Александр Карнишин - Игра
— Уф-ф-ф, — выдохнула Ким, налетев на ногу.
Найф, продолжая движение, гибко вскочил на ноги, и тут же толкнул не успевшую собраться свободную в плечо, лишая равновесия, сразу другой рукой, еще раз, она уже моталась в его руках, как тряпка, но вот подставлена нога, и Ким рухнула на землю, а Найф уже встречал скрещенными руками удар подскочившего сзади Витаса. Меч прошел совсем близко от его бока, а рука хранителя оказалась в ловушке. Найф крутнулся, присел на колено, подернул слегка, и Витас перелетел через его голову, укладываясь рядом с начавшей хохотать Ким. Она хлопала в ладоши, пихала локтем Витаса в бок, и чуть не визжала от восторга:
— Нет, ты понимаешь, да? Он говорит, я не мастер. Он, говорит, я просто Найф. Ты видел, да? Ха-ха-ха!
Витас с минуту сидел, хмуро глядя на нее, но потом тоже рассмеялся. Найф присел перед ними, посмеиваясь.
— Все, бойцы, разборки закончены, да?
— Ты силён, — кивнул Витас. — Спасибо за науку. Но имей в виду: на этот прием я больше не попадусь.
— И это правильно. Но и я придумаю что-то другое. Ну, Локо, что скажешь?
Локо чуть покраснел, но потом все же спросил:
— Ты против клинка только? А посох или боевой шест? Пробовал?
— Эх, парень… Что я только не пробовал… Ты о себе, что ли? Не надо. Я могу сразу сказать: с Ким, хоть она и свободная, ты бы справился, а вот Витас был бы с тобой наравне. А я могу с вами тремя… Сразу. Да. Вот так.
Найф вдруг замолчал, смотря на лица, обращенные к нему. Потом встал, и сверху, свысока сказал:
— Вот что. Хватит нам дурачиться. В лесу неладно. В селе — неладно. Нам бы надо быстрее вернуться, но раз уж пришли к поселку, стоит заглянуть туда, так, Ким? И бегом-бегом в село. Согласны?
Трое молодых без споров встали. Витас шагнул в сторону, нагнулся за ранцем и плащом. Локо уже подпрыгивал, прислушиваясь, не бренчит ли что, не мешается ли при ходьбе. Ким вложила саблю в ножны и двинулась вперед по тропинке, обозначая свое место в группе, бросив на ходу:
— Ну, пошли, да?
Хранилище
Время в хранилище, казалось, стало двигаться быстрее, чем обычно. Из отсека в отсек расхаживали ветераны. Отзывали в сторону мужчин, коротко переговаривались, двигались дальше. Усиленные караулы охраняли ворота. На наружные посты вышли дополнительные силы: свободные угрожали хранилищу!
Еще не истёк час, отмеченный большими песочными часами, стоящими в углу зала, а уже он был наполнен хмурыми хранителями, тихо проходящими на свои места. Зажгли все лампы. Стало светло и сразу стало тепло и душно. В первые ряды вышли командиры отрядов, учителя, ветераны, оружейники, кладовщики. Петр смотрел с высоты своего роста на осветившийся десятком ламп зал, который был почти полон.
"Много нас. Много. Зря Старый говорил, что не время. Давно надо было нам взяться за соседей. Давно", — думал он, присматриваясь к народу.
Все здесь знали всех. Жизнь в хранилище — это жизнь в большом общежитии, подчиняющемся установленным законам. Что у тебя в отсеке не касается никого, но когда ты вышел — ты хранитель, как и все остальные. Вы равны. И права у всех одинаковые. Но и обязанности — тоже.
Он еще раз осмотрелся, шевельнул вопросительно бровью Виктору. Тот, стоящий у стены со скрещенными на груди руками, кивнул — все в порядке. Его отряд держал сегодня караул с вечера до вечера. С другой стороны, окруженный бойцами, присел в первый ряд чернявый Тимур, командир третьего отряда. Поднял руку, крутанул кистью, привлекая внимание, покивал понимающе и ободряюще.
Петр вздохнул, сделал шаг вперед:
— Хранители! Братья!
Легкий шум, который всегда сопровождает большое количество людей, затих. Все лица обратились к нему, командиру первого, а значит, лучшего, отряда.
— Сегодня днем умер наш Старый. Помянем.
Слитный шум от вставания. Все встали, склонили головы, задумались.
— Мы не будем горевать и оплакивать. Так, братья? Мы знаем, что рано или поздно смерть приходит за всеми. Но каждая смерть должна нести пользу хранилищу. Только так мы сможем выжить, вырасти, передать нашим детям наше знание и наше имущество.
Петр глянул в первый ряд: учителя, оружейники и кладовщики кивали, довольно. Их труд ценится. Они по-прежнему нужны.
— Перед смертью Старый успел сделать много. Он подготовил нас к войне. Он вел нас к ней все время. Он предупреждал, что вот придет время, и мы пойдем в бой. И время пришло, братья. Вчера было нападение на село. Патруль не успел прийти, но пришли свободные, и теперь требуют, чтобы село перестало торговать с нами. Я так говорю, учитель?
— Да, ты говоришь правду! — поднявшись, подтвердил сельский учитель.
— Старый ночью послал разведчика в лес. Он послал лучшего из молодых. Лекса.
Он сделал паузу:
— Помянем Лекса.
Опять общее вставание, опущенные головы, молчание.
— Старый все время ждал вражеского нападения. Он предчувствовал… Старый послал еще разведку в лес, утром. Он послал Витаса. Мы все еще ждем. Мы все еще надеемся. Но мы не можем только ждать!
Петр вгляделся в зал:
— Учитель принес новость: патруль тоже хочет подмять всё под себя. Священник — патрульный! Бродяга-разведчик с юга — патрульный! Мы одни, братья! У нас нет союзников! Так ли это?
Он замолк, давая всем прочувствовать ситуацию и обдумать возникший вопрос.
— А как же село? — с места крикнул Тимур.
— Да. Точно. Село. Село готово торговать с нами. В селе наши лекарь и учитель. Село — наши друзья. Староста села был другом Старого. Мы должны помочь селу, и мы должны дать бой нашим врагам. А если наши враги и враги села — одно и то же, это значит, что мы и село — союзники. Так, братья?
— Так! — выдохнули почти сотня собравшихся хранителей.
— Но сначала: нам нужен Старый. Хранилище не может без Старого. И мы все вместе сейчас назначим Старого. Не узким кругом, а всем хранилищем. Так решил Совет.
Он замолчал и сделал шаг назад.
В зале царила тишина. Хранители думали, посматривали на соседей. Так, чтобы Старого ставили все хранители, не бывало. Надо решать, надо выбрать достойнейшего.
— Пётр? — голос прозвучал хрипло поначалу. — Петр, а если мы поставим тебя?
— Нет, братья. Я — командир первого отряда. Я — боец. А нам нужен Старый. Ну, посмотрите же на меня. Разве я похож на Старого?
По рядам прошелся хохоток. Да, высокий и широкий Петр никак не напоминал худого и сгорбленного Старого.
Поднял руку Тимур. Встал, обернулся к залу:
— Хранители! Старый должен быть хранителем. Так?
— Да!
— Значит, он здесь, в зале. Он с нами. Старый должен быть ветераном. Так?
