Р Подольный - Четверть гения
- Не понимал. Но сейчас не это важно. Мы в положении учеников Чародея из сказки. Заколдовать - заколдовали. А как мы будем их расколдовывать? Ты посмотри, ведь они не расходятся!
- Да, удалось, - сказал Леонид уже менее весело. - Удалось! Шах и мат. Только кому в конечном-то счете?
- ...Немедленное исчезновение Игоря из Москвы - вот единственный выход, категорически объявил тем же вечером Тихон на заседании НИИМПа (Игорь собрал друзей у себя). - Доигрались. И я виноват в первую голову. К слову: не захотел обратить внимания на то, что у меня последние дни все сигареты горят как-то сбоку.
- Говоря честно, - Карл вздохнул, - я был убежден, что никакого эффекта не окажется. Сляпали наши друзья свою звездочку по принципу: "А что делать?" Играли они.
- А мы с вами что делаем? Тоже играем. На выигрыш.
- И снова выиграли, - Леонид, самый безответственный человек в этой истории, был, несмотря на все, доволен ею донельзя. - Представляете, весь алгоритм любви оказался не нужен!
- Не преувеличивай, - к Тихону уже возвращалось обычное спокойствие, алгоритм вызывает долгое и устойчивое чувство, звездочка - любовь-вспышку... По крайней мере, половина из девушек, бывших на консультации, уже сейчас забыла об Игоре. Завтра таких будет восемьдесят процентов, наши психологи за это ручаются. Результаты опыта сами собой ликвидируются в три дня.
В прихожей раздался звонок. Отворять пошел Тихон. Вернулся он с маленькой девушкой, сделавшей со своими волосами и глазами все возможное, чтобы походить на японку.
- Игорь Матвеевич! Я забыла спросить на консультации, как распределяются факторы крови у чукчей, - смущенно пропищала она.
- Лера, - Игоря шатнуло, - неужели стоило ради этого ехать через весь город?
- Вот вам и самоликвидация результатов, - простонал Карл.
- Н-да, это был опыт... - Тихона начисто покинуло обычное спокойствие.
- Какой опыт? - испуганно спросила Лера.
- Да жизненный, конечно, - досадливо перебил Тихон. - И вообще, выйдем-ка на минуту, ребята. На кухню, что ли...
А через четыре минуты к ним, приплясывая, вбежал Игорь:
- Ребята, ура! Она любит меня с тех пор, как впервые увидела в институте. Эксперимент ни при чем! Звезда ни при чем! А меня можно любить. Можно. А я-то думал... А для Леры мы уж придумаем алгоритм разлюбления...
- Вот это да! - с силой выдохнул Карл. - Этого уж мы никак не ждали. Повезло же нашему Игорю. А за что? Ну разве я хуже?
- Не пожелай жены ближнего своего, особенно если он ее не любит! пробормотал Карл и вдруг пригнулся, точно перед прыжком: - Слушайте! А с какого времени любят его остальные? Те, что еще любят! Срочно на факультет, соберем адреса. Игорь, конечно, останется тут.
- ...Разденьтесь! - сурово преградила им путь тетя Клава. - Тоже, прутся в пальто. Так-то лучше. Погодите, погодите... а я ведь вас вроде видела, молодой человек... Не с Игорем ли Матвеичем заходили? Точно. Эх, вы, пальто запачкали... Да не беспокойтесь, милый, я почищу. Вы ж Плонскому друг. Хороший он человек, молодые люди. Очень хороший. Помню, увидела его первый раз, так сразу изо всех выделила... Право слово. Такой обходительный, вежливый. Эх, не мои бы годы, я бы еще тогда...
- Когда тогда? - нервно переспросил Карл и потер свой нос.
- Так он же у нас года три спецкурс ведет, вы и сами, верно, знаете.
- Извините, пожалуйста, - сказал Тихон. - Но нам уже не нужно в учебную часть. Верните, пожалуйста, вещи. И не сердитесь, пожалуйста.
- Что, если сказать об этом Лере? - мрачно спросил Карл. - А ведь придется, если у нее само не пройдет. - О женщины! Женщины! Какое воображение! И ведь они искренне верят...
- Мы тоже, - оборвал его Тихон.
XIV. ПРИЗНАНИЕ
(Отрывок из незаписанных воспоминаний Игоря Плонского)
Мы шли посредине мостовой, и машины покорно объезжали нас, недоуменно пофыркивая, а милиционеры, без сопротивления пропустив мимо себя нашу четверку, долго потом растерянно оглядывались: а где же киношники? Потому что иначе чем киносъемками нельзя было объяснить этот торжественный марш четырех парней между двумя потоками автомобилей. Мы шли в магазин "Академкнига" покупать только что вышедший журнал "Проблемы психологии" со статьей, подписанной Н. И. Имп. Мы были сегодня победителями - сыгравшие в орла и решку с истиной и выигравшие. Рядом резко затормозил микроавтобус. Тихон небрежно повернул голову и ахнул:
- Профессор, вы?
- Я, я. И за вами. Ну, учудили вы ребята. Едем.
- Нет. Мы в морские свинки больше не годимся.
- Свинки! Свинью вы нам подложили, это верно. Не могли как-нибудь на семинар прийти да рассказать? Вы же гении! Гении! - профессор хлопотал вокруг нас, усаживая в автобус. -Знаете, куда я вас повезу? На совещание представителей комитета по космической психологии, комитета по психологии труда, комиссии по инженерной психологии и всех институтов психологии, какие только есть. С утра на него людей собираем. Герои вы! - Одни космические тесты чего стоят!
- Но о них в этой статье ничего нет!
- В какой статье? Ах да! Но ведь дело не в ней одной. Михайлов передал ваши материалы на испытание. Они выдержали!
...На кафедре стоял огромный седой мужчина с парадно развернутыми плечами.
- Я начну свое выступление с исторической реминисценции. С воспоминания о том, как провел начальник штаба армии США генерал Маршалл первую ночь после нападения японцев на Пирл-Харбор. Он читал в эту ночь отчеты социологов и психологов, обследовавших личный состав армии США, пока в 1940 году такие обследования не запретили. И наутро Маршалл дал приказ возобновить их. Потому что из докладов социологов узнал, как стал возможен разгром в Пирл-Харборе. Ну, а нам таких уроков, как Пирл-Харбор, не нужно. Поэтому мы и собрались здесь сегодня, чтобы обсудить работу Н.И. Импа. И спросить у него. а точнее, у них, чего бы они хотели. И спросить друг у друга, чего мы сами захотим от них и для них.
В зале сидели люди генеральского вида в штатском и люди штатского вида в генеральской форме. Сидели люди, чьи фамилии знал весь мир, и те, чьи фамилии миру только еще предстояло узнать. А выступал вице-президент Академии наук.
НИИМП сидел в президиуме. Тихон просто и откровенно сиял, Карл о чем-то напряженно думал. Я чувствовал себя безбилетником в поезде - в конце концов, я-то в НИИМПе совсем недавно. А Леонид был явно недоволен. Он сунул под столом кулак в бок Тихону:
- Что такое?
- Все слишком напоминает хэппи энд. Не нравится мне это. Для одних в хэппи энде важнее прилагательное. Для других - существительное. Я - за других.
- А я, - подал голос Карл, - ищу сейчас способ выяснить, не снятся ли мне зал, и оратор, и его речь...
- Не снятся. Но я против любых эндов, даже счастливых, - у Леонида заходили под кожей щек желваки, а товарищи все не могли взять в толк, чем же он недоволен.
