Борис Лапин - Под счастливой звездой (сборник)
«И она уже совсем взрослая», — подумала Полина.
Несколько дней ей было как будто бы лучше, приободрил ночной разговор с Люсьен, а может, просто перестала мучить, совесть, укорять невыполненным долгом. Теперь Полина верила, что на худой конец они обойдутся и без нее.
Потом все началось сначала. Явился Свен, показывал на нее пальцем и смеялся: «Наивные люди! Вы все — наивные люди!» Она хотела схватить его за руку, чтобы выпытать наконец, кто же наивные люди, но Свен бросился бежать. Она помчалась за ним… по коридору… через сад… через кухню…
Ее остановил Александр.
— Тетя Полина! Что с вами, куда вы?
Она онемела, она сразу забыла, что гналась за Свеном.
— Да, куда же я бегу? Хотела сделать что-то важное… Не помню…
На Александра страшно было смотреть — перепугался парень. Так она их всех сведет с ума.
— Ах, да! Я решила размяться.
Кое-как добралась до своей каюты, подошла к зеркалу. По ту сторону стекла стояла старуха с растрепанными полуседыми космами, с безумными, без единого проблеска мысли, глазами.
Полина так и не поняла, что это за женщина.
А назавтра совсем сорвалась. Безучастная, равнодушная ко всему, сидела за обеденным столом, механически жевала и глотала что-то. Маленькая Марта, испуганная поведением матери, должно быть, вовсе потеряла аппетит.
— Марта, не кроши хлеб на пол, — строго заметила Люсьен, ставшая хозяйкой за столом. Но Марта не послушалась. — Я кому сказала! — прикрикнула Люсьен.
И тут Марта заплакала. Он рыдала, все ее крошечное тельце сотрясалось от рыданий, вздрагивающие кулачки размазывали слезы по лицу. Жалость к дочери неожиданно резанула Полину.
— Как ты разговариваешь с ребенком, дрянная девчонка! Что ты из себя возомнила!
Она подняла руку — перед нею была не Люсьен, перед нею была Марго, смазливая самовлюбленная Марго, отобравшая у нее Свена. Разом вскипела в Полине былая ревность, вспомнилась давняя любовь и слезы, пролитые на зеленой скамейке. Сейчас она отплатит ей за все, за все, за все…
И она изо всей силы ударила Люсьен по щеке.
Пять пар недвижных глаз остановились на Полине.
Полина ушла к себе, заперлась на ключ. Только мгновение мучил ее стыд, потом она подумала, впадая не то в сон, не то в беспамятство: а ведь я могла бы и убить ее.
Бедная, бедная доченька! Марта моя, крошка! Сирота…
Ночью Полина встала и на цыпочках прокралась мимо сада, мимо кухни, мимо фермы, прошла склады и машинное отделение. Вот и заветная дверь. Адский пламень за стеклом бушевал по-прежнему, но теперь он не пугал ее. Там ждал покой. Покой для себя и для других.
Она успела подумать, когда дверь в реактор уже приоткрылась, что поступила правильно. Все мы живем здесь не ради себя. «Уйдя», она поможет другим достичь звезд. Иного смысла не было в ее жизни, такой длинной… И такой короткой.
ФИНИШ
На секунду она застыла у двери, недоумевая: где же адское пламя, пугавшее ее через стекло? Помещение, в которое она попала, даже отдаленно не напоминало реактор. Это был коридор, обыкновенный коридор, когда-то давно выбеленный известкой, и штукатурка на стенах кое-где потрескалась. Но только коридор не наклонный, а прямой. И вел он… в сторону от Корабля.
Она приготовилась к мгновенной смерти, а вместо этого перед нею тянулся коридор — бесконечная цепочка редких матовых ламп, конец которой терялся в полумраке. И она пошла этим коридором, еще ничего не сознавая: почему, откуда он здесь взялся?
Всюду трезвонили звонки, наверное, с десяток разноголосых звонков. Похоже, они вызванивали тревогу.
И вдруг из бокового прохода выскочил человек в белом халате и бросился к ней. Тревожный взгляд. Белая шапочка. Доктор.
— Пожалуйста, не пугайтесь, Полина, — проговорил он взволнованно. — Пойдемте сюда, сейчас вы все поймете. — И он бережно, как тяжелобольную, готовую упасть, поддержал ее под руку.
Навстречу спешили другие люди, мужчины и женщины в белых халатах.
«Я сошла с ума, — очень здраво подумала Полина. — А-это все бред. Но где же реактор?»
Прошло сколько-то времени — она отчетливо представляла себе это, — прежде чем сознание вновь вернулось к ней.
В соседней комнате чей-то резкий голос обличал кого-то:
— Жестоко? Вы говорите: жестоко было оставить их на произвол судьбы? Вы говорите: они не виноваты в просчете с цирконием? А нарушить чистоту многолетнего и дорого стоящего медико-биологического эксперимента из жалости, из сопливого сострадания — это, по-вашему, гуманно? Вот к чему привела ваша «гуманность»!
— Позвольте, позвольте, а телекамеры? Ведь это не наша, как вы изволили выразиться, «гуманность», это было задумано с самого начала…
«О чем они? — подумалось Полине. — И надо же людям спорить из-за пустяков, когда такой покой вокруг, такое блаженство! И так хочется спать…»
Свен был совсем седой, постаревший на десять лет, но бодрый, добродушный, чуточку ироничный.
Они сидели в круглом зале возле пульта дежурного оператора. На шести маленьких экранчиках перед оператором проплывала далекая жизнь Корабля. Большой экран посреди зала дублировал любой из маленьких. Сейчас на нем трудно задумался о чем-то Александр.
Свен положил руку ей на плечо.
— И ты не поняла сразу, что значат эти объективы? Эх, Полина, Полина, наивный ты человек! Как только они ввели в машину дополнительную информацию о цирконии, я тут же сообразил, что за штучка наш Корабль. А если так — нерасчетливо было бы не наблюдать за экспериментом. И тогда я нашел передающие телекамеры. Притворяться дальше было бессмысленно, я находился «вне игры» — и я вышел из игры.
— Так, значит, это была игра?.. Вся жизнь — игра?! Телевизионное представление?!
Оператор переключился на другую камеру. В каюте Полины появилась маленькая Марта. Она остановилась у двери, недоуменно огляделась — и бросилась на койку Полины, обхватила подушку, плечи ее дрогнули и затряслись.
Полина вскочила.
— Я вернусь туда!
— Это невозможно, — устало напомнил Свен. — Эксперимент продолжается. И это действительно очень важный эксперимент. Без него немыслима звездная экспедиция. Настоящая…
— Нет, Свен, мы должны вернуться! Мы оставили их одних среди звезд, детей…
— О чем ты? Какие звезды? Они же здесь, на Земле, в трех шагах от нас!
— Нет, они летят среди звезд. Они верят в это, Свен!
— Да, пожалуй. Ты права, Полина. Они летят среди звезд. И они долетят. Но нам нет возвращения. Неужели ты хочешь отнять у них эту веру?
