Сергей Абрамов - Ведьмин столб
— Кто?
— Красс и Звездич.
Я, конечно, отмахиваюсь: Звездич не помеха, с ним поладим, а Красс уже в райских кущах. Объясняю, мол, что лежит застреленный у «ведьмина столба» на Леймонтском шоссе.
— Из пистолета-автомата системы «Кольт», калибр девять и три десятых? — спрашивает старик, даже не улыбнувшись — только в глазах смех.
— Петерсену бы твою память, Фил, — говорю я.
— Моя меня тоже не обременяет, — говорит, — я и Кэпа с Гориллой помню, и последовавший затем дворцовый переворот. Только новый переворот должен быть проведён в рамках строгой законности. Времена другие, сынок. Прежде чем последовать за Крассом, Джакомо придётся оставить завещание, засвидетельствованное двумя не запятнанными ничем гражданами Леймонта и передающее все его капиталы и хозяйство троим преемникам. Не кривись, милый, — троим. Двух ты знаешь. Это господа Педро Монтец и Яков Стон, компаньон Джакомо по делам бриллиантовой монополии, а третий — ваш покорный слуга Филиппе Коффи. Устраивает?
Наверняка играет старик. Без проигрыша. Ну, а мне выбирать не приходится. Пожимаю плечами.
— Допустим, — соглашаюсь я без особого удовольствия, но он ещё не кончил.
— Имеются и другие, — говорит он, — они могут, но не должны помешать. Интересуешься кто? Прежде всего банкир Плучек, член совета директоров бриллиантовой монополии. Имеют значение также генеральный прокурор Флаймер и начальник полиции Петерсен.
Я подумал немножко, посчитал: всё равно останется больше, чем уплатим, — и предложил такой вариант:
— С Плучеком сторгуется Стон, а ты займись Петерсеном и Флаймером. Петерсен на жалованье у Джакомо, а Флаймер, говорят, берёт крупно через подставных лиц. Тебе лучше знать, как и через кого. Кстати, пусть Петерсен прекратит поиски жёлтого «форда» с номером «Д 77–90».
Коффи щурится, думает, долго вытирая бумажной салфеткой губы.
— Сейчас без десяти три, — говорит он, не отвечая прямо.
— По моим сведениям, в это время Спинелли можно найти у Тони в баре «Аполло».
— Тогда читай утренние газеты, Фил, — заключаю я и держу путь к площади Кальвина.
У аптеки на улице Жёлтых Роз останавливаюсь, но захожу не в аптеку, а в писчебумажный магазин напротив, где покупаю лист гербовой бумаги для деловых документов. Всё как полагается. Тут же замечаю «хвост», отрываюсь от него в проходном дворе одного из примыкающих к площади переулков и выезжаю прямо к «Аполло». Бар закрыт, но это меня не смущает; я знаю привычки Джакомо. Открываю дверь одним из десяти известных мне способов и вхожу с автоматом наизготовку.
В баре полутемно. Стон с Джакомо тихо беседуют, Тони дремлет за электроплитой у стойки. Далее всё идёт, как в моём пророческом «сне». Я командую, они повинуются, и начинается разговор. Он не совсем тот, что во «сне», но похожий. Стон делает намёк на возможность мирных переговоров. Джакомо трусливо шепчет: «Термигло… Не может быть!» Руки его дрожат.
Я достаю из кармана гербовый лист и говорю:
— Меня ты знаешь, Джакомо, слов зря не бросаю. Хочешь жить — подпиши на этом листе внизу свои полностью имя и фамилию, а господин Стон и Тони распишутся как свидетели. Тони, бери перо и выползай из-под стойки.
— Зач-чем? — еле выдавливает из себя Спинелли.
— А над подписью я впишу обязательство о том, сколько ты мне должен и когда собираешься расплатиться.
Джакомо смотрит на гипнотизирующее его дуло кольта, потом на лист гербовой бумаги на столе и дрожащей рукой выводит свою подпись. Тут же расписываются Стон и Тони. А я слежу за ними, готовый к моментальной реакции, если кто-нибудь схватится за оружие.
Но всё сходит благополучно. Я беру подписанный лист, складываю и опускаю его левой рукой в карман. Правая по-прежнему опирается с автоматом на стол. Потом делаю знак Тони, чтобы отошёл обратно за стойку, усмехаюсь и говорю:
— Отодвиньтесь-ка подальше, Стон. Вот так.
Я один лицом к лицу с Джакомо Спинелли. Почти всё, как во «сне». «Сон» в руку. Мне очень хочется сказать Джакомо, что я обманул его, обман, так сказать, за обман. Словом, квиты. Но язык что-то не поворачивается, и я молча нажимаю на спусковой крючок.
Неподслушанные разговоры
Разные лица
Бар «Аполло», Ещё день.
— Вам, Стон, это не грозит. Можете опустить руки. Не бойтесь.
— Я и не боюсь. Просто интересуюсь.
— Чем?
— Что дальше?
— Дальше мы выйдем и продолжим разговор где-нибудь в другом месте.
— А если я позову полицию?
— Не позовёте.
— Вы так уверены?
— Абсолютно. Разговор у нас будет долгий и выгодный для обоих.
— А что с убитым?
— Тони вызовет полицию и сообщит о налёте вооружённых людей, помешавших обеду его хозяина. Пусть придумает неизвестных в тёмных очках или чёрных масках.
— А если он скажет правду?
— Зачем? Он не болтун и хочет жить, как и мы с вами.
По телефону:
— Это я, господин Коффи.
— В чём дело?
— Только что убили хозяина. Здесь в баре.
— Кто?
— Вооружённые люди. Я их не знаю.
— Кто-нибудь видел это, кроме тебя?
— Никто. Бар закрыт.
— Вызови полицейских и сообщи это им.
По телефону:
— Где Звездич?
— Играет в покер в голубой комнате.
— Позови.
— Звездич слушает.
— Скажи им, чтоб не шумели, или лучше прихлопни дверь наглухо.
— Что случилось?
— Красс убит.
— Слышал. Никак не могу найти Джакомо.
— Хозяин тоже убит.
Молчание.
— Ты что, жив?
— Я-то жив.
— И я жив. Так вот — живым живое. Всё остаётся по-прежнему. Указания будешь получать от меня.
— А как с камешками?
— Как и раньше. Подбирай понемногу обдирщиков, огранщиков, сортировщиков, ювелиров. Расширяй предприятие и рынки сбыта. Тут Стон хозяин, с ним и толкуй.
Офис в «Бизнес-центре». Тот же день.
— Зачем вам понадобился лист с нашими подписями?
— А текстуру мы с вами впишем. Предположим для начала, что Спинелли в последние дни ходил сам не свой, а потом признался, что боится мести своих дружков из Сицилии. На случай несчастья, мол, оставляет завещание, по которому всё его хозяйство переходит к его преемникам. Их трое: я, вы и Коффи. Все банковские вклады, текущие счета и недвижимое имущество распределяется между нами тремя. Место в совете директоров вашей бриллиантовой монополии занимаю я. Я же возглавлю и личный бизнес Спинелли.
— Думаете, это пройдёт без боли?
— Я же тут и хирург. А потом, я уже возглавлял это дело семь лет назад.
— Вы не учли кое-что. Есть ещё человек.
