Владимир Крышталев - Игры богов
Утреннее Облако прекратила играть и в испуге отпрянула назад. Но сын купца начал говорить, и добрые слова согрели ее душу. Он предложил пойти с ним, и она согласилась.
Быки тащили повозку не спеша, путь домой занял несколько недель. И это были самые счастливые дни в жизни Утреннего Облака. Она узнала то, о чем не имела ни малейшего представления до сих пор. "Он не так уж плох",- сказал перед расставанием старик о мире людей. И однажды ей почудился его голос и привиделся он сам. Старик сидел на старом бревне, лежавшем возле его хижины, и говорил:
- Долина подарила тебе свою красоту. Горы подарили величие. Но лишь мир людей способен подарить тебе счастье.
Истекли недели пути, и однажды сын купца с Утренним Облаком предстал перед отцом.
Купец был старым и очень расчетливым человеком. Иначе он не заработал бы всего того, что у него было. И он имел свои планы насчет женитьбы сына. Поэтому известие о невесте без рода и наследства его сильно огорчило. Впрочем, он понимал, что это легкомыслие молодости, и подошел к проблеме так же спокойно, как к любой другой деловой неприятности.
Он начал убеждать сына. Вначале тот был категоричен. Однако отец проявил настойчивость, а он недаром продавал свои товары там, откуда другие уходили ни с чем. Постепенно доводы отца начали действовать.
Утреннее Облако почувствовала, как самый дорогой человек во всем мире отдаляется от нее. Она ощутила беспокойство, которое с течением времени переросло в отчаяние. И мир обрушился, когда однажды ей предложили уйти из дома.
Долго она брела, не разбирая дороги, и очутилась на берегу озера. Посмотрев в зеркальную гладь, такую спокойную и вечную, она подумала: "Вот где мне есть место".
Но вновь увидела она старика на бревне у своей хижины. Он что-то рисовал на земле перед собой, словно ему было тяжело поднять глаза. Вздохнув, старик все-таки пересилил себя, и она снова увидела его серые глаза, которые одновременно утешали и подбадривали. Но в этот раз она заметила, что в самой их глубине прячется боль. Все тот же голос, спокойный и уверенный, произнес:
- Жизнь преподнесет тебе еще много уроков. Счастье и страдание связаны. Испытав одно, ты неизбежно придешь к другому. Почувствуй, пойми это... и превзойди. Тогда ты обретешь нечто совершенно новое.
- Ты ведь для этого отправил меня к людям?- робко спросила Утреннее Облако. Он кивнул:
- Если бы ты осталась здесь, в горах, твоя красота была бы подобна красоте цветка. Ты бы отцвела и увяла к осени. Но ты была рождена человеком, а не цветком, поэтому ты должна узнать, что это значит - быть человеком.
Он поднялся с бревна - все так же ловко, как прежде,- и, взглянув ей в глаза, сказал:
- Никогда не обижайся на судьбу. Ты ведь не обижалась, когда я учил тебя играть на свирели.
Видение исчезло. А Утреннее Облако провела на берегу озера три дня, прежде чем возвратиться в мир людей.
О ее дальнейшей судьбе рассказывают многое. Трудности часто вставали на ее пути. Но когда отчаяние крепкой хваткой сдавливало горло, она брала свирель и играла. "Ты ведь не обижалась, когда я учил тебя играть на свирели..." вспоминались слова.
Голос Эвелин смолкает вместе с музыкой. Я просто заворожен, однако где-то в глубине шевелилось чувство, что, как и во всех легендах, самое главное здесь пропущено.
Эвелин смотрит на меня испытующе:
- Ну как?
- Потрясающе,- признаюсь я.- Но ведь это легенда. - Это история, ставшая легендой,- поправляет она меня.
- Неужели эта девушка так и осталась чужой? Неужели жизнь превратилась для нее в обычную школу?
Эвелин улыбается:
- Нет. Она вышла замуж, и этот брак был олицетворением идеальной семьи. Утреннее Облако все-таки стала счастливой, но это не было счастьем удовлетворенной страсти. Ей удалось взойти на несравненно более высокую ступень. Она научилась быть счастливой.
Все это промелькнуло мгновенной вспышкой перед моим мысленным взором, и руки, кажется, сами по себе приняли решение. Я сбросил скорость и подрулил к обочине.
Кафе было совсем маленьким - всего четыре столика и одно небольшое окно, выходящее на улицу. Столики, впрочем, стояли достаточно далеко друг от друга и частично закрывались причудливыми перегородками из висячих нитей.
Недостаток естественного освещения компенсировался мягкой подсветкой удачно расположенных ламп. Внутренняя отделка была сделана так, что низкий потолок не давил, а, наоборот, создавал чувство уюта и комфорта.
До начала времени посещений, то есть вечера, было еще далеко, поэтому столики пустовали. Кроме самого дальнего, за которым тихо разговаривали мужчина и женщина.
Я сделал заказ и устроился поближе к окну и стойке.
В помещении тихо играла спокойная и мелодичная музыка. Из-за дальнего столика до меня доносились обрывки разговора. Получилось так, что, не имея других занятий, я стал невольно подслушивать.
- ...Горвальдио не подходит,- сказала женщина.
- Других вариантов нет,- возразил мужчина. Второй его реплики я не расслышал.
- ...Снова Горвальдио. Не откроем ли мы...
- ...не важно. У нас есть другие...
- ...привлечем внимание...
- ...никто не будет знать, что именно происходит. Это позволит нам...
Женщина некоторое время обдумывала его слова. Меня же разговор начинал интриговать. Я решил, что большого вреда не будет, если я применю свои навыки офицера галактической полиции и послушаю более внимательно.
Мужчина, по-видимому, хотел в чем-то убедить собеседницу. Он добавил:
- Все будет хорошо.
Женщина ответила с некоторой долей раздражения в голосе, но все так же тихо:
- Ты ошибся однажды, можешь ошибиться и в другой раз.
- Это была не моя ошибка, ты сама знаешь.
- А чья же? Моя?
- Ты не понимаешь...
- Как раз понимаю. Эсгар виноват меньше всего.
- Но послушай... Да, здесь у меня вышла неудача, но все остальное-то идет по плану.
- Это тебе не по зубам, хоть ты и метишь на место Отца. И куда теперь годится твой план!
- Увидишь. А насчет места Отца - зря ты так. Я его уважаю.
- И потому плетешь эту интригу.
- О какой интриге ты говоришь! Я ему помогаю.
Женщина издала звук вроде смешка и сказала:
- Ты помогаешь только себе. Мог бы ты быть откровенным хотя бы со мной, раз уж я на твоей стороне?
Думаю, только совсем уж неискушенный человек, услышав такой разговор, не начал бы что-нибудь подозревать. Что это за Горвальдио, о котором они говорили, я не знал. Может, имя, может, планета. Ключевыми же словами моей настороженности стали "интрига", "план", "ошибка". Ввиду того что произошло с Хорфом, это имело смысл. И какой смысл! Буквально через два столика от меня сидели организаторы всей чертовщины, что происходила сейчас на Сайгусе!
