несложной арифметики. Если найденная позиция не соответствовала вычислениям Джо, Морри мог ввести поправки, которые робот учел бы и внес в последующие расчеты. - Три тысячи триста миль в час, - сказал Арт. - Не так уж много. Во время войны ракеты "В-2" двигались быстрее. Давайте поддадим газу и посмотрим, на что способен наш кораблик. Как вы на это смотрите, док? - Я - за, - заявил Росс. - На нашем пути нет никаких препятствий. Давайте рванем побыстрее. Каргрейвз вздохнул. - Послушайте, - сказал он. - Когда вы гоняли на автомобиле с головоломной скоростью и рисковали своими шеями, я даже не пытался вас придержать, хотя и сам рисковал немало. Но ракетой управляю я, так что спешить не будем. - Ну ладно, ладно, мы только предложили, - успокоил его Росс. На мгновение воцарилась тишина, потом он добавил: - Но одна вещь не дает мне покоя... - Что именно? - Мне не раз доводилось читать, что для отрыва от Земли необходима скорость не менее семи миль в секунду. А мы развиваем всего лишь три тысячи миль в час. - Но ведь мы движемся, не так ли? - И что из того? - Дело в том, что к моменту перехода в режим свободного полета мы наберем гораздо большую скорость. Начальный участок пути мы пройдем гораздо быстрее, чем завершающий. Сколько времени потребовалось бы для того, чтобы достигнуть Луны, двигайся мы со скоростью, которую развили к нынешнему моменту? Росс быстро подсчитал в уме, приняв во внимание расстояние от Земли до Луны и округлив его до двухсот сорока тысяч миль. - Приблизительно трое суток. - Подумай еще. Впрочем, - ответил Каргрейвз, не буду говорить загадками. Одно из самых старых заблуждений, которым страдают писатели - а впрочем, оно встречается и в настоящее время, - состоит в следующем. Когда человек, не сведущий в небесной механике, пытается написать рассказ о будущих космических перелетах, он практически неизбежно путает ракету со снарядом, вылетающим из пушки. Если вы хотите запустить на Луну снаряд, как то предлагал Жюль Берн, корабль должен покинуть жерло пушки со скоростью семь миль в секунду, иначе он упадет на Землю. Однако на ракете вы можете двигаться гораздо медленнее, если у вас имеется достаточный запас мощности и топлива, чтобы не свалиться на Землю. Конечно, тут возрастает отношение массы ракеты к полезной нагрузке. И тем не менее мы сейчас делаем что-то в этом духе. Но нам нужно беречь топливо. К тому же я не вижу причин страдать от избыточных перегрузок ради того, чтобы достичь цели чуть быстрее. Луна ждала долго, подождет еще. Во всяком случае, добавил он, - несмотря на то что написано немало умных книжек, люди до сих пор путают снаряд с ракетой. Кстати, я вспомнил давнюю нелепость - мол, ракета не может двигаться в безвоздушном пространстве, так как ей не от чего отталкиваться. Ну вот, вы уже смеетесь, - сказал доктор, глядя в лица мальчиков. - Вы находите такую точку зрения наивной, вроде теории плоской Земли. А я слышал подобное утверждение из уст авиаинженера... - Не может быть! - И тем не менее. У него насчитывалось двадцать пять лет стажа работы по специальности, и он работал над Проектом Райт Филд в военно-морских силах. И он произнес ту сакраментальную фразу в 1943 году за год до того, как наци обстреляли Лондон ракетами "В-2". По его мнению, это было бы невозможно! - Мне кажется, принцип работы ракеты должен понимать всякий, кому доводилось получать удар прикладом при выстреле из винтовки, - воскликнул Росс. - Всякий-то всякий, но вот видишь... Большинство людей не задумывается над сутью отдачи; они лишь ощущают удар в плечо, - Каргрейвз принялся выбираться из полуоткинутого пилотского кресла. - Ну ладно, пора подкрепиться. Ух! Мои ноги мечтают об отдыхе. Я бы не прочь закусить и завалиться спать. Завтрак явно не пошел мне на пользу: слишком много людей стояло в дверях, глядя на то, как я орудую ложкой. - Спать? - воскликнул Арт. - Вы сказали "спать"? Я даже глаз не сомкну. Какой тут сон?! Мне кажется, я не смогу заснуть на протяжении всего путешествия! - Это уж как хочешь. Что до меня, я намерен всхрапнуть сразу после еды. Смотреть еще не на что, и так будет до тех пор, пока мы не окажемся в свободном полете. Тогда можно будет полюбоваться Луной в телескоп. - Это не одно и то же, - возразил Арт. - Разница невелика, - сказал Каргрейвз. - И я намерен достичь Луны свежим и бодрым. Морри, где у нас консервный нож? - Ээ... - Морри запнулся, на его лице появилось выражение величайшей сосредоточенности. - Слушайте, я его, кажется, забыл. Я взял его с полки, но какая-то корреспондентка задала мне дурацкий вопрос, и я... - Ага, - вмешался Росс. - Ты повалился на землю, изобразив перед ней труп. О, как жестоко ты поступил! Каргрейвз тихонько присвистнул. - Надеюсь, что мы не забыли других столь же необходимых вещей. Бог с ним, Морри. Я так голоден, что могу открыть банку зубами. - Не стоит, док, - поспешно сказал Морри. - У меня есть нож для... произнес он, лихорадочно ощупывая свой карман. - Вот! Вот консервный нож, док! - Морри, а ты взял у той корреспондентки телефончик? - спросил Росс, невинно поглядывая на смущенного товарища. Ужин, или поздний обед - сказать точно было бы трудно, - состоял из одних консервов. Затем Каргрейвз развернул свою постель на переборке, которая теперь стала палубой, отделявшей рубку от грузового отсека. Морри решил устроиться на ночь в пилотском кресле. С его подлокотниками, подголовником и подставкой под ноги оно смахивало на парикмахерское и могло откидываться назад. Каргрейвз не стал отговаривать мальчика, лишь напомнил ему о необходимости заблокировать пульт управления, перед тем как заснуть. Однако уже через час Морри вылез из кресла и расстелил свой мешок подле доктора. Арт и Росс улеглись в противоперегрузочных гамаках, представлявших собой удобные спальные места - не нужно было только застегивать ремни. Несмотря на приглушенный рокот двигателя, несмотря на возбуждение - ведь они летели в космосе! - уже через несколько минут мальчики крепко спали. Они смертельно устали и нуждались в отдыхе. В течение ночи по мере уменьшения притяжения Земли робот Джо плавно снижал тягу двигателя. Арт проснулся первым. Не сообразив, где находится, он едва не вывалился из гамака на спящих под ним товарищей, но все же успел сориентироваться. И наконец-то совсем проснулся. Космос! Он летел в космосе, на Луну! Затем мальчик ловко, по-обезьяньи, перебрался в пилотское кресло. Он старался не шуметь, хотя его вряд ли можно было услышать на фоне рева двигателя и сквозь не уступающий тому по силе храп доктора и Морри. Усевшись на место пилота, Арт с любопытством и удовольствием ощутил необычайную легкость своего тела, вызванную снижением ускорения. Луна висела практически там же, где и раньше, но значительно увеличилась в размерах и сияла теперь столь ослепительным светом, что Арт вынужден был зажмурить глаза. Потом осторожно вновь открыл их. Внезапно его охватила тревога: как же они собираются достичь Луны, если та не движется к точке, на которую они нацелились? Для Морри такой вопрос не был бы проблемой: на курсах пилотов он овладел умением рассчитывать курсы сближения, ориентироваться в пространстве и тому подобное. Однако поскольку решение таких задач шло вразрез с повседневным опытом, Арт долго мучился, прежде чем ему удалось до некоторой степени уяснить положение: если автомобиль мчится к пересечению с железнодорожной колеей, а поезд приближается к перекрестку так, что они должны столкнуться, то направление на поезд, с точки зрения шофера, не меняется вплоть до момента соударения. Это была простейшая задача на треугольники, которую легко решить, располагая чертежом; однако представить в уме не так-то просто. Луна двигалась к точке встречи со скоростью две тысячи миль в час, не меняя направления движения; ей предстояло расти в размерах до тех пор, пока она не заполнит собой весь небосвод. Взгляд Арта скользнул по лику Луны, и в памяти всплыли загадочные и манящие названия: Море Спокойствия, Океан Бурь, Лунные Аппенины, Лагранж, Птолемей, Море Снов, Катарина. Чудесные названия, они так и рвались с языка. Он не смог бы с уверенностью назвать столицы пятидесяти одного штата и даже страны, входящие в ООН, но географию Луны - или, может быть, селенографию? - Арт знал не хуже улиц родного города. Как же выглядит обратная сторона, второе лицо Луны, невидимое с Земли? Яркое свечение планеты начинало резать глаза, и Арт посмотрел выше, устремил взгляд в черноту космоса, оттеняемую сиянием звезд. В направлении полета "Галилея" имелось лишь несколько по-настоящему ярких звезд. Прямо по курсу, ближе к верхнему краю иллюминатора, мерцал Альдебаран. Справа обод иллюминатора пересекал Млечный Путь, так что пилоту была видна небольшая часть этой величественной звездной реки. Арт разглядел несколько звезд Овна и призрачные Плеяды, еле заметные на фоне яркого Альдебарана, а дальше проступали в глубокой бесконечности космической пустыни одни только тусклые пятнышки. Арт откинулся назад, уставился в чудовищную даль, бездонность которой превосходила человеческое воображение, и оцепенел, словно потеряв самого себя. Ему показалось, что он оставил уютный и безопасный корабль и погрузился в черное безмолвие. Вздрогнув, он мигнул и впервые в жизни ощутил желание никогда больше не покидать родного дома, где все было привычным и знакомым и не внушало страх. Ему нестерпимо захотелось вернуться в свою лабораторию, в магазинчик, принадлежавший матери, к обычным разговорам простых людей, оставшихся на Земле и не думавших о беспредельных просторах космоса. И все же черная бездна околдовала его. Он почувствовал под правой рукой рычаг управления. Стоило лишь снять тот со стопора, перевести вправо, и они ринутся вперед, развивая немыслимое ускорение, минуют Луну слишком рано, чтобы встретиться с ней - и помчатся дальше, прочь от Луны, от Солнца, от Земли, пока не погаснет огонь в ториевой топке или не испарится весь цинк; но и тогда они не остановятся и будут вечно лететь сквозь годы в бесконечные глубины Пространства. Арт моргнул, зажмурил глаза и вцепился в подлокотники кресла.
